Наталья Веселова - Критическая масса

– Я понял, Наставник. Ее будут будить в одном и том же дне до тех пор, пока она не проживет его так, как было нужно?

– Ты не совсем понял, Ученик. Да, ее будут будить в том же дне – луч, подушка, помнишь? – и, прожив его, как раньше, она продолжит жить – день в день, шаг в шаг, жест в жест, слово в слово – смерть в смерть, как сотни тысяч раз жила эту жизнь и умирала. У нее не будет никаких воспоминаний о прежнем, поэтому в бесконечности все пойдет совершенно одинаково: она ни разу не вздохнет ни короче, ни глубже. А умерев, опять проснется на той же подушке… И так до тех пор, пока не накопится у нее некая собственная критическая масса. Что это – нам неведомо, но так говорят… Если я не сумею помочь ей раньше. И когда она поступит как должно, ее выпустят – и Хранитель пойдет с ней выше. Ну, потом он, конечно, опять ее потеряет, а я снова приму на другом Мытарстве и стану думать, как ей ускорить его прохождение. Как видишь, ничего сложного…

– Это больше, чем ужасно, Наставник.

– А что ты хотел – это Мытарства. То, чего на земле боятся даже праведники. И притом, это не последнее ее испытание. Не забудь, на пути вверх стоят и другие стражи, а откупиться от них ей давно нечем…

– Но успеет ли она пройти все? Я слышал, времена подходят к концу…

– Не нам рассуждать о том. Сразу видно, что ты не Изначальный. Но не бойся – она успеет. На земле, в ее времени, лишь десятый день после смерти – урна с пеплом даже еще не замурована в нишу.

– А если о ней кто-нибудь оттуда попросит?

– Смотря кто и как. Но о ней – некому попросить… Да никто и не захотел бы… Хотя… Прислушайся… Я не ошибся?

Бабушка Катерина проводила Макса до самого выхода в запущенный дворик дома престарелых. Сегодня она, вопреки обычаю, не спрашивала его о том, когда он собирается, наконец, вернуться к «родной жене» и «брошенным малюткам», не упрекала в измене «Таточке, милой девочке» и не обзывала Светлану проституткой. Надо же – ни признака маразма в бабке, ни провалов в памяти, а как заело старую: «Надо жить с матерью своих кровиночек. Пока не вернешься в семью – дом на тебя не перепишу». А то, что они с Татой развелись – по обоюдному согласию – целых шестнадцать лет назад, до войны еще, когда их дети заканчивали институты, и теперь у этих детей собственные перешли в старшую школу, что Света – его верная и любимая жена уже полтора десятилетия, и, кстати, тоже мать его умницы Олечки – упорно не принимает в расчет. Вздорная, упрямая и жестокая бабка. Прекрасно знает, как им трудно сейчас, как мучительно пережили проклятую войну, сколько друзей потеряли – не говоря уж о крове, какая нищета беспросветная одолела… Нашла себе повод для радости: соседка по этажу умерла – такая же гнусная, сварливая, похожая на старого бультерьера, весь свет ненавидевшая старуха, Инной звали, а по отчеству… черт бы ее побрал… – и можно переехать в ее более светлую угловую комнату…

Макс раздраженно плюхнулся в старую битую машину, рассеянно ткнул было в кнопку автопилота, но спохватился и сразу отменил приказ: нет уж, на этой старой раскорячке тридцать шестого года выпуска… он лучше сам поведет, плевать, что другие подумают, а то не дай Бог, как в прошлый раз… Вспомнить страшно – только чудо спасло: автопилот решил на высокой скорости произвести вертикальный взлет, и тут его, как раньше говорили, заглючило… Ни отключить, ни руль разблокировать… «Господи! – крикнул он в отчаянье. – Я еще дочке нужен!!!» – и расклинило, вот чудеса… Схватился за баранку, на последнем дыхании вырулил… Считай, второй раз родился – а все мало ему, все не нравится… Бабу Катю вот костит за глаза, а покойницу эту постороннюю, Инну, или как ее там… черту посулил… Он перевел глаза на небольшой пластиковый складень, прикрепленный у сенсорной панели, и виновато пробормотал: «Упокой, Господи, душу новопреставленной рабы Твоей Инны… И учини ее… Ну, куда-нибудь там учини, где получше… Не такая уж она и плохая была, наверное, как нам кажется… И меня, грешного Максимилиана, прости, Господи, и помилуй…» – и Макс, быстро оглядевшись, украдкой перекрестился.

– Ты слышал?

– Да, Наставник. Скажи: у нее появилась надежда?

– Пришедший, она никогда и не исчезала.

2

– Для кого ты басишься 1 1 Баситься – наряжаться (арх.; здесь и далее – примечания автора) , коли муж твой на купле 2 2 Быть на купле – уехать торговать (арх.) ? – немолодая соседка в ярком зеленом летнике стояла на крыльце рядом с Мишуткиной матерью, с утра нарядившейся в алую шиденную срачицу 3 3 Шиденная срачица – шелковая сорочка (арх.) с расшитым подолом, который и виднелся теперь из-под легкого свободного платья цвета цини 4 4 Цвета цини – синий (арх.) . – На боярыню хочешь походить? Смотри, Маша, дорядишься… Жена красовита – безумному радость 5 5 Поговорка. !

– Для себя, – презрительно ответила мать, высокая полная женщина с румяным, немазаным лицом, и, оглянувшись по сторонам, откинула с головы тонкий плат, из-под которого сразу же гладко хлынули неубранные коричнево-золотистые волосы – словно мед потек. – Жарко, сил нет… Лету самый межень 6 6 Межень – середина (арх.) … – ее взгляд упал на неугомонного сына, как раз затеявшего рискованную игру с соседским Васяткой: мальчишки сговорились прыгать через сливную канаву на манер саранчи травной 7 7 Саранча травная – кузнечик (арх.) , совокупив обе ноги, а прыгнувшему дванадесять 8 8 Дванадесять – двенадцать (арх.) раз подряд, не угодив в воду, предстояло получить в качестве награды большую сахарную коврижку, ожидавшую своего жребия поодаль, на чуть колыхавшейся доске покинутых качелей.

– Мишутка! Сил моих нет больше! А ну, как ноги переломаешь! Лучше коником скачи – да на ровной лужайке, там-от, раз уж на месте не сидится! А не то в дом пойдите, бабка Дарья вам молока с малиной даст! – крикнула Маша в сторону вовсе не обращавших на нее внимания ребятишек.

– Да брось ты себе сердце рвать попусту… Пусть себе резвится, пока живой… В гробу, чай, не попрыгаешь… Мало кто из робят в возраст войдет… Без них горе, а с ними – вдвое 9 9 Поговорка. , – соседка Мавра облокотилась на перильца рядом с Машей и зевнула, равнодушно созерцая детскую возню: оба мальчика были уже по уши мокрыми, но больше полудюжины раз никто из них не сумел благополучно перелететь канаву. – Ты лучше послушай, что в городе делается… Оногды 10 10 Оногды – позавчера (арх.) , сказывают, в большом доме у мугазенных амбаров 11 11 Мугазенные амбары – торговые склады (арх.) у купца Евлогия служилые люди зятя дó смерти убили, когда за книгами старыми пришли. Евлогий с семьей крепко старой веры держится, ну, зятья их отдавать и не захотели… Так одному все персты отсекли на десной 12 12 Десная – правая (арх.) руке, когда разжать их на Псалтири не сумели, а другого по лбу топорищем огрели – так к вечерне из него и дух вон… А сама ты, подружие, сколькими перстами крестишься?