Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть вторая. Том первый

Иллюстратор Анастасия Данилова

© Нелли Шульман, 2021

© Анастасия Данилова, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0055-1413-4 (т. 1)

ISBN 978-5-0055-1414-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Легкие волны заливали ступени террасы. Выбитая из руки шпага со звоном полетела вниз.

– Браво, браво, – герцог Орсини слабо похлопал в ладоши, – синьор Бернардо, ловите клинок, не то он утонет.

– Вы, наверное, хотите воды, – обратился он ко второму, – дрались вы не на шутку, – засунув шпагу в ножны, мужчина улыбнулся: «В общем, ваша светлость, я не устал».

– Для ваших лет вы удивительно хорошо выглядите. Я подумал бы, что передо мной юноша, – доброжелательно сказал Орсини.

– Седые виски не дают мне забыть о возрасте, – его собеседник прислонился к балюстраде, украшенной мраморными вазами.

– Итальянский язык у вас неплох, – Орсини потянулся за бумагами, – говорите вы с акцентом, но для поляка вполне достойно. Опять же, вы католик.

Мужчина набожно перекрестился: «Да хранит святая дева Мария мою страну от протестантской заразы, ваша светлость». Подставив лицо солнечным лучам, он добавил: «Не верится, что на дворе февраль. Под Краковом в это время лежит глубокий снег».

– Здесь прекрасная погода, – согласился Орсини. «Как вы себя чувствуете на море? Мой сын любит ходить под парусом, я купил ему бот». Поляк развел руками: «На капитана я не тяну, однако умею вязать узлы и плавать».

Они прогуливались по берегу моря в Грейт-Ярмуте. Взглянув на серую гладь воды, мужчина вздохнул.

– Запомни, – сердито велел собеседник, – прежде всего тебе нужен итальянский язык.

– Ты на нем со мной разговариваешь, – ехидно ответил мужчина, – или ты хочешь, чтобы я цитировал синьора Петрарку? Я нанимаюсь не в учителя.

– Завтра пойдем под парусом, – мстительно пообещал Джон, – проверю, каков ты на палубе.

– Рекомендации у вас отменные, – продолжил Орсини, – вы познакомились с королем Генрихом еще на родине?

– Я имел честь находиться при дворе его величества, – ответил мужчина, – я я не смею назвать себя его другом, но король относился ко мне благосклонно. В Париже он удостоил меня личной аудиенции.

– Отлично, – герцог спохватился, – вы садитесь.

– Благодарю, ваша светлость, – поклонился поляк.

– Что касается моего сына, – Орсини помолчал, – у меня нет ничего, кроме Джованни. У вас есть дети?

– Были, – кивнул мужчина, – моя жена умерла родами, и мальчики тоже не выжили.

– Очень сожалею, – Орсини перекрестился, – я не перенесу несчастья с Джованни. Он наследник моих владений. Его несколько раз пытались похитить, поэтому я и уехал из Италии.

– Похитителей нашли? – мужчина нахмурился.

– Одного. Его чуть было не отправили на плаху, однако он ускользнул, – Орсини выругался.

– У меня много врагов, а я, как видите, – он повел рукой, – не могу ходить. Большую часть времени я провожу в проклятом кресле. Поймите, – полное лицо герцога сморщилось, – у моего сына есть все. Лучшие учителя языков и фехтования. Я ничего не жалею для Джованни.

– У него нет матери, – грустно сказал его собеседник. «Я потерял мать в четырнадцать лет, ваша светлость, а ваш сын, наверное, совсем ребенком».

– Ему было два, – Орсини закашлялся, – я могу жениться, – губы герцога дернулись, – но, будем откровенны, синьор, хорошая женщина за меня не пойдет – зачем ей отвратительный калека, а плохая не нужна Джованни. Я уделяю мальчику много времени, но у меня есть дела. Имениями нужно управлять, надо представлять интересы Его Святейшества в Дубровнике. Моему сыну нужен не просто телохранитель, ему нужен друг.

– Что любит Джованни? – мужчина взглянул на герцога. «Верховую езду, шахматы, оружие?»

– Все это и больше, – кивнул Орсини, – осенью ему исполнилось восемь, а он свободно говорит на четырех языках – итальянский, французский, испанский, немецкий. Если вы будете рядом, то поучите его польскому языку. Я считаю, что за вашей страной большое будущее. Через вас лежит путь на Москву.

– Я почти десять лет воевал с русскими, – мужчина усмехнулся, – поучу с удовольствием, ваша светлость.

– Он прекрасный мальчик, – сказал Орсини: «Я это говорю не потому, что я его отец и пристрастен, но любой бы гордился таким сыном. Я хочу, чтобы его телохранителем стал не грубый мужлан, умеющий только махать шпагой, а человек образованный. Человек, с которым Джованни было бы о чем поговорить».

– Ваша светлость, – наклонился к его уху слуга, – время перевязки.

– Пять раз в день, – тяжело поднявшись, герцог оперся на трость: «По дороге я представлю вас Джованни, можете начать знакомство».

Поляк почтительно шел сзади. Когда герцог встал, зловоние, окутывающее его, стало особенно сильным. Достав кружевной носовой платок, мужчина вдохнул аромат мускуса.

В просторной, залитой утренним солнцем комнате вдоль стен поднимались полки с книгами. Ребенок, углубившись в растрепанный томик, устроился у заваленного тетрадями стола.

– Что ты читаешь, Джованни? – нежно спросил отец.

– «Алгоритм» синьора Сакробоско, – обернулся мальчик, – по математике мы перешли к извлечению квадратного корня, батюшка.

– Молодец, – похвалил его Орсини. Темноволосый мальчик с приятным, но не запоминающимся лицом, поднявшись, ласково поцеловал отцовскую руку.

– Вам пора на перевязку, батюшка, – сказал мальчик, – не опаздывайте, пожалуйста.

– Я туда и шел, – ответил герцог, – но сначала я хотел представить твоего нового телохранителя.

Мальчик поклонился красивому, изысканно одетому мужчине с короткой золотистой бородкой.

– Меня зовут Джованни Орсини, рад познакомиться.

– Синьор Маттео, – герцог похлопал мужчину по плечу.

– Он знает четыре языка, ходит под парусом, и прекрасно владеет шпагой и пистолетом. Я пошел страдать, милый, – герцог закрыл дверь.

– Вы умеете извлекать квадратный корень, синьор Маттео? – озабоченно спросил ребенок.

– Нет, – широко улыбнулся мужчина, – но с удовольствием научусь.

Он ждал мужчину, но из-за бархатной занавески раздался женский голос. «Простите, святой отец, ибо я согрешила». Священник вздрогнул. Зашуршали юбки, запахло чем-то приятным вроде апельсина. Женщина начала говорить.

Священник сомкнул длинные красивые пальцы. Правила не менялись. В любом городе это был кафедральный собор, первый вторник месяца после утренней мессы. Им сообщали заранее – священник не знал, как. Он, в общем, и не хотел знать.

Город ему понравился. По сравнению с Мехико, здесь было спокойней, с ближнего океана дул легкий ветерок. Колониальная администрация оказалась менее заносчивой, чем те, с кем он имел дело на севере.