Константин Рыжков - Подставка для луны

И все же, добравшись до валунов, каменник решился заговорить:

– Садись, пока можешь побыть здесь. На этих камнях удобно и довольно спокойно. К тому же, это самое сердце нашего леса, отсюда до любого нужно места идти не слишком далеко.

Силуэт ничего не ответил, однако же сел на крупный пологий камень, почти полностью вросший в землю, так что видна была едва ли десятая его часть.

Некоторое время каменник безуспешно ждал ответа, после чего продолжил:

– Ты сейчас не в том настроении, чтобы слушать меня, и, скорее всего, не до конца понимаешь происходящее. Думаю даже, что тебе кажется, будто ты спишь, а все это какой-то странный сон. Что же, может оно и так. Но разбудить я тебя точно не в силах, поэтому могу предложить только привыкнуть к этому сну, осмотреться вокруг. А когда будешь готов, мы поговорим. Я всегда здесь, и если даже отлучусь по делу, то ненадолго. Ты тоже можешь пойти куда захочешь, но пока еще не советую. Лес ты не знаешь, отчего легко можешь в нем заблудиться, да и мне потом придется тебя искать. Или встретишь кого-нибудь из наших. Нет, никто тебя абсолютно точно не тронет, но напугаться с непривычки достаточно легко. Так что побудь лучше пока здесь.

Не дождавшись ответа и на это раз, каменник расположился на уступе, образованном двумя валунами на манер кресла, облокотился спиной на один из них и закрыл глаза, отчего на какое-то время стал совсем незаметен, слившись с окружавшей его горной породой.

Солнечный свет, пробиваясь сквозь стекло, падал на монитор под острым углом, позволяя разглядеть накопившуюся на нем пыль. Пожалуй, давно стоило ее стереть, но уборщице за это не платили, а самому было все время то некогда, то лень.

На экране был развернут текстовый редактор, а в нем открыт очередной документ. Ниже, во вкладках прятались правовая программа-справочник и несколько других страниц, тоже исключительно официальных и рабочих.

Стол под экраном был завален бумагами: с печатным текстом и написанными от руки, стандартного формата и стикерами, с пометками карандаша и без них. А еще, если хорошо покопаться в этих бумагах, то можно было найти канцелярские принадлежности вроде ручек и скрепок, или даже мобильный телефон, который постоянно норовил потеряться из виду, лишь время от времени напоминая о себе звонками и всхлипами приходящих в мессенджер сообщений.

В кабинете стояла привычная сосредоточенная тишина, взрываемая время от времени стуком по клавиатуре и треском копировальной техники. За соседними компьютерами коллеги: обычно кто-то в отъезде, на процессе или по другим делам, но в этот раз сложилась редкая ситуация, когда все оказались на своих местах.

Олег, невысокий, с гладко выбритой головой и темными выразительными бровями, в который раз подчеркнуто серьезно перечитывал бумаги, время от времени хмурясь и бормоча себе что-то под нос. Оксана, тоже всецело поглощенная работой, время от времени поправляла черное каре или перебирала руками небольшой, едва заметный на шее кулон. Таня, запустив руки в густые каштановые волосы и периодически покусывая карандаш, делала какие-то пометки. Только сидящий у окна Швецов, невозмутимый начальник отдела, настолько простой и добродушный, что воспринимался всеми как равный, методически набивал на клавиатуре очередной документ. Рабочий день медленно шел к завершению.

Впрочем, длилась эта идиллия недолго. В половине пятого покой нарушил Юрий Андреевич, зам генерального. Как всегда энергичный, он быстрыми шагами вошел в кабинет и взял слово.

– Как дела? – Давала о себе знать похожая на заграничную привычка спросить и, не дожидаясь ответа, говорить дальше. Все давно знали ее, и потому никто не собирался отвечать. – Странно как-то, все на месте. Как говорится, на боевом посту. Никому никуда не надо?

– Андреич, – откликнулся Швецов. И он здесь, пожалуй, единственный, кому разрешена подобная фамильярность. – Я сейчас к коллегам нашим скатаюсь. Ты понял к кому.

– Они дождутся?

– Да, Гуськова сказала, что до меня не уедет.

– Ты уж там не обижай даму, – сострил Юрий Андреевич. – Не заставляй ее долго ждать.

– Какой там, – отмахнулся Швецов, – Тут две улицы ехать, даже пешком успею.

Юрий Андреевич в этот момент уже не слушал, решая, кого бы опросить еще. А вернее, с кого бы начать опрос.

– Олег, – первым досталось тому, кто сидел ближе всех к двери, – как у тебя суды прошли?

– Юрий Андреевич, – Олег собрался с мыслями, стремительно перекладывая стопки бумаг по своему столу, – там, видите ли, такое дело. В общем, отложили заседания…

– До какого?

– Дайте вспомню, на семнадцатое вроде.

– Ты мне точно скажи.

– Да, до семнадцатого, точно.

– Почему отложили-то? Опять то же самое?

– Там, в общем, такое дело. Видите, судья…

– Да знаю я, в чем там дело, – Юрий Андреевич начал закипать. – Вопрос в том, почему еще у председателя суда нет заявления на ускорение.

– А зачем? Я смысла не вижу.

– Ну, значит, я так генеральному и скажу, – Юрий Андреевич повысил голос. – А он не увидит смысла тебе премию платить. Я кстати только что от него, и он еще от вчерашних приключений не отошел. А ты его добить хочешь?

– Ладно, я вас понял, сделаю, – Олег примирительно поднял руки.

– Смотри, завтра проверю, – затем шеф переключился на Татьяну. – У тебя как?

– Все хорошо, разбираюсь. Устраняю замечания, про которые вы сказали.

– Ах, да, – Юрий Андреевич ударил себя ладонью по лбу, – ты же полчаса назад приносила все подписывать. Заработался совсем, в отпуск пора… А у тебя как, Оксана?

– Все хорошо, – Оксана как всегда кратко, без лишних эмоций и даже не отворачиваясь от монитора отчиталась буквально в двух словах.

– Я всегда говорю, что ты молодец. А у тебя, Павел?

– Все нормально. Пишу отзывы.

– Срок когда?

Павел раскопал под бумагами ежедневник и заглянул в него:

– По ним послезавтра. Успею, Юрий Андреевич. Почти все готово.

Шеф повернулся к Олегу и назидательно произнес:

– Вот сколько я тебе уже говорю, у всех ежедневники, все записывают. Ты бы тоже завел.

– У меня все в телефоне, – парировал Олег.

Юрий Андреевич недовольно произнес что-то нечленораздельное и вышел из кабинета, так же торопливо, как до этого ворвался в него.

На какую-то минуту после в воздухе повисла абсолютная, почти театральная тишина, чтобы почти сразу смениться тихим прыскающим смехом и вздохами сразу из нескольких концов кабинета. К такой эмоциональной зарядке все уже давно привыкли, но запретить относиться к ней с юмором юристов не мог никто. И если Швецов был как всегда невозмутим, то у остальных это получалось куда хуже. И как было оставаться серьезным, если Олег с артистизмом прирожденного пародиста уже «отыгрывал Юрия Андреевича», да так хорошо, что не поверить ему было бы очень сложно.