Катерина Яковлева - Лихолов

– Дружина! Быть настороже! Держать строй четко! Мечники – руку на ножны! Лучники – стрелу в лук, но вхолостую не стрелять!

Все напрягли внимание, приготовили руки к оружию. Лес неприветливо шуршал и холодил воздух. Однако, кони ступали и ступали все дальше, и ничего особенного не происходило. Мелькали деревья, кусты, трава. Дорога уводила все дальше от Рассветника. Воины вглядывались в чащу и то одному, то другому казалось, что он увидел там нечто живое, бдящее, недоброе. Но это нечто тут же оказывалось просто совпадением листьев или тенями веток. Напряжение длилось и длилось, изматывая дружину. Останавливаться пока не было явных причин, поэтому отряд продвигался вперед, оставляя столицу все дальше. Иногда из лесу слышались звуки, напоминающие перешептывания, но настолько тихие, что даже Лихолов толком не мог разобрать – может, это просто звуки лесных зверей? Так напряженно тянулось время. Постепенно воины утратили концентрацию, ехали немного взгрустнувшие. Они привыкли биться с опасностью лицом к лицу, а странные изматывающие преследования, миражи леса – все это было новым для них. Тем более, что северяне с детства жили под благосклонностью и защитой своего Отца-Леса, жутко им было от чувства недружественной тайны в собственной земле. Но в последнее время участилось подобное.

В конце концов, время дотянулось до полудня. Ратибор решил устроить привал прямо на одной из полянок, примыкающих к тракту. Выставил четверых сторожевых на все стороны света, между остальными разделил обязанности по уходу за конями и раскладыванию снеди в общем кругу.

Лихолов воткнул меч в землю рядом с собой и уселся с остальными солдатами за трапезу из печеных лепешек, овечьего сыра и вяленой оленины. Ратибор сидел в центре и приступил к еде первым. Шорохи и странные образы в чаще не стихали, но перестали привлекать внимание. От ароматов оленины солдаты и вовсе потеряли бдительность, но только не Лихолов. Он был охотником на нежить, так что умел по несколько суток держаться настороже.

Когда голодные мужчины все стали с азартом насыщаться, Странник тихонько дернул за рукав Елисея, уже потиравшего руки и предвкушавшего сладко-соленый вкус мяса в своем рту. Но почувствовав сигнал своего наставника, юноша осекся и решил обождать с едой. Точно не понимал почему, просто послушался старшего. Лихолов же делал вид, что ковыряется в еде, но в рот ничего не брал. Чутье побуждало его быть сейчас очень осторожным. Он не смог бы внятно объяснить, что такого опасного может быть в этих простейших продуктах, хорошо знакомых любым путешественникам, однако…

Меж тем, Ратибор, съев пару кусков и глотнув воды, начал зевать. А за ним, как сонная зараза, зев обуял всех солдат, кроме четырех караульных и Лихолова с Елисеем.

Странник со своим учеником понимающе переглянулись: было ясно, что что-то пошло не так. Лихолов текучим, еле заметным движением достал из рукава нож. Сталь блеснула и сразу же нырнула вместе с правой ладонью под куртку. Елисей заметил это и положил руку на рукоять своего охотничьего ножа, торчавшего за пазухой. При этом оба продолжали сидеть, вроде бы, как все.

Ратибор раскис, будто резко опьянел, прилег на землю и уснул. Один за другим дружинники так же стали проваливаться в дрему. Последним в общий круг сел Яговин – он дольше всех ходил меж солдат, что-то с каждым обсуждал, раздавал какие-то указания. А потому, когда вдруг другие начали странным образом засыпать, еще не успел ничего съесть, а только схватился за какую-то лепешку и потянул ее в рот. Увидев это, Лихолов крикнул ему:

– Брось, Яговин! – этот неожиданный возглас заставил воздух вздрогнуть. Воевода замер на миг, оторопел от такой наглости, не поняв сначала в чем дело.

Но Лихолов продолжил уже спокойнее:

– Не ешь отраву. Сначала оглянись, воевода, посмотри на своих воинов!

Яговин обернулся вправо и влево и с ужасом заметил, что почти все его солдаты уже укладывались спать средь бела дня. Он отбросил лепешку, которую, слава Судьбе, еще не успел надкусить. Вскочил на ноги, звучно выхватил меч и из ножен и гаркнул:

– Воины! Всем встать ко мне! Спина спиной вокруг принца Ратибора!

Четверо караульных тут же подскочили к своему воеводе. Туда же в три резких рывка переместились и Лихолов с Елисеем, но никто из остальных присоединиться уже не смог. Итак, их было семеро, заслонявших спинами бесчувственного Ратибора.

И тут началось.

На поляну принялся выползать из чащи морок. Много тумана густого – и столько сразу, сколько Елисей еще никогда не видел. Вот, кто преследовал их, выжидал подходящий случай, а теперь сжимал отряд в кольцо. Сейчас шепоты раздавались вполне явственно. Солнце будто помрачнело как вечером, словно не в силах отдавать свет в проклятое место.

– Готовь стрелы! – прорычал Яговин. – Защищать принца!

Заскрипели луки. Воины застыли в ледяном ожидании. Стало заметно, как туман сгущается, клубится и вертится. Напряжение достигло пика. И вдруг… Сначала откуда-то из дымки вырвалась стая черных каркающих воронов. Птицы тут же обрушились на солдат, остервенело стремясь выклевать им лица. Караульные выпустили стаю стрел, пара пернатых упала на траву, но остальные древки бессильно улетели прочь. Яговин и Лихолов принялись махать мечами, стараясь левой рукой прикрывать лица. От стали с хрустом отлетали черные пернатые головы. Другие воины побросали луки и также вытащили со скрежетом мечи. Одного несчастного караульного вороны облепили так, что он уже не мог разумно отбиваться и орал от боли, бездумно размахивая железом. Елисей подскочил к нему и принялся рубить птиц мечом. Нечисть навязчиво кружила вокруг и Лихолова с учеником, однако ж, не нападала на них. Мужи быстро догадались, что их снова выручают припасенные в карманах камни с печатью драконьего огня. Однако другим воинам было совсем несладко, они с трудом уворачивались от атак черных, жутко гогочущих крылатых хищников, по некоторым лицам текли струйки крови, кто-то уже остался без уха. Но это было только начало.

Не успели защищающиеся приноровиться уклоняться от ворон, как из морока вдруг стали наползать уродливые щупальца. Это было похоже на ожившие корни деревьев, которые неумолимо подступали к отряду.

– Бей щупальца! – крикнул Лихолов Елисею, так как другие воины не имели и шанса отбиваться от новой напасти под атакой крылатых.

Странник и его ученик тут же бросились в разные стороны рубить надвигающуюся нечисть. Вращаясь как юла, Лихолов наносил один удар за другим. Отрубленные куски разлетались, остальные же взвизгивали и судорожно отползали. Но двоих воинов на это все было слишком мало. Одного солдата вдруг что-то резко скрутило и уволокло с довольным шепотом в морок, он успел издать только пронзающий ужасом крик. Лихолов быстро понял, что за несколько близящихся мгновений щупальца таким методом ловко расчистят поляну от всех защитников, и тогда уже добраться до Ратибора нечисти станет проще простого. Он быстро отпрянул назад и сел прямо на принца, чтобы не дать ничему неожиданному просто так утащить его. Тем временем уволокли в туман еще одного истошно орущего и вырывающегося солдата с окровавленным лицом. Елисей увидел своего наставника и тоже подскочил поближе к Ратибору. Они сидели рядом и судорожно высматривали, откуда вот-вот может вырваться нечто за принцем.