Марина Марли - Параллели вселенных: Хранители

Маади, спешила в купол наследников. По пути она помахала жителям рукой, давая знак, чтобы те не волновались и возвращались в свои дома. Жители, недолго постояв на помостах, разворачивались и уходили обратно. Подойдя к самому куполу, Маади отдернула штору и увидела, что Даниэль стоит напротив Элизабет, а барьером их стычки служит кровать, на которой они совсем недавно оба мирно спали, словно два ангела. Сейчас же, Элизабет, полыхая гневом, яростно нападала на Даниэля. На полу были разбросаны осколки посуды, присыпанные перьями из растерзанных подушек. Маади уже было сделала шаг, чтобы войти внутрь купола, но Элизабет так сверкнула на нее глазами, что она остановилась в проеме, не решаясь войти. Маади поняла, что сейчас не лучшее время для того, чтобы вмешиваться в их спор. В Элизабет играла кровь клана Гор, и она ничего не могла с этим поделать. Ей нужно было выплеснуть весь свой гнев. Маади перевела взгляд, полный сочувствия, на Даниэля. Делать было нечего. Ему придется усмирять Элизабет и держать ответ перед ней самостоятельно. Маади глубоко вздохнула, давая понять Даниэлю, чтобы тот набрался терпения и держал оборону. Сделав шаг назад, она закрыла ткань, занавешивающую вход в купол, снова оставив их наедине.

– Ты! Видеть тебя не желаю! – кричала Элизабет с ненавистью в голосе так громко, чтобы Даниэль точно расслышал каждое ее слово. – Ты нас бросил. Отправляйся туда, откуда ты вернулся! – сжимала она в ярости зубы так, что те начинали скрипеть.

– Я люблю тебя, Элизабет! – говорил ей искренним голосом ничего не понимающий Даниэль. – Я все оставил ради тебя, все поставил на кон! – пытался он достучаться до нее, сохраняя видимое спокойствие.

– Что? – в недоумении посмотрела она на него. – Это что для тебя, игра какая-то? – поразилась она его ответу, выпрямившись в полный рост и приоткрывая рот в замешательстве.

– Я неправильно выразился, – попытался оправдаться он и придумать что-то более толковое. – Я не бросал вас, я отправился … – запнулся он, пытаясь вспомнить, зачем же тогда нырнул в воду и поплыл к берегу. Это было странное чувство, точно его облили ушатом ледяной воды. Но он не помнил причину, которая толкнула его на прыжок. «Наверное, это было что-то важное, если я принял такое решение», – думал он.

– Помнишь, что ты мне говорил, когда мы сбежали из поселения и лежали на траве под ночным небом? Ты клялся, что никогда не оставишь меня. Получается – ты врал. И врал, наверное, не только мне, а видимо, и себе тоже, – сказала она безразлично. – Ты жалок, – Элизабет отвернулась и поморщила нос, чувствуя отвращение.

Она подошла к стене купола, отодвинула ткани и скользнула безжизненным взглядом по другим куполам поселения. В комнату проник яркий солнечный свет, ознаменовавший наступление утра.

– Я понимаю тебя. Понимаю, что ты чувствуешь, – попытался Даниэль снова. – Наверное, я разочаровал тебя своим поступком.

– Повторяю еще раз, я не хочу тебя видеть. Уходи, – произнесла она таким металлическим тоном, что по коже Даниэля побежали мурашки.

Постояв еще немного, он ответил:

– Хорошо. Я сейчас уйду. Мы поговорим позже, – Даниэль направился к выходу из купола, понимая, что сейчас не готов к этой битве с Элизабет, которая, в отличие от него, прекрасно справлялась с задачей нападающего.

– Не теряй времени, – равнодушно бросила она ему в ответ.

Слова Элизабет воткнулись ледяными иглами в его спину, но Даниэль постарался не придавать им большого значения, списывая ее состояние на дурное настроение.

Выйдя из купола, он зажмурил глаза. Утренние лучи солнца, отражавшиеся от водной глади, ослепили его. Он закрылся от них рукой и еще долго стоял так, пытаясь привыкнуть к яркому свету и немного прийти в себя, после разговора с Элизабет.

– Она и тебя не стала слушать, – донесся до него знакомый голос, полный печали и сожаления.

Даниэль узнал Румелию и повернул сначала голову, а потом целиком все тело в ту сторону, откуда прилетели слова, пытаясь открыть хотя бы один глаз. Прищурившись, он увидел все ту же статную и красивую женщину, которая стояла прямо перед ним. На ней было платье цвета зрелого граната. Ворот, рукава и подол его окаймляли золотые нити. Волосы были собраны на затылке в тугой низкий узел. Наконец, привыкнув к свету, он сумел открыть оба глаза и увидел, что Румелия смотрит прямо на него своими глазами цвета небесной лазури. Только взгляд ее был не холодный, не надменный, как подобало бы ее образу, а мягкий, чувственный и отзывчивый. Как никто другой она понимала его. Даниэль, почувствовал в ней то, чего ему так не хватало все эти годы – материнское тепло.

– Нет, – тихо и сумрачно ответил он, опустив глаза. – Я думаю, дать ей немного времени. Может быть, она передумает и все же выслушает меня, – произносил он слова, в которых слышалась угасающая надежда. «Да и мне тоже необходимо время разобраться в некоторых вопросах», – подумал он про себя.

Он перевел задумчивый взгляд со сверкающих вод на Румелию, ожидая, что она его поддержит. Но зная свою дочь, зная то, как она была похожа на своего упрямого отца, она слегка сжала губы и посмотрела в сторону, понимая, что сейчас, даже она не в силах ему помочь, не в силах образумить свое собственное дитя.

– Я надеюсь, удача не оставит тебя, – произнесла она тихо, все так же не глядя ему в глаза. – Время залечит раны и расставит все на свои места…

Даниэль, глубоко вдохнув, перевел взгляд с Румелии на дальнюю пристань, на которой начались непонятные движения. К пристани приблизилась лодка, из нее выгружали что-то белое. Не услышав ответа от Даниэля, Румелия подняла глаза и увидела, что он с интересом за чем-то наблюдает. Она повернула голову и заприметила лодку, полную белых цветов. Их бережно переносили и вкладывали на соседний плот. Румелия поняла, для кого они были предназначены. Она медленно повернула голову обратно. Даниэль все так же следил глазами за происходящим, озабоченно сдвинув брови и не обращая более на нее никакого внимания. Она медленно подошла к нему, встав совсем вплотную и чуть слышно произнесла:

– Тебе следует пойти туда. Я попробую привести Элизабет.

Не произнеся более ни слова, она прошла дальше к куполу и скрылась за его полотном.

Даниэль, вдруг все понял. Стремительная боль пронзила его сердце острым уколом. Это был саван, который готовили для его отца. Воспоминание. Всего лишь один кадр, где на мокрой гальке он увидел бездыханное тело самого родного ему человека. Он почувствовал, как вдруг начал исчезать весь воздух и он не может сделать ни единого вдоха.

«Отец погиб. К нему я поплыл на берег. Элизабет отрекается от меня, по этой причине? Но это же глупо! Я должен с ней объясниться! Нет. Отец погиб, а она ведет себя так, будто это не имеет для нее никакого значения?!», – одна за другой, мысли врывались в его голову, а воздух все так же не шел в горло.