Ольга Лисенкова - Жили-небыли

Он скорчил рожу, вдохнул, выдохнул.

– Я серьезно. Говори заклинание.

– Я не знаю никаких заклинаний!

– А я тем более! Давай, пошарь в памяти, может, найдется что-то про зеркало!

Она села и честно попыталась. Осколки зеркала, которое разбил Тролль в «Снежной королеве». Но ведь не то. Кэрролловское зеркало – тоже мимо на этот раз.

– «Свет мой, зеркальце», – вырвалось у нее.

– Ну вот! Можешь же, когда постараешься!

Алена сделала большие глаза. «Кто на свете всех милее» тут явно было неприложимо.

– Продолжай, – страшным шепотом подбодрил парень.

– «Скажи, да всю правду доложи».

– Угу.

Она растерянно взглянула на гостя, но помощи от него ждать не приходилось.

– Где теперь мое дитя, расскажи мне не шутя, – сочинила она.

Парень бесшумно изобразил, что аплодирует. По столешнице пошли круги, как будто в центр лужи бросили камень. Алена вцепилась в край стола.

Из темной глубины вдруг появилась светлая точка, которая стала расти. Через несколько мучительных мгновений она превратилась в детское лицо. Малышка доверчиво взглянула на Алену, и ее изображение тут же пропало.

– Поздравляю, у вас девочка! – заключил парень.

У Алены подкосились ноги, и она свалилась на стул. Гость деловито поднял клеенку и вновь покрыл ею столешницу.

– Это все, что ли? – выдавила она.

– Похоже на то.

– Но нам не показали, где маленькая.

Назвать ее по-другому у Алены просто язык не повернулся.

– Ничего, с этим уже можно работать.

– Но как?!

– Отныне ты будешь чувствовать, куда идти, у тебя установилась с нею связь. Не чувствуешь разве?

Алена прислушалась к себе. Теперь, когда парень сказал это, ей показалось, что из темной глубины ее сердца так же поднимается на поверхность горящая точка.

– Да, наверное, – ответила она не очень уверенно.

– Тогда пойдем.

Он протянул ей руку и помог подняться. Рука у него была твердая и сильная, рука настоящего мужчины. Алена вновь посмотрела ему в лицо: непроницаемое, жесткое. Сомнений не было, это был совсем не мальчик. Как она могла так ошибиться на Буяне?

– Сколько тебе лет? – спросила она глупость.

Он прыснул.

– Знаешь… Такие вопросы…

– Женщинам не задают. А ты не женщина, так что можно.

– Можно. Но не нужно.

– Так сколько?

Он махнул рукой.

– Много.

– Типа сто?

– Больше, Алена.

Он впервые назвал ее по имени. И хотя то, что он говорил, на самом деле соответствовало ее подозрениям, это не укладывалось у нее в голове.

– А зовут тебя как? – спросила она в третий раз.

На третий раз в сказках задуманное обычно удавалось.

…Или не удавалось.

Он замер и посмотрел на нее, как будто отрешенно.

– На острове ты что-то там несла про то, что моя тень якобы застряла под камнем. Как звали того, о ком ты подумала?

– Питер, – с запинкой ответила она.

– Тогда зови меня Питером. Мне подойдет.

Он подхватил свой мешок и раздернул шторы. Занимался рассвет. На улице крупными хлопьями валил снег.

– Ой, – испугалась она.

– В чем дело?

– Как мы пойдем по снегу? Без одежды и без обуви.

Она показала на свои и на его босые ноги. Парень посмотрел на них, как будто впервые.

– А… мы не пойдем.

– Что?

– Полетим. Ты же умеешь, Алена.

– Я… умею не в этом мире, наверное? – пискнула она, попятившись.

– В этом мире тебя, по сути, давно уже нет. Как ты там недавно говорила – «привидение», «призрак», вот – это ты и есть. Привидениям закон не писан. Тем более ты со мной.

Последнюю фразу он сказал настолько уверенно, что Алену скрутила вдруг нечеловеческая тоска по тому, кто всегда защищал и поддерживал ее. По Федору. Увиденная мельком малышка была ведь и его дочерью. Ей нужно сейчас собраться с силами, чтобы разыскать девочку и отправить ее… но куда? И как? Она снова села, чтобы перевести дух.

Питер тем временем распахнул окно.

Питер. Она назвала его так, вспомнив о Питере Пэне, мальчике, который раз и навсегда отказался взрослеть. Его придумал в начале ХХ века Джеймс Мэтью Барри. Ну, если он его придумал, конечно. Такие герои просто так не рождаются в воображении, верила Алена. Кто-то в той части жизни, что в норме скрыта от нас, должен был надиктовать Барри эти строки, ведь невозможно сочинить их самому.

« – А почему ты теперь не летаешь, мама?

– Потому что я выросла, милая. Взрослые летать не умеют.

– Почему?

– Потому что летать может только тот, кто весел, бесхитростен и бессердечен. А взрослые уже не такие».

Кем может быть этот парень, «не совсем человек», который живет на свете уже более сотни лет?

Ее неожиданный спутник, подобно Питеру Пэну, намеревался сняться с подоконника и подняться в воздух. А еще она увидела, что он на глазах молодеет, вновь приобретая облик шебутного мальчишки.

– Ты чего это? – удивилась она.

– Так удобнее, – объяснил он, даже не спрашивая, что она имеет в виду.

Единственным отличием от хрестоматийного героя, которого мог бы изобразить художник, была котомка у него на плече.

– Зачем тебе мешок, Питер? – спросила Алена.

Паренек вздрогнул и тут же расплылся в улыбке:

– Брр, морозно все-таки. Что?

– Мешок тебе зачем?

– Ну как, шиповник там таскаю и другое всякое, что под рукой надо держать. Ты летишь или нет?

Шиповник он брал тут, на кухне.

Она прислушалась. Тиканья часов теперь не было слышно, в квартире царила тишина. Через раскрытое окно в кухню влетали одинокие снежинки. Метель немного утихла, видимость улучшилась.

– Погода-то летная? – уточнила она.

Мальчишка обезоруживающе рассмеялся.

– Погода летная всегда, если у тебя с головой все в порядке.

– Точнее, НЕ в порядке.

Алена и сама не знала, что насторожило ее: то ли реакция Питера на ее невинный вопрос о его мешке, то ли его «блуждания» туда-сюда по возрастной шкале, но следовать за ним с верхнего этажа очертя голову она не спешила.

Вернувшись к мальчишескому облику, Питер вновь стал ершистым и, как на острове, топнул ногой:

– Так мы идем куда-нибудь или нет? Это же тебе надо, на самом-то деле! Я тут сбоку припека, у меня, между прочим, дети не терялись!

– Идем, – вздохнула она. – Но я спущусь по лестнице пешком, а взлетать буду с земли, учти.

– Ладно. Любите вы, взрослые, все усложнять, прямо слов нет. Ну ладно, ладно, что с вами поделаешь.

Он прикрыл окно, застегнул шпингалет и пошел к выходу. Следуя за ним, Алена бегло осмотрела стены в комнате и не увидела никаких часов.

– Уходя, гасите свет, – ерничая, процитировал он, нажимая на включатели. Воспользовавшись этим предлогом, она заглянула и в дальнюю комнатку, и там тоже часов не было.

– Спасибо этому дому, пойдем к другому! – пропел Питер и повернулся к ней на пороге. – Теперь ты!