Олег Лементов - Бытие. Философский роман

Несколько грациозных оленей пили из речки, не обращая на мальчика ни малейшего внимания. Считалось недопустимым тревожить души животных, и потому олени чувствовали себя в его присутствии в полной безопасности.

Он всегда соблюдал это правило, не видя смысла тревожить без надобности окружавший его мир, но сегодня…

Сегодня он пришел проститься с этим местом, проститься с детством, а потому… Широко раскинув руки и направив взгляд в покрытое белой вуалью облаков голубое небо, он буквально выплеснул в окружавший его мир все то, что переполняло его юную душу.

Этот «крик» души, в котором было и сожаление, и немного грусти, но в основном гордость за себя и свое взрослое будущее, не мог не нарушить спокойствие животных. Бросив пить, олени в замешательстве подняли головы. Конечно, им было сложно понять его, и хотя они и не почувствовали для себя явной угрозы, но все же решили покинуть водопой и скрылись в лесу.

Улыбнувшись им вслед, он продолжил идти вдоль реки и вскоре увидел Яхве.

Они были очень близкими друзьями и к тому же одного возраста. Яхве жил с отцом по соседству, так что всю свою короткую жизнь они провели вместе.

Сидя на берегу и опустив ноги в теплую воду, тот с интересом рассматривал противоположный берег. Подойдя к другу, мальчик, не раздумывая, уселся рядом.

– Наконец я тебя дождался, нарушитель покоя, – повернув к нему голову, сказал Яхве.

– А ты, я смотрю, совсем не весел.

– Жаль покидать все это. Этот луг, лес, речку. Жаль оставлять отца. Тебя, Адам, тоже жаль.

– Мне тоже, конечно, не хочется с тобой расставаться, но ведь это не навсегда. Зато сколько нас ждет впереди нового. Настоящая взрослая жизнь.

– Возможно, ты и прав, – медленно и даже нехотя произнес Яхве.

– Не понимаю, как Совет мог направить тебя в школу пилотов?

Он сам всю жизнь мечтал о том, чтобы стать пилотом и чтобы потом его непременно избрали разведчиком. Знал он о них немного, но был уверен в том, что их жизнь – настоящий подвиг. Много раз представлял он себя в образе героя, который, рискуя своей жизнью, спасает друзей и целые миры. Но Совет решил иначе. Впереди его ждала судьба генетика, специалиста по цветочкам. И в этой явно девчачьей профессии точно не было места опасностям.

Как друг, Яхве знал, что решение Совета разочаровало Адама, а потому лишь улыбнулся в ответ на искреннее, хотя и не очень подобающее для юного бога восклицание.

Болтая в теплой мутноватой воде ногами, друзья переключили свое внимание на противоположный берег речки. Там, закопавшись почти полностью в прибрежную грязь, счастливо похрюкивала огромная свинья. Десяток поросят копошились вокруг матери, усердно перепахивая пятачками мягкую болотистую почву.

– А по-моему, это прекрасно – разбираться в душе окружающего тебя мира, – сказал Яхве. – Из тебя выйдет хороший генетик, Совет редко ошибается, а что касается переживаний и опасностей – отец говорит, что с ними сталкиваются все переселенцы, так что, Адам, на нашу жизнь такого добра хватит, не сомневайся.

Чувствуя неловкость за вырвавшиеся ранее слова, Адам не стал возражать другу, тем более что сейчас его внимание привлекла небольшая точка, появившаяся на горизонте. Она бесшумно, но очень быстро увеличивалась и очень скоро превратилась в небольшой ковчег. Подлетев к месту, где сидели мальчики, ковчег опустился ниже и завис в воздухе. Его тень, накрывшая берега, повергла в панику не умудренных еще житейским опытом поросят, заставив искать защиты у матери. С визгом, виляя закрученными хвостиками, они бросились под свинью. И хотя она некоторое время пыталась не реагировать на это внезапное нашествие, в итоге ей, хоть и с явной неохотой, все-таки пришлось покинуть такую удобную и успевшую стать любимой канаву.

Этот ковчег был хорошо знаком Адаму. Он смог бы узнать его даже из миллиона подобных, ведь он принадлежал их семье и в некотором смысле был даже ее членом уже на протяжении многих поколений. Такие домашние ковчеги служили богам не просто средством передвижения или хранителями памяти. Обладая душой, пусть даже искусственной, они являлись «хранителями семейного очага», незаменимыми советчиками и помощниками во всех начинаниях.

Немного повисев над землей, ковчег бесшумно опустился за спинами юных богов. Из него вышла высокая молодая женщина, и Адам, вскочив с места, бросился ей навстречу.

– Нам пора, милый, – нежно и почему-то грустно произнесла мама, обняв его.

– Но ведь я улетаю только завтра! Можно я еще побуду с Яхве? Во время учебы мы будем редко видеться.

– Сынок, – она присела и посмотрела ему в глаза. У Адама вдруг чаще забилось сердце от появившейся в душе тревоги, – мы с отцом хотели бы провести этот вечер с тобой. Пожалуйста, давай вернемся домой.

– А Яхве? Мы оставим его здесь? – шепотом спросил он.

– Если он не против, мы можем отвезти его домой. Я все равно собиралась проведать его отца. Яхве, милый, – повысив голос, чтобы ее было слышно, позвала она его друга. – Полетишь с нами?

Стоявший в десятке шагов Яхве кивнул в знак согласия и направился вслед за ними к ковчегу.

Полет длился недолго. Они с Яхве не обмолвились и десятком слов, как ковчег спустился на луг перед домом его друга. Наверно, сотни раз Адам видел этот дом, но всегда изумлялся его новизне и необычайной красоте. Строго говоря, это был даже не дом, а огромный сад. Ковер из мягкой травы и необычных цветов заменял в нем пол. Деревья и кустарник служили стенами. Все растения были подобраны так, что цветение не прекращалось круглый год, меняя внутри комнат цвет и аромат. Каждый раз гостя́ у Яхве, Адам постоянно чувствовал необыкновенный покой и уют, царивший в этом необычном жилище.

Стена ковчега бесшумно раздвинулась. Мальчики вышли. К ним не торопясь шел высокий мужчина. Это был Оларун, отец Яхве.

Отношение к нему всех соседей, включая и родителей Адама, было неоднозначно. Его прошлая жизнь, взгляды и даже этот живой дом давали почву для всяческих пересудов. Да и он жил отшельником, не общаясь практически ни с кем, кроме сына. Но, конечно, не его затворничество служило поводом для всевозможных разговоров. Оларун был намного старше всех живших вокруг. Наверно, на всей планете не нашлось бы и десятка его сверстников. Яхве утверждал, что папа помнил еще те времена, когда идея переселения только зарождалась. Возможно, он был одним из тех немногих, которые не приняли ее. Любя свой мир, отец Яхве искренне не мог понять, зачем необходимо добровольно покидать его, а затем тратить миллионы лет, терпеть лишения только для того, чтобы где-то на краю Вселенной вновь его обрести. Итак, он остался, живя в мире и покое с самим собой. Его покидали друзья, жены, дети, а он все жил в этом созданном им саду. Так и мама Яхве покинула этот мир, и его друг остался жить с отцом. Конечно, молодость, мечты и чувство долга не ставили под сомнение переселенческую миссию, считавшуюся целью в жизни любого из богов, но все же в разговорах с Яхве Адам чувствовал, что убеждения отца оказывали огромное влияние на взгляды товарища.