Галина Шляхова - Очевидные и невероятные. Сборник стихотворений о животных

Если и ты за сказочкою да песней —
То убирайся, слышишь, отсюда к чёрту!
Гладить меня повадились против шерсти:
«Ах, Лукоморье, миленький Кот Учёный,
Ах, волшебство, заповедного тайны леса,
Где тут Кощей? Царевна? Подайте чудо!»
Вот тебе цепь – позолота, увы, облезла, —
Я возле дуба. Глянул – и брысь отсюда!
Что ты глазами лупаешь бестолково?
Кот на цепи представлялся тебе иначе?
Да, идиот, я здесь на века прикован,
Знанья хранить и мудрость – моя задача.
Чем недоволен? «Честь и доверье»? Ишь ты!
«Знания – благо»? То-то блажишь так сильно!
Хочешь когтями в морду? Ну вот и никшни.
Был бы доволен, если б меня спросили.
Недобровольный страж у своей же клети,
Я ведь котом обычнейшим был вначале:
Кошек любил, спал, дрался, деревья метил…
Всё отобрали и смены не обещали.
Вас ещё вот терпи, ты ж такой не первый,
Кто не за сказкой, тот за наукой лезет…
Шёл бы отсюда, мне поберег бы нервы,
Нешто с тебя не хватит таких-то песен?
Ты за вторым? Тебе же, балда, и хуже,
Многие знанья – многие и печали.
Ах, ты слыхал? И все же припёрся?.. Ну же,
После не плачься, что не предупреждали,
Истина, знаешь, редко когда приглядна…
Впрочем, кто я, чтобы слушать мои советы…
– Ты ж не провалишь? Я так и думал. Ладно,
Вот тебе плод познания твой заветный,
Хоть подавись им, только, будь добр, не чавкай.
Что тебе вновь не так? Ну конечно, жёлудь!
Это же дуб (не твой ли сородич, часом?),
Где б я под ним райских яблок тебе нашёл бы?
Что, не по вкусу? Жёсток и горек? Так-то!
Знай, что «гранит наук» – это правда в чём-то.
Ну а теперь прояви хоть крупицу такта —
Сгинь уже с глаз! Ты тоже теперь… учёный.

Перещёлкиванья, переливов,
Пересвистыванья переплёт.
Вы послушайте, как же красиво
Соловей под окошком поёт!
Примостившись на ветке сирени,
Обливаемый светом луны,
Он поёт золотистые трели
По ночам на излёте весны.
Запах ландыша, звёзды в дождинке,
Паровоза далёкого свист,
Соловьиная песнь над тропинкой,
Листья свежие, утренний бриз —
Та отдушина в призрачной жизни,
Та надежда кедровой тайги,
Тот мираж средь песчаной пустыни,
Те озёра, дороги, лески,
Та романтика, те самолёты,
Та пульсация в вене твоей,
Что не важно, ни где ты, ни кто ты,
Лишь подольше бы пел соловей.
Души, маски, личины и лица,
Ночь, июнь и роса на траве —
Всё, конечно, ещё повторится,
Только больше в обманы не верь!

Может, это проходит с возрастом,
Иль приходит… Сама не пойму.
Но так чувствуешь себя оборотнем
И так хочется выть на луну!

Спи, пушистая убийца, лапы в шёрстку прячь.
Пусть тебя минует чаша и судьбы палач.
Не исчезнут больше звёзды и мои стихи
Пой мурчанием вибраций даже для глухих.

Я пойду в лаптях над морем, их стопчу о бриз.
Кто взлетел в седое небо, возвратится вниз.
Спи, косматым ассасином в снах моих крадясь.
День ещё не существует, ты – ночная власть.

Напишу тебе из бездны маленьким ножом
Среди самых красных яблок рифмы на большом.
Спи, пушистая убийца. Тихий звездолёт,
Что о трёх турбинах старых, мне тебя вернёт.

Нам, всё же выжившим в пожарище зимы,
По грязи улиц март картонками постелен.
Он состоит из разногласий и истерик,
Но этой грязи будто не боимся мы.

Мы точим рифмы, как господь карандаши,
Когда вселенную придумывал в набросках.
Кровать из снега оказалась слишком жёсткой,
И как уснуть, на что решиться, что решить?

Нам, всё же выжившим на маленькой планете,
Спешат в день кошек поднести, как молоко,
Густой туман, где стать невидимым легко,
И запах утренней росы, и сны о лете.