Александр Комарцов - Просто 1

Я сам не ожидал от мамы такого предложения и подошел к Саше. Мы с ним трансформировались. Он, а, следовательно, и я, сел за пианино. Но, в моём исполнении было больше классики. Эстраду и поп я не признавал и это считалось у нас в семье признаком плохого тона. Решил начать со своего любимого Шопена. Шопена я знал почти всего, это был мой самый любимый композитор, можно сказать, он был моим кумиром. Я как первый раз увидел Сашу, сразу решил, что у меня будет такая-же причёска, как у него, она была как у Шопена!

Когда я исполнял, а фактически исполнял Саша, в комнате все сидели, как оцепеневшие. Когда что-то не ожидаешь, и оно проявляется, люди в своём мнении всегда думают – верить, или не верить? Отец смотрел на Сашу и на маму. Ему нравилась музыка и моё исполнение. Гена просто удивлённо подошёл к пианино и смотрел как я исполняю, без нот, не глядя на клавиатуру. Когда я закончил, отец попросил ещё повторить. Он сказал это тихо, задумчиво, как будто надеялся разгадать наш с мамой секрет.

Я окончил. Отец смотрел то на меня, то на маму. А теперь говорите, чего я не знаю, сказал тихо он. Было видно, что ему понравилось. Он тоже, как и мой отец Николо, играл на многих инструментах, конечно, непрофессионально, с ошибками и коряво, но, увлечённо и с темпераментом, за что прощались ему сразу все ошибки и погрешности. Мама Алла только недавно заставила его выбросить ещё студенческий аккордеон, повидавший много бурных студенческих пирушек. Я понял, его сжигала зависть, что он не участник этого представления. Я, чтобы затянуть паузу, начал следующую композицию.

Мы с мамой переглянулись. Будет шторм.

Было интересно смотреть на маму, в ней боролись сейчас две женщины, одна, которая только начинала понимать, что происходит, вторая – любительница шуток и розыгрышей, которая специально накаляла момент. Она попросила у меня место у пианино. Этот Ноктюрн Разлука Глинки очень любил мой отец, он часто просил его исполнить. Мама играла сейчас для него, хоть его и не было среди нас. Она сейчас играла чуть медленнее, по темпу игры я всегда угадываю настроение исполнителя. Она играла, думала и вспоминала.

У неё были очень красивые руки, её пальцы скользили по клавиатуре и казалось, что это крылья удивительных бабочек. Мама родилась во Франции в пригороде города Тулуз, её родной язык французский. Её семья, отец и два брата сейчас живут недалеко от нас в Праяно на Амальфитанском побережье. У неё мать умерла, когда маме было двенадцать лет.

После окончания отец долго сидел, молча смотрел на нас, а потом предложил идти спать, рабочая неделя закончилась, пора отдыхать. Отец всегда рано ложился и рано вставал. Мама любили шить и вязать, поэтому, ложилась поздно. Но, мы все уже довольно устали, пора мыться и спать.

Как я говорил раньше, мы спали с братом на одном диване. Трансформация меня с Сашей произошла, да мы особенно и не разбирались, просто помылись и легли спать, уснули быстро. Мама зашла, привычным жестом губами померила температуру у меня и у брата, пожелала спокойной ночи, выключила свет и ушла. Правда, через пару секунд вернулась, закрыла форточку и ушла. У нас в семье всё время был культ открытых форточек и свежего воздуха. Мы с братом даже не разговаривали и быстро уснули.

Я проснулся быстро, резко. Со вчерашнего утра перестал долго нежиться на кровати, мало ли какая трансформация может случиться, пока ты долго потягиваешься. Сразу пошёл в ванную. Отец уже чертил в зале, он всегда вставал часа в четыре утра и чертил. Рулон миллиметровки в углу, лист миллиметровки на столе прижат гайками большого размера, чтобы не разматывался. На листе строительный чертёж какого-то объекта. Отец не был конструктором. Он сперва строил, потом чертил эскизы, образмеривал и передавал в конструкторское бюро, а там уже делали полный комплект конструкторской документации, хотя, всё уже работало и давало продукцию. Он был награждён даже серебряной медалью ВДНХ, была в Союзе такая заслуженная организация.

Мама ещё спала, досталось вчера ей, или им, запутался уже как их называть. Отец поставил чайник. Мы любили утром варить натуральный кофе, но это делала только мама. Отец не задавал никаких вопросов. Встал Гена, затем мама. Что-то между родителями произошло, только не пойму, плохое, или хорошее. Мама сразу что-то стала творить на кухне, отец всем объявил, что сегодня поедем на турбазу, одеваться нужно тепло и по-спортивному, будем на лодке кататься. Кофе уже было готово, мама заканчивала бутерброды. К тому же, ей нужно было наделать бутербродов на поездку, а у нас все были любители поесть много и вкусно.

У отца была служебная двадцать первая Волга светло-голубого цвета, мама называла её цвета морской волны. Турбаза была на берегу залива Ладоги в километрах двадцати от города, её только в прошлом году построили, хотя, строительный мусор уже убрали. Кирпичный, самый большой дом стоял у берега озера, был очень тёплым, в центральной комнате на первом этаже стояла хорошая печь и его легко было протопить. Мы с братом сразу занялись печью, дров было много, хорошо просушенные. Печь вовсю трещала, запахло дымом.

Мы любили ездить на турбазу в любую погоду. Там интересно. Обычно, мы ездили несколькими семьями, а сейчас отец никого не позвал, только мы. Мама уже накрыла на стол. Обжаренная варёная картошка с луком, лосось из бочки, домашнее сало, маринованные помидоры с огурцами, чёрный хлеб. Что ещё нужно? По русской традиции любая поездка за город начинается с плотного перекуса. Отец заварил чай по своей рецептуре, а по-простому, набросал в заварной чайник всяких листьев, сушёных ягод, трав, одному ему известных. Мама хорошо пекла, у неё всегда была своя выпечка, так что, за городом нам никогда без еды тоскливо не было.

И тут, уже во время чая, папа так серьёзно посмотрел на нас с мамой и сказал, что он должен всё знать. Моя мама Алессия, конечно, уже провела подготовительную работу с мамой Аллой. Я так понял, что во время трансформации происходит слияние памяти и, что помнит, знает и умеет один, помнит, знает и умеет второй. Только, в моём случае есть ещё и третий, который дал мне свою память ещё при моём рождении. Этот третий и есть Саша, только другой реальности и проживший около семидесяти лет. Вот такой получается симбиоз. Мама сказала, что лучше отложить всё на завтра, а сейчас будем наслаждаться природой. К моему удивлению, отец не спорил и был очень внимателен с ней. Она предложила нам погулять по берегу, мы отказались, и они ушли одни.

Мы с братом пошли на берег пускать самодельные ракеты, которые высоко взлетали и на высоте громко взрывались, а мы были от этого безумно счастливы. Родителей не было долго, мы успели даже проголодаться, свежий воздух моментом нагоняет аппетит. Они вернулись, о чём-то громко разговаривали, смеялись, возбуждённо жестикулируя и, видимо, проголодались не меньше нашего. На лодке, конечно, не покатались, ну, да ладно, успеется, тем более, лёд только начал сходить, камыши ещё были во льду. Решили домой не ехать и ночевать здесь. В доме было пять комнат, во всех было уже тепло. Мама с папой опять колдовали на кухне, шутили, смеялись. Я давно не видел родителей такими. Обычно, отец приходил домой, ужинали и он на минутку ложился отдохнуть, и мы его видели уже утром за чертежами, потом работа и опять вечер.