Елизавета Дворецкая - След черного волка

Зимобор обалдело смотрел на них и не верил услышанному. Ни о чем он так не мечтал в последние месяцы, как о том, чтобы избавиться от венка и любви вещей вилы. Но думал, что это невозможно: кто сумеет показаться ей столь же хорош, но при этом сможет ее удержать и не погибнуть в ее объятиях? И такого человека он сейчас видел перед собой. Или не совсем человека… Оборотень привык скользить на грани Яви и Нави, и его эта острая грань не поранит, как другого. Сын Велеса был достаточно хорош собой, чтобы понравиться даже Деве Будущего, и при этом его не угнетало ее условие: отказаться от любви других женщин. Ему и не нужны были другие женщины, кроме сестры, а любить сестру, рожденную той же матерью, ему никакая вила запретить не могла. Зато любой, кто попытается нарушить волю Лютомера, разорвав их связь, столкнется с силой Девы Будущего и заранее будет обречен на поражение. Даже дух‑покровитель.

Зимобор вынул из‑за пазухи венок, сплетенный из сухих стеблей и цветков молодильника, – маленький, как обручье. Положил на стол между собой и Лютомером. Оба уставились на него, пытаясь осознать перелом в своей судьбе.

Лютомер тоже видел чарующую цветочную деву в столпе белого света. Он даже не успел понять, кто это, а она одним движением заставила его сменить облик с человеческого на волчий и выслала вон. Как лист на ветру, он мчался через лес, неспособный остановиться, пока не обессилел. Упал в снег, уже в человеческом облике, и долго лежал, раскинув руки, с разметавшимися волосами, тяжело дыша. От его тела в снегу поднимался пар. Его ужасала эта власть, которую Дева Будущего имеет над всяким – человеком или зверем, – но при воспоминании о ее светлом лице душу заливал восторг.

И он может получить ее покровительство. А вместе с тем и способность победить в схватке с кем угодно. Хвалис – тьфу, о нем больше и вспоминать нечего. Самому Радомиру придется убраться, поджав хвост. Больше никаких женихов. Они с Лютавой будут вместе до конца, а Младина позаботится, чтобы никто не сумел им помешать.

– Ты возьмешь? – Зимобор, уже видя впереди сияние воли, кивнул ему на венок. – Я обещаю увезти Хвалиса в Смолянск и держать там три года. А ты обещаешь забрать венок. Постарайся удержать ее. Ведь она… она знает, что будет, но мы не знаем, как она себя поведет.

Он не мог быть уверен, что без венка Младина больше о нем не вспомнит. И не накажет за измену.

– Не справляй свадьбу без меня, – сказал Лютомер. Глядя на венок, он уже видел в нем хозяйку белых цветов и все ее возможности. – Я помогу… оберег невесте сделать.

– Будет срок – я пришлю за тобой.

Лютомер взял венок и осторожно сунул за пазуху. Так один из них избавился от весьма обременительного блаженства, а другой получил возможность одолеть любого соперника – даже судьбу.

Никто и не заметил, как зима приблизилась к концу. Покинув Корилину весь, Зимобор со своей дружиной перебрался в Доброхотин и здесь устроил пир для местных старейшин в знак своих дружеских намерений. Хвалис и Игрелька приехали с ним, но с ним же и отправлялись дальше. На этом путь Зимобора по земле угрян заканчивался: из устья Волосты он шел на ее исток, а там лесом до Осьмы, которая впадала в верховья Днепра и еще до разрушения санного пути должна была привести его домой, в Смолянск.

Замиля рвалась вместе с Амирой сопровождать их и поселиться в Смолянске вместе с сыном, но их Лютомер не отпустил. Он был бы рад никогда больше не видеть хвалиски, но ради собственного спокойствия предпочитал держать мать и сына по отдельности друг от друга.

– Хвалис – твой пленник, ты имеешь право забрать его с собой, – говорил он Зимобору. – Но эта женщина – раба моего отца, и я не могу распоряжаться ею, пока он жив. И тем более сама она не может!

А проводив смолян на запад, Лютомер и Лютава осознали, что им пришла пора прощаться. Его путь вместе с гощеньем лежал на восток – вниз по Угре к Ратиславлю. Но Лютава уже не могла следовать за братом. Наступил белояр, до Ладиного дня оставалось меньше месяца, а ей ведь нужно было успеть вернуться в свое священное заточение. Выход богини на волю – важный обряд, и раз уж она взялась разделять участь Лады, то должна была довести дело до конца. Разгневать богиню и оскорбить дешнян пренебрежением к тысячелетнему обычаю не решались даже эти двое – довольно они набегались по самому краю бездны.

Но медлить с избавлением Вершины от подсадки было больше нельзя. Галица, чародейка, наславшая дух, погибла еще в Корочун, а что будет делать подсадка, оставшаяся без руководства, никто не знал. Ничего хорошего – уж это точно.

Лютомеру предстояло вернуться домой одному. Лютава, в сопровождении пятерых бойников во главе с Дедилой, уезжала первой. Влажным утром одного из первых дней белояра Лютомер вышел проводить их. Сестру он на руках вынес из обчины и посадил в сани. Она еще не могла сама ходить, хотя рана под коленом не воспалилась, закрылась и заживала. Помогала Травяница – третий дух‑помощник старой ведуньи Лесавы. Каждую ночь Лютава вынимала из берестяного коробка, где хранила бабкины кудесы, грубо вырезанное из дерева изображение лягушки. И Травяница немедленно возникала возле ее «навьего окна», шептала и дула на травяной отвар, из которого Лютава потом делала примочки.

Сани выехали на лед Угры и двинулись вверх по руслу. Отойдя так, чтобы Доброхотин пропал из виду, остановились. Настало время…

Лютомер сел на сани рядом с сестрой. Лютава сняла варежки и положила их на колени, а ладони – поверх них. Оба они смотрели на кольцо, сиявшее у нее на пальце, будто зимнее солнце в глухом плену снеговых туч. Кольцо Темнозор, зимнее светило на руке Велеса, принесенное из глубин Подземья. Оно было дано Лютаве их матерью, ныне – волхвой Нави. Когда Лютава, сидя в Ладином подземелье, однажды попыталась его снять, ничего не вышло. Но теперь должно выйти! За последние дни случилось нечто, дающее им надежду…

– Давай, – шепнула Лютава и подняла руку с кольцом.

Лютомер осторожно сжал ее ладонь между своими и протяжно дохнул на нее, будто согревал озябшего зверька. Кольцо казалось им живым существом с прихотливым нравом, которое надо если не уговорить, то провести, но так или иначе подчинить себе.

– Не бойся, маленький! – ласково шептала Лютава, будто кольцо и правда было живым. – Ничего страшного не случится. Я просто… ненадолго… вот сейчас…

Она потихоньку потянула кольцо вверх; Лютомер придерживал ее пальцы, стараясь пока не касаться кольца. Оно сдвинулось, оба затаили дыхание. Лютава думала о матери, которая наделила простенькое колечко, сплетенное из брусничного корня, силой настоящего кольца Темнозор, но только на три чуда, три приказа. Лютомер был гораздо ближе к Нави, чем она, а значит, ближе и к их матери, и к Велесу. Кольцо должно думать, что просто возвращается к своему истинному единственному господину…