Максим Путилин - Узник эмоций. Том 1. Начало пути

Другой гоблин замахнулся на меня мечом, мои инстинкты пробудились, я почувствовал, что на меня движется клинок и в это же мгновение появился шанс на контратаку. Уклонившись влево я вывел правую руку вверх и…

– Кья!!!

Разрубив руку гоблина, следующий мой удар, разрезал ему голову. Клинок с трудом прорезался сквозь плоть и движения становились всё более затруднительными. Моя правая рука начала покрываться какой-то странной чернотой. Сила всё возрастала, а боль разъедала изнутри.

В голове стоял туман, разум не ведал, что творит. Мою руку направляла какая-то неведомая сила. А пламень в сердце управлял всем безумием, будто дирижёр в оркестре. Вся ярость превращалась в мощь, неподвластную мне.

Другой гоблин заставил напомнить о себе и попытался вывести мой разум из страны стенаний и страшных грёз. Острие меча вошло в район груди. Лёгкие стали жадно глотать воздух. Боль отдавалась по всей верхней части тела. Что-то заставило меня схватить рукоять торчащего меча, который ещё держал напуганный и в то же время разъярённый гоблин. Приложив усилия и преодолевая жжение, мне всё же удалось вынуть орудие из груди. Гоблин был настолько напуган, что даже забыл отпустить рукоять меча. На лице монстра читалось удивление. Придя в себя, он тут же вынул из ножен кинжал и нанёс мне два режущих удара. Его рука зашла мне за спину, и я почувствовал, как холодный металл рассекает кожу и разделяет её на две части, после чего гоблин извернулся и резанул мне грудь.

– А-а-а-а, – прокричал я, выплёвывая изо рта кровавый сгусток.

Ярость переполняла мой разум, в то время как тьма заполняла моё сердце.

– Да как вы посмели похитить Сицилию! – взревел я, подобно зверю.

В это же время я отбросил гоблина в стену. В тот же миг парившие камни полетели по направлению моего броска. От удара гоблин вырубился и послышался довольно мерзкий звук, такое чувство, будто что-то хрустнуло. А камни, некогда витавшие в воздухе, столкнулись со стенкой пещеры. Монстр скрючился в неестественной для себя позе, словно его позвоночник вывернуло. После чего его тело было похоронено под грудой тяжёлых камней.

Вся чернота, которая витала в воздухе, улетучилась.

Подбежав к Сицилии, я перерезал веревку.

– Ты в порядке?

– Акио, не обо мне беспокойся, ты весь в ранах, тебя срочно нужно увести к сестре Лориен в церковь! – запричитала она, осматривая мои раны.

Боль от ран пронзала мое тело, глаза хотели закрыться, земля уходила из-под ног, но жжение в груди постепенно ослабевало. Пламень, что некогда горел в груди, начал угасать, а с ним и ярость, послужившая мне оружием против врагов.

– На, выпей зелье, только не теряй сознание! – торопливо проговорила Сицилия.

Малышка открыла зелье и влила мне в рот. Жидкость растеклась по всему организму, но было понятно, что она не сможет исцелить меня полностью.

Я сделал это, мне удалось спасти подругу. Не важно, что будет со мной, главное её безопасность.

– Акио, обопрись на меня! – уверенным голосом крикнула она.

Когда ушли ярость и ненависть, отступила и боль.

Сицилия закинула мою руку к себе на плечо и начала меня вытаскивать из пещеры. Короткий путь оказался невероятно далеким. Время казалось вечностью. Такое чувство, что минуты превращались в часы. В глазах всё двоилось и картинки накладывались одна на другую. Меня выворачивало наизнанку. Тело перестало слушаться моим командам, и я стал похож на бесполезный кусок мяса.

Сицилия с легкостью достала правой рукой какое-то зелье и выпила.

– Ч-что это?

– Зелье силы, в добавок ко всему дает выносливость, ускоряя жизненные процессы в организме. Однако прибавляет не так много, как того хотелось бы, – с грустью пояснила она, перехватывая меня как можно удобней и безопасней. – Акио, постарайся не разговаривать, ты потеряешь много крови.

– Угу.

Вот мы уже прошли знакомые сталактиты и тихий ручеёк, звучащий уже не столь тихо, как ранее. В ушах звенели потоки бурлящей воды и били в голову, не хуже дубины. Кристаллы сверкали уже не так сильно, похоже, что всё расплывалось в глазах куда сильнее, чем раньше, но фигуры объектов ещё угадывались на нашем пути.

Выйдя из пещеры, в глаза ударил яркий свет. Солнце было в зените – близился обед. Сицилия направилась в лес, укрывая меня от жалящих лучей. Кроны деревьев хорошо справлялись со своей задачей, поэтому палящее светило не докучало нам.

– Держись Акио!

– …

Хотелось мне сказать Сицилии, что со мной всё хорошо, чтобы она не беспокоилась, но кого я обманываю, каждую секунду раны дают о себе знать, особенно те, которые находятся на груди.

Я потерялся во времени, поэтому не мог сказать, когда мы вышли на дорожку, ведущую к деревне. Однако, малышка не жалела себя и продолжала нагло упорствовать. По всей видимости она преодолела весь путь гораздо быстрее меня, а всему виной было её зелье, и ещё – желание спасти глупого защитника.

– Почти на месте, – проговорила Сицилия. Одной рукой она держала моё тело, а другой прижимала рану на груди.

Я хотел поговорить с ней, но единственное, что я мог произвести – тишина. А ещё жалкие стоны от терзающих ран.

Сицилия, это не я спас тебя, а ты меня. Она очень добрая, мне бы хотелось извиниться за то, что было в лесу, хотя я и не уверен за что мне точно стоит просить прощение. Возможно на мне лежит вина за утаённую правду о скором уходе из деревни.

Понимаю, что я, Сицилия и Марк всегда хотели быть рядом друг с другом. Именно поэтому Сицилия не хочет, чтобы я поступал в имперскую академию рыцарей. Теперь я знаю, что мне нужно искать способы, с помощью которых мне удастся обрести силу и защитить моих родных и друзей. Не хочу видеть, как Сицилия беспокоится обо мне, хотя, почему-то это чувство греет мне сердце. Боль уходит от меня, становится легче. Какая-то энергия исходит от левой части груди и притупляет жжение. Это уже не та сила, которая питалась моей яростью и гневом, запивая всё небольшими чашками с ненависти. Она тянулась к радости и счастью, прямиком к теплоте и сама она согревала.

Свет становился всё слабее. Деревья походили на размытые зелёные кляксы. Всё мешалось перед глазами.

– Сицилия, привет!

– Дядя Риз, помогите мне!!!

Были слышны шаги, которые быстро приближались к нам.

– Что произошло?!

«Отец… ты снова бродил не понять где? Как же мне надоели тайны.»

– На меня напали гоблины, а Акио меня спас!

Сицилия говорит очень быстро и голос её наполнен волнением и беспокойством.

– Понятно, он что-то пытается сказать.

– Си-ци-ли-я. Про-сти, – только и смог выдавить я.

– Акио тише, не двигайся и ничего не говори, – произнёс нежный, девчачий голосок.

Не могу слышать, как Сицилия тревожится обо мне, не хочу заставлять её волноваться, хотя это и вправду очень приятно. Осознание того момента, когда ты кому-то дорог – это необычное чувство. Почему-то рядом с ней мне всегда хорошо. Ни от какого другого человека не чувствуется такой теплоты, даже от отца, и это не потому, что он ко мне как-то не так относится или не любит. Нет, здесь что-то другое, совсем иное чувство, которое я не понимаю и не могу выразить словами. Наверное, здесь не чему удивляться. Сицилия была со мной с самого рождения. Только с ней и Марком я мог общаться, больше никто из детей не хотел приближаться ко мне. Все считали меня изгоем. Эти рисунки поставили клеймо на моей жизни, но не у всех было такое мнение. И я благодарен своим друзьям за поддержку.