Татьяна Супельняк - Вуду по-берендейски

– Что за волкодлаки?

Обрадованный случаем продемонстрировать эрудицию, Соломон с видимым удовольствием принялся объяснять:

– Волкодлаками называют полулюдей-полуволков. Редко кто встречает их при дневном свете. Когда-то волкодлаки верно служили одному из князей Берендеев, и им не было равных на полях сражений. Но теперь эти существа живут обособленно, и род их занятий достоверно не известен. По слухам – поклоняются Повелителю Тьмы, принося ему кровавые жертвы.

Мы переглянулись и, не сговариваясь, принялись собирать вещи. По моей спине в самых разных направлениях ползали неуправляемые мурашки, а руки предательски тряслись, постоянно роняя то одно, то другое, так что моя нехитрая поклажа была приторочена к седлам в рекордно короткий срок лишь стараниями парней. Оставалось решить, в какую сторону двигаться.

– Попробую настроиться на волну княжны. Если получится, она приведет нас к ней, как путеводная нить. – Рослав закрыл глаза и замер на месте, а Иван поднял руку, призывая остальных к молчанию. Секунды показались часами; тревога невидимыми клещами сдавливала грудь. Наконец Рослав заговорил: – Кони нам вряд ли понадобятся. Похоже, княжна спит или находится без сознания где-то неподалеку. Надо как можно скорее добраться до нее. – Он поднялся и, не оглядываясь, направился в сторону злосчастных елочек.

Мы поручили заботу о животных и поклаже совершенно не рвавшемуся на подвиги Кудеяру. Кот же с достоинством заявил, что не имеет морального права оставить нашу общую собственность без присмотра, и многозначительно покосился на атамана, намекая, что за ним тоже нужен глаз да глаз!

Иван лишь махнул рукой: поступай, как знаешь. Прихватил рюкзак, с которым не расставался (даже спал с ним в обнимку, перевернув на живот), засунул за голенище сапога большой охотничий нож.

– Аленка, может быть, ты с ними останешься? – Он с сомнением посмотрел на меня, но я решительно отказалась.

– Думаю, и я на что-нибудь сгожусь: во всяком случае, энергетик слепить сумею – не зря же на каждой стоянке тренировалась. – Гордо вскинув голову, я погрозила кулаком в сторону леса, где притаился незримый враг.

Мы догнали Рослава и, стараясь не шуметь, направились в чащу. По моим внутренним ощущениям шли около пятнадцати минут, когда наш медиум наконец остановился и указал рукой на открытое пространство, где в свете луны можно было разглядеть несколько землянок. В отдалении слышался глухой стук барабана и дребезжащий звон, будто кто-то бил в бубен – туда мы и направились.

Открывшаяся взгляду драматическая картина была достойна кисти художника. В центре площадки к толстому столбу, разукрашенному странными знаками, привязали Ладу: изящная головка склонилась к правому плечу, лицо закрывали длинные волосы, запястья опущенных рук связаны. Точнехонько под ними на каменной тумбе стояла большая расписная чаша, инкрустированная, как мне показалось, настоящими драгоценными камнями, переливавшимися всеми гранями в свете небесных светил.

Вокруг столба, вскидывая ноги, скакал шаман: на голове – меховая шапка с рогами, лицо разукрашено в лучших традициях индейцев из племени Чингачгука-Большого Змея: в одной руке – большой противно дребезжащий бубен, которым потрясал во время очередного «па», в другой – колотушка (приземлившись, бил ею в привязанный к поясу небольшой барабан). Шустрый ряженый, которого я почему-то не воспринимала как настоящего шамана, обрядился то ли в шубу, то ли в вывернутый наизнанку тулуп. А вот сапоги меня заинтересовали: ярко-рыжие с тупыми носами, на толстой подошве – где-то я их встречала, причем совсем недавно – жаль, вспоминать недосуг.

На театрализованное представление, устроенное бесновавшимся мужиком, с благоговением взирали около четырех-пяти десятков непонятных существ: то ли настоящих хищников, сидящих на задних лапах, то ли людей в искусно сделанных масках, имитирующих клыкастые звериные морды, и меховых рукавицах, похожих на волчьи конечности. Будто в состоянии транса, они медленно раскачивались из стороны в сторону и от полноты чувств ритмично подвывали звукам немудреных инструментов. Я увлеклась происходящим, забыв, зачем мы здесь, за что и поплатилась, получив от брата ощутимый толчок в бок.

– Хватит любоваться, надень мой рюкзак, – громким шепотом приказал он, и я на ощупь приняла вещмешок, продев руки в лямки. – Видишь чашу? – Я машинально кивнула, хотя знала, что Иван на меня не смотрит. – Как думаешь, для чего ее приготовил этот размалеванный псих?

Да ведь шаман наверняка собирается устроить своей жертве кровопускание во исполнение какого-то ритуала! Я содрогнулась и едва не завопила от ужаса, но вовремя зажала рот руками, промычав что-то трудноразличимое.

– Поняла. – Иван удовлетворенно кивнул и жестом призвал меня к молчанию. – Слушай внимательно: я постараюсь застать шамана врасплох, а ты отвлеки внимание его мохнатых сподвижников на себя. Сможешь удержать энергетик хотя бы несколько минут?

Ни в чем больше не уверенная, я помолчала, трясясь от страха как осиновый лист на ветру, и неуверенно проскрипела:

– Дд-да…

– Не волнуйся, я буду рядом и помогу, – успокаивающе шепнул Рослав и положил на мое плечо большую теплую ладонь.

– Вот и славно, – одобрил Иван. – Делай все, как я сказал, и ничему не удивляйся.

Он расправил плечи, выскочил на площадку и, схватив шамана в охапку, приставил к его горлу нож. Эффект неожиданности сыграл свою роль, так что дядя, не успев проникнуться важностью перемен и перестановкой центральных фигур, продолжал монотонно лупить колотушкой в барабан и потрясать бубном. Наконец осознав, что происходит что-то незапланированное, он исторг какой-то звук, напоминающий одновременно визг и хрип.

К большому сожалению «режиссера-постановщика», мохнатые сподвижники не смогли прийти в себя так быстро, как тому требовалось, и лишь спустя несколько минут, пошатываясь, стали неловко подниматься с мест, чтобы потом с утробным воем попытаться отбить ряженого. Но шаману и самому как-то удалось вывернуться. Споткнувшись на ровном месте, он упал и резво уполз в кусты. Почувствовав себя в относительной безопасности, истошно завопил:

– Убейте его, недоумки!

На Ивана со всех сторон набросились чудища, и вот тут-то началось самое интересное. Пристально наблюдая за происходящим, я, тем не менее, пропустила момент, когда братишка вдруг разительно переменился: раздался вширь и подрос в высоту, его торс стал крупнее. «Картинка» дернулась и на какую-то долю секунды стала нечеткой, смазанной. А когда вернулась резкость зрения, оказалось, что враги, как груши, висят на… огромном буром медведе! Лес содрогнулся от его громоподобного рыка. Матерый зверь отряхнулся, и оборотни посыпались с него, как перезревшие груши с дерева. Пока он раздавал тумаки направо и налево, я ошарашено хлопала глазами: неужели это мой брат?!