Аксиния Королёва - Эвени Лумм

Он встал, аккуратно заправил кровать, чтобы не казаться в чужих глазах ещё и неряхой. Мальчик нашёл в себе силы заговорить первым:

– П-привет, я… Саймон.

– Меня зовут Джессика Смит, – ответила девушка низковатым, но живым голосом, и слегка вздёрнула брови.

– Обычно я столько не сплю. Но вчера на меня очень много всего свалилось.

– Не страшно, – с улыбкой говорила Джессика. – Бывает.

У Саймона немного отлегло, но он всё равно понимал, что не может долго здесь оставаться, иначе сгорит со стыда. Бросив им несколько мятых фраз, он поспешил удалиться вниз.

Спускаясь, мальчик заметил за окном Рика, который разговаривал с какой-то миловидной дамой с белыми, чуть в золотинку локонами. Но он не стал уделять им особого внимания и отправился дальше.

А внизу в это время старушка Бирвис вовсю колдовала над обедом. Заметив Саймона, она улыбнулась и поприветствовала его словами:

– Доброе утро. А если быть точнее, добрый день. Я бы, конечно, накормила тебя завтраком, но обед будет уже через пол часа. Так что подождёшь.

– Спасибо, миссис Бирвис. Честное слово, я впервые так разоспался.

– Это ничего, но вообще эвеллимы привыкли вставать рано.

– Я хотел вас немного порасспрашивать об этом мире. У меня столько вопросов!

– Задавай, – ответила та, оживившись.

– Почему у людей вообще появляется магия? Не может же просто так кому-то даваться сила, а кому-то нет. И как появился Эвени Лумм?

– Никто не знает, откуда берётся магия, – отвечала старушка. – А вот историю о появлении Эвени Лумм знает каждый эвеллим, так что слушай. Один человек, имя его Авильгир Вэламен, обладал способностью оживлять всё, что он изображал. На то время волшебников среди людей было немало, и Авильгир об этом знал. Но обычные люди не подозревали, потому что волшебники скрывали свои дары, боясь осуждения остальных. Поэтому Вэламен понял, что двум мирам не стоит существовать вместе, потому что магия умрёт, если люди и дальше продолжили бы подавлять свою силу. Тогда он отправился в лес с двумя своими друзьями-волшебниками, Бакклавером и Намолинделисом. Намолинделис выделялся среди всех волшебников тем, что ему были дарованы сразу две магические силы: бессмертие и ясновидение. Многие подразумевают под словом «ясновидение» способность заглянуть в будущее, но это дело «провидцев». Намолинделис может ясно видеть всё, что происходит или происходило с каждым на данный момент, может заглянуть в сознание и в душу, в настоящее и прошлое, внутрь всего. А бессмертие причинило ему немало боли, он потерял всех, кого любил: всех друзей и родных. Бессмертие – это грустно, потому что он обречён на одиночество.

– Значит, один из Создателей жив до сих пор? – спросил Саймон, затрепетав от возбуждения.

– Да, жив. Слушай дальше. Что касается Бакклавера, то он мог повелевать камнями, скалами и любой горной породой. Каждый из этих Создателей внёс неизмеримый вклад в жизнь Эвени Лумм. Авильгир придумал его, проработал в своей голове до мельчайшей детали и изобразил карту на Стене. Бакклавер воздвиг эту Стену, а всю оставшуюся жизнь посвятил созданию магических кулонов, чтобы путешествовать между мирами из любой точки. Воздвигнуть Стену, ведущую из этого мира обратно он не мог, потому что её не было на карте, изображённой Авильгиром, а любое изменение, будь то объединение или уничтожение королевств, возникновение гор, рек или озёр, просто не претворится в жизнь. И Бакклавер создал Кулоны-Кива. Намолинделис же до сих пор следит за всем, что происходит в этом мире, бережно его сохраняя. Три Создателя, память о которых мы, эвеллимы, храним верно и трепетно.

– Позвольте ещё вопрос, – не унимался Саймон.

– Сколько угодно.

– Деккельти с Эманэ сказали, что у всех эвеллимов есть олицетворяющее имя и илмар, но откуда они появляются?

– У каждого волшебника, – отвечала Бирвис, – илмар существует с рождения, просто он сам об этом не догадывается. Попадая сюда, он должен оправиться на церемонию, которая служит ритуалом становления волшебником. Отправиться придётся далековато, в сердце Эвени Лумм, в Месгарел. Там всем предстоит беседа с Намолинделисом, который с помощью своей силы увидит илмар эвеллима, узнает о его человеческих качествах и даст ему имя.

– Бывает ли илмар у обычных людей? – спрашивал мальчик.

– Мы не знаем, – сказала старушка. – Намолинделис не может заглянуть в другой, в их мир, его сила имеет такие рамки. Любой дар ограничен чем- то, абсолютной силы не существует.

– Но в чём всё же секрет этих сил, они не могут даваться просто так, нужна причина! – взволновался Саймон, которого внезапно охватила досада.

– Я уже говорила, что тайна магии никому не открыта.

– А Намолинделис?

– Он ничего об этом не говорит, – сказала старушка. – Даже если ему что-то известно, он эту тайну не раскроет.

Последовало молчание. Саймон размышлял о том, что Намолинделис всё равно узнает, что нет у него никакой магии, и его вернут назад или того хуже – в Джеми Стел, и что путь на церемонию становления волшебником – его первое и последнее путешествие в Эвени Лумм.

Молчание прервалось возгласом миссис Бирвис, что она давно задержала обед, и попросила всех усаживаться за стол, позвав сверху Джеймса, Рика, который к этому времени уже успел вернуться, и Джессику. Сама Бирвис решила удалиться.

Еда здесь тоже оказалась совершенно диковинной, но – слава Создателям! – ложки и вилки остались прежними, и не пришлось привыкать к новым премудростям.

На тарелках у будущих эвеллимов лежал то ли фрукт, то ли овощ, напоминавший огромную молодую ещё не раскрывшуюся шишку тёмно-фиолетового цвета. Джессика стала пытаться его раскусить, Рик хотел разрезать его ножом, Саймон просто рассматривал диковинку недоверчивым взглядом, а Джеймс ловким движением раскрыл «шишку», ударив по ней ножом, будто бы разбил яйцо с очень крепкой и толстой скорлупой. Из плода вылилась странная ярко-голубая масса, которую Джеймс стал с аппетитом хлебать ложкой, как суп.

Остальные последовали его примеру. Яркая жидкость оказалась необычайно вкусной.

– Что это за шишка-переросток? – спросил Рик пренебрежительным и даже брезгливым тоном.

– Это плоды иссильты – одно из самых распространённых здесь угощений! – оживился Джеймс, по которому сразу было заметно, что он крупный знаток в этих делах и любит о них поболтать. – Поккелит знаменит плантациями этого растения! Поккелит это…

– Я смотрю, ты у нас всезнайка? – огрызнулся Рик. Ещё вчера Саймону казалось, что тот рад рассказам Джеймса, Рик и сам об этом говорил, но теперь что-то будто переменилось. Даже словно сам голос его не такой, как вчера. Это заставило мальчика насторожиться.