Андрей Посняков - Невеста из ниоткуда

Поднимая на реке рябь, дул легкий ветерок, за дальним лесом поднималось солнышко, где-то в ельнике, невдалеке, куковала кукушка, на песчаной отмели, сверкая чешуей, играла верткая рыбья мелочь, всякие там налимы, уклейки…

Ожидание между тем затянулось, и княжна прекрасно себе представляла – почему. Вятичи просто выпендривались, показывали, кто тут главный, вот уж поистине – дикари.

Что ж, подождем…

– Харальд! Ты вису-то сложил?

– Да, госпожа!

Юноша поспешно повернулся, вытянулся, сверкнул из-под шлема глазами:

– Дозволишь прочесть?

– Прочти. Послушаем.

Харальд упер в землю рогатину, откашлялся и начал:

– Госпожа! – вдруг прервал чтеца Атли. – Вятичи!

Их было девять. Людота-князь, двое богато одетых старейшин, худой клочкобородый мужчина лет тридцати в длинном, щедро украшенном вышивкой балахоне – по всей видимости, волхв – и пятеро воинов в панцирях из бычьих шкур и шлемах. У каждого, кроме старейшин, висел на перевязи меч, за поясами торчали кинжалы.

– Ну что, пошли трупы осмотрим? – хмыкнув, предложила Женька. – Надеюсь, вы еще их схоронить не успели?

– Завтра тризна. – Людота-князь наклонил голову и соизволил представить остальных: – С нами славные Огонаст и Борич, старейшины многолюдных селений, с нами и мудрый Судислав-волхв. Все, как ты просила.

– Ну, тогда пойдем. Где трупы-то?

– Ой, княжна… – Людота задумчиво погладил редкую бороду. – Боюсь, родичи убитых тебя видеть не захотят.

– Ну и не надо, – отмахнулась девушка. – Пусть мудрый Судислав-волхв их осмотрит… может, что подозрительное заметит, может, и не заметит – не знаю. Но осмотреть надо – во всех криминальных сериалах так делают.

Людота – судя по всему, он и был в комиссии вятичей главным – молча кивнул, проглотив про «криминальные сериалы» без всяких вопросов – к тому, что княжна время от времени вставляет в речь непонятные «варяжские» слова, здесь уже привыкли.

Волхв, сверкнув чувственными карими очами, ушел точно так же, молча, оставшиеся ж тупо посмотрели на Женьку – пусть уж тут и решает, коль позвала.

– А мы с вами – на место происшествия, – деловито распорядилась дева. – Лодки-то найдутся у вас?

На повторный осмотр места происшествия высокая комиссия потратила целый день – и без всякого толку. Вернулись лишь к ночи, все уставшие, злые, оборванные. Пробираясь по буреломам, Женька разорвала подол и исцарапала себе все руки, запоздало подумав, что с короткими рукавами в лес не стоило б и соваться.

Мерно гребли сидевшие на веслах варяги. Устроившись на носу, княжна рассеянно смотрела на проплывающие мимо берега, густо поросшие лесом, и пыталась рассуждать на угловно-криминальные темы. Проще говоря, вспоминала сериалы и фильмы – как там-то делали? Место происшествия осматривали, трупы – да, а что еще? Еще – искали свидетелей, это понятно… где их только найдешь, ведь ясно же, что столь кровавые дела у всех на виду не делаются. И вряд ли кто-нибудь в момент убийств шатался невдалеке по лесу – какой-нибудь охотник или грибник. Даже если таковые и были – их либо сразу убили бы, либо они рассказали уже б все давно. В лесу близ капища, кстати, никаких новых трупов не нашли: похоже, никаких свидетелей и не имелось. Тогда кого искать? А сразу убийц и искать – так уж получается. Подумать еще раз – кому выгодно? Старейшинам местным, князьям? Хм… Сомнительно. Если б они до появления Святослава свободными были, а то – под хазарами. Да и платили – больше. Нет, вряд ли местные, особо-то их не «примучивали», в дела не совались, просто велели платить. Значит, по ходу, первая догадка верна – хазары это, их и искать надо.

– Хазары? – выбравшись из лодки, обернулся князь. – Так я ж говорил уже, почтеннейшая – нет у нас никаких хазар, одни булгарские купцы стоят близ селища Ходатова.

– Вот их и проверить бы. – Княжна поправила рваный подол. – Что, среди булгар хазары не могли затесаться? Говоришь, селение там какое-то рядом? Далеко?

– Да не очень.

– Вот завтра туда и скатаемся… О! – Пригладив растрепавшиеся волосы, Женька посмотрела вдаль, на заливной луг.

Кто-то шел там… кто-то знакомый…

– Судислав-волхв, – опознал Людота. – Быстро идет – видать, нас увидел.

– Ну? – Княжна в нетерпении бросилась навстречу жрецу. – Что там?

– Девичьи головы отрубили острым мечом… или саблей, – спокойно доложил волхв. – А вот отроков погубили не очень-то понятно.

– Непонятно? – Женька удивленно вскинула брови. – Там же этот… «кровавый орел».

– Там еще и шеи со всей сноровкою сломаны, – пояснил жрец. – Вот оно-то и непонятно – зачем? «Кровавый орел» – смерть лютая, прежде чем умереть, люди помучиться должны. А тут что выходит? Шеи сломаны. Если сразу после «орла» – тогда мало и мучилось, а если до того – так и вообще… Зачем «орел кровавый»?

А волхв-то – умный! – сообразила Летякина. Не какой-нибудь там фанатик и апологет язычества. Важную вещь подметил! Важнейшую.

Княжна подбоченилась:

– А затем «орел кровавый», чтоб на варягов моих думали! Это же их казнь. А шеи сломали сразу после «орла» – сообразили, вдруг да доживет кто до праздника? Расскажет?

К баркам булгарских купцов подбирались по-хитрому: прямо никого не выспрашивали, даже в селение не заходили, а только старейшины и Людота по Женькиной просьбе выяснили, где – чуть в отдалении – омутки, местечки рыбные, куда мелкие вятичи, даже не подростки еще, а совсем дети – лет девяти-десяти, – ходят, промышляют. Конец лета – страда: все, кто постарше, – наравне со взрослыми в поле. А вот эта десятилетняя мелочь пузатая, скелочь, или, как их ласково называли в деревнях, с ударением на первом слоге – «го́вны» – эти вполне могли и рыбку ловить, тем более в местных реках-озерах водилось ее немеряно. Вот и ловили детишки, и занятие это вовсе не баловством каким-то считалось, а именно что промыслом – за день любой мальчишка мог запросто наловить рыбы – ведро, а коли будут благосклонны русалии и прочие речные берегини – то и парочку. И не каких-нибудь там костлявых окуней, а рыбку хорошую, вкусную – неподъемного сома, стерлядку, жирных налимов, форелей, язей… Реальная всей семье, всему роду помощь – в поле-то чего со скелочи мелкой взять? Ни снопа поднять, ни стог сметать, да и косить большей частью выходит – криво.

С детишками княжна говорила сама, варяги ее верные да людишки Людоты-князя поодаль, у небольшой ладейки, возясь, в беседу с детьми не лезли, даже и близко не подходили, но ухо держали востро.

Парнишек оказалось двое, лет по десяти, оба вихрастые, белобрысые, тощие, похожие, как родные братья, да, верно, братьями и были, Женька этим вопросом не интересовалась, иное спрашивала.