NikBir - Пастух, клеймящий рога. Ироническое фэнтези

Оба перекрестились и выпили не чокаясь «за всех, кто погиб за Родину!»

Лев Егорыч имел собственное мнение на любой жизненно важный вопрос, вот только высказать свои соображения, не услышав противоречий и, не подравшись с оппонентом, ему удавалось редко.

Андрей был прекрасный слушатель – и соглашался, и особо не спорил.

Андрей на минуту вышел, но и в туалете его догнал голос Льва Егорыча:

– О-о-о! Андрюха! В телике педик вылез!

– Тот, который поёт?

– Не-е, тот, который шутит!

– Что, хорошо шутит? – Андрею было неудобно разговаривать, сидя на унитазе, но не отвечать было ещё неудобнее.

– Не-е, ужимки, как обычно!

– А чего ты тогда так обрадовался? Влюблён?!

– Ага! Сколько мусора на экране?! Ж-ж-жуть! Педик – не столько сексуальное направление, сколько жизненное кредо! Придёт такой к власти и пипец! Страну в притон превратит! Давай иди, жахнем!

Андрей вернулся.

Не чокаясь, выпили за Михаила Задорнова – «Света ему!»

Неожиданно Лев Егорович встал и, размахивая руками, продекламировал:

– «Вожди»!

Такая сырая пора —

Наверно, не видел я хуже!

И взрослые, и детвора

Буквально купаются в луже!

Однако возьмите вождей,

Слегка проведите по коже —

Они безо всяких дождей

Изрядно подмочены тоже!

– Слышал? Читал? Поэт. В Америке пишет. Фрумкер зовут. – Вертя в руках пустую коньячную бутылку, добавил: – Слушай, дорогой, коньяк кончился, давай денег – сгоняю!

– Фрумкер – еврей? – Спросил Андрей.

– Еврей. Как и я. Тебе по фамилии не видно? Я ещё таких стишков знаю! Вот, к примеру:

– Я, видно, неверно воспитан.

Во мне толерантности нет!

Я духом российским пропитан,

Каким был пропитан мой дед!

Я жить на Руси, как в Европе,

Увы, не смогу никогда —

Молюсь Небесам, а не жопе,

И верю в ученье Христа!

Андрей рассмеялся:

– Это тоже Фрумкер? Что тебя всё на политику тянет?

– Не-е, это наш местный, московский. Не еврей, но тоже пишет. А вот ещё слушай, «Зависть»!

– «Зависть»? Я у Олеши такое читал. Ну, выдай!

– Читаю Фрумкера – смешно!

Ещё читаю Губермана!

Гайдай – великое кино,

Что вечно будет течь с экрана!

Я не еврей, других корней.

И я готов сменить немецкий!

На то, чтоб зная суть вещей,

Писать и мыслить, как Жванецкий!

– Это, я Андрюха, тоже в интернете прочёл. Какой-то пассажир подсказал. Люблю политику. Нравится мне смыслы искать. Порассуждать люблю на тему, «что было бы, если…» – мозг мой так устроен! А вот, послушай, не про политику. Моё, я сам в такси сочинил, когда по инету лазил! Хотя, у нас, в России, всё есть политика!

– Лев, у нас прямо вечер поэзии какой-то!

– Эх, Андрюха! Не умеешь ты девчонок с нуля соблазнять! Учись!

– А мне зачем? У меня Люся!

– Ну, мало ли, жизнь, она, знаешь, разнообразность любит!

Лев Егорович встал в позу театрального декламатора и выдал:

– Люблю смотреть на голых баб!

У каждой бабы свой масштаб!

Как дорогой деликатес

Их селфи в лифчиках и без!

Красотки входят в интернет,

Чтоб поразить собой весь свет!

Желаешь славы? В мыслях муть?

Показывай пи#ду и грудь!

– Фу! Лев! Как неприлично!

– Нормально! По нашему! Точно и конкретно!

И, не удержавшись, выдал ещё одно восьмистишие:

– Вопросов больше, чем ответов.

Течёт сквозь нас фрактальный мир.

Не купишь в прошлое билетов.

Врач не пропишет эликсир!

Россия – ангел в белой тоге!

Святой, нестриженный, босой!

На сердце швы, в душе ожоги,

И неизвестность за чертой!

Лев смахнул пьяную слезу:

– Так -то, брат!

В магазин пошли вместе. Купили ещё пару коньяка и упаковку пива с жёлтым полосатиком. Вернулись, выпили. Что было дальше, Андрей помнил плохо – в памяти осталось, как сосед, по пояс высунувшись из окна, махал полотенцем и орал «Девчонки! Красотки! Идите к нам!», а потом, когда Андрей затащил его обратно в кухню, посмотрел на него неожиданно трезвыми глазами, поднял указательные палец, как учитель на уроке математики, и произнёс:

– Чтобы нравиться девушкам, нужно быть заметным!

Потом выдал какой-то непонятный тост о женщинах, которых мы любим, закончив его фразой: «За Россию, всех порву! Если Путин скажет, пойду добровольцем, хоть в море, хоть в Космос, хоть с Тарасом Бульбой ляхов бить!» Выговорившись, он хлопнул полстакана коньяка, вышел в коридорчик, привалился к дверям туалета, нажал на выключатель и, несмело тарабаня в хлипкие туалетные двери, начал нетрезво ныть:

– Розочка, любимая, пусти, прости! Пусти… Роза!.. Бля, нах! Открой сука!!! Дверь вынесу! Розочка-а-а, пусти-и-и-и-и!!!

От алкоголя бывает!

Такой пьяный перекос мозга лечится только трезвостью, которая приходит с утренним похмельным синдромом стыда за «вчерашнее».

Выбить дверей он не смог, сполз на пол, заплакал, когда немного очухался уполз домой.

Все остальные подробности вчерашнего вечера были скрыты мутным похмельным туманом.

Ответ на ещё один мучивший Андрея вопрос, почему его домашние шорты лежат в ванне и засыпаны толстым слоем стирального порошка, почему он, сверкая задом, спал на ковре в одной тельняшке, а трусы и носки висели на люстре, так и не был найден.

По полторы бутылки коньяка на организм, да ещё с пивом – серьёзная доза!

За окном проехала машина, от этого звука в голове Андрея застучало так, как будто по извилинам, словно по железнодорожным рельсам, пошёл гулять пустой товарный вагон.

Он через силу поднялся. Открыл холодильник, порылся в холодных недрах, нашёл аспирин и, не запивая, сгрыз две таблетки.

Через несколько минут вагон притих – видимо дошёл до нужной станции и встал под погрузку. Андрей вздохнул с облегчением, но тут в его желудке начала скакать армейская кавалерия! Мало того, усатый кавалерийский командир, видимо показывая своим бойцам упражнения с пикой, начал несильно, но чувствительно колоть этой длинной пикой прямо в стенки желудка Андрея. Одновременно с этим, потная, вонючая лошадь командира, гадила самым зловонным в мире навозом!

Он налил стакан воды, залпом выпил. Холодный поток смыл кавалеристов вместе с лошадьми и навозом. После чего порадовался, что ни он, ни Лев Егорыч не курили. «А то бы, сдох бы сегодня!»

В отличие от соседа, выпивал он довольно редко и не в таких количествах. Когда ходил с приятелями в баню или в бар, на вечер брал два «по пятьдесят водки» и пару кружек пива – ему вполне хватало для настроения.

И вчера думал – примут пару раз по «стошке» и разойдутся.

Вчерашняя пьянка нарушила привычный образ жизни.

Андрей был положительным героем: вставал в пять тридцать, по старой «ведевешной» привычке бегал «три туда, три обратно», вернувшись с пробежки, будил жену и дочку, делал с ними гимнастику и, обычно, в течение дня был бодр и свеж. Хотел быть здоровым и долго жить.