Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть вторая. Том первый

Она побледнела: «Чего ты хочешь?».

– Не вмешивайся в мою жизнь, – коротко ответил Давид. Мануэла легко родила здорового мальчика и сейчас опять была беременна.

– Даже если ты уедешь, я не смогу обвенчаться, – ненавидяще ответил муж, – у католиков нет развода.

– Отравить меня у него духу не хватит, – спокойно подумала женщина, – и я готовлю себе сама. Они едят и свинину, и чего только еще не едят.

– Если ты, Давид, ждешь, что я с горя повешусь, – ядовито сказала жена, – то не дождаться тебе этого.

Она пошла вперед, не оглядываясь. Взглянув на ее прямую спину, Давид прошептал: «Господи, сделай что-нибудь, скорее!». Поняв, что не знает, какого бога он просит, Давид только горько улыбнулся.

За завтраком Мануэла посмотрела на него чуть раскосыми глазами:

– Может быть, когда я рожу, ты признаешь Хосе? И это дитя, – она положила руку на живот, – тоже? Пожалуйста, Диего.

Молча собрав бумаги, Давид поцеловал сына.

– Ты молодец, – ласково сказал он, – я видел твою тетрадь. Тебе недавно исполнилось три года, а ты хорошо пишешь и бойко читаешь.

– Я стараюсь, – сын покраснел, – мне нравится заниматься с доньей Эстеллой, она добрая.

Давид вышел, ничего не ответив. Хосе повозил деревянной ложкой по грубой тарелке.

– Мама, донья Эстелла всегда будет с нами жить?

– Нет, – холодно ответила Мануэла, унося грязную посуду.

Солнце заливало площадь ярким светом. Эстер нырнула в боковую улицу. Часы на колокольне пробили три. Высокий священник прогуливался в тени балконов. Шла сиеста, город отдыхал, только издалека доносились команды. Начальник гарнизона гонял новобранцев.

– Я же говорил, – укоризненно взглянул на нее священник, – пусть придет ваш муж. Это рискованно, уважаемая сеньора.

Эстер закинула голову. Святой отец был много выше ее. Темные, с золотыми искорками, глаза недовольно сощурились.

– Господи, какой красавец, – отчего-то подумала Эстер. Женщина сердито буркнула:

– Я тоже все знаю. У мужа пациенты, он не всегда может освободиться.

Женщина оказалась маленького роста, худенькая, словно подросток. Черные волосы она прикрыла простым чепцом. Смотрела она на Джованни прямо, ничуть не смущаясь. Он вздохнул:

– Ладно, что с вами делать. Город маленький, рано или поздно мы бы все равно встретились. Скажите, – он кашлянул, – на исповеди вы говорили правду?

– Зачем тогда исповедь, – женщина коротко улыбнулась, – вы же настоящий священник, а не только…

– Настоящий, – Джованни задумался. «Уезжайте отсюда, дорогая сеньора. Не надо подвергать себя опасности».

Эстер помолчала: «Если я уеду, некому будет работать». Взглянув на ее пылающие щеки, Джованни все понял.

– Ваш муж может завтра пойти к губернатору и все ему рассказать. Тогда никто вас не спасет, даже я, – мягко сказал он. Эстер сглотнула слезы.

– Он не пойдет. Он трус, святой отец, и побоится пыток. У него пациенты, студенты, у него выходит книга. Он не пойдет.

– Господи, бедная девочка, – вздохнул Джованни, – угораздило ее попасть в такой переплет. Но держится она хорошо, молодец.

Глубокой ночью Давид сказал ей, что не поедет в Кальяо.

– Там ждут донесения, – удивилась Эстер, – как это ты не поедешь!

Приподнявшись на локте, муж сердито посмотрел на нее: «Я врач и ученый. Я не хочу этим заниматься! Я боюсь, в конце концов, и за себя, и за тебя!»

– Твоя семья живет в безопасности только потому, что ты согласился сюда поехать, – напомнила ему Эстер, – от тебя ждут работы, Давид, которую ты обещал делать.

– Можешь сама ей заниматься, – муж задул свечу, – ты все знаешь. До Кальяо семь миль, дорога безопасная. Я тебе не помешаю, но и помощи от меня не жди. Мне моя жизнь еще дорога.

– Ах, вот как, – Эстер отвернулась. Они заснули, не прикасаясь друг к другу

– Спасибо за сведения о рудниках, – Джованни выслушал ее, – у вас есть связи с индейцами в горах?

– Я лечу их женщин и детей, – кивнула Эстер, – а они снабжают меня травами для снадобий.

– Милая сеньора, – решительно сказал Джованни, – скоро сюда придут английские корабли. Вы уедете вместе с серебром. Отправляйтесь в Лондон, где решат, что с вами делать. Незачем вам здесь торчать.

– Но кто будет работать? – озабоченно спросила женщина.

– Пока здесь остаюсь я – отозвался Джованни, – расскажите, где живут ваши индейцы. На следующей неделе мы отправляемся в горы, крестить и обучать катехизису. Заодно я с ними поговорю о караванах с серебром.

– В Кальяо мне сказали, что корабли из Испании стоят под погрузкой, – Эстер повертела зонтик, – но пойдут еще несколько караванов. Вице-губернатор хочет вывезти как можно больше слитков до прихода зимы.

– Корабли, стоящие в Кальяо, не доберутся до Панамы, – хмыкнул Джованни, – а оставшееся серебро мы перехватим в горах.

Эстер опустила глаза: «Мне очень стыдно, что все так вышло».

Джованни помолчал: «Люди не святые, дорогая сеньора. Всякие вещи случаются, но нельзя поступать бесчестно».

– Он не поступит, – убежденно сказала Эстер, – он трус и слабый человек, но не предатель.

– Держите, дон Диего, – печатник протянул пухлую стопку листов, – проверяйте и на следующей неделе начнем набор.

Давид вдохнул запах свинцовых литер и краски. Университетская типография, вторая в Новом Свете после Мехико, помещалась в сыром подвале. Со двора доносились гулкие удары колокола, зовущего к обедне, звонкие голоса студентов.

– Tractado de las drogas y medicinas de las India, – прочел Давид, – трактат о лекарствах, и медицинских средствах Индий.

– Мне надо перевести книгу на латынь, – озабоченно сказал он печатнику, – если по ней станут обучать в университетах Старого Света, то нужен латинский вариант.

– Время у вас есть, – отозвался типограф, – переводить не писать. Сколько вы потратили на первый том?

– Почти четыре года, – вздохнул Давид, – во втором я соберу описания распространенных здесь болезней, со схемами лечения.

– Дон Диего, – торжественно сказал печатник, – вы сделаете для медицины то же самое, что сделал дон Гарсия де Орта, опубликовавший руководство по лекарствам и болезням Восточных Индий. Все врачи колоний должны быть вам благодарны.

Давид смутился: «Это только начало. Я все проверю и принесу вам».

– Я отдал экземпляр в трибунал святой инквизиции, – напомнил печатник, – но там ведь нет ничего… – он со значением кашлянул.

– Разумеется, нет, – пожал плечами Давид, – все в соответствии с учением нашей святой церкви.

Дома Хосе забрался к нему на колени: «Папа, что это?».

– Моя книга, – Давид улыбнулся: «Я написал книгу, представляешь!»

Темные глаза ребенка наполнились восторгом: «Можно почитать?». Давид пощекотал его.

– Вырастешь и будешь по ней заниматься. Пойдем, милый. Мама старалась, готовила обед, не след, чтобы он остывал.