Наталья Черкасова - Охотник на мифических существ. Клеймо Исаафа

– Что это? – восторженным шепотом выговариваю слова, не обдумав последствия заранее.

– Тише, – еле шевелит губами Артур, но поздно, настороженный хозяин заметил не прошеных гостей, и, испустив пронзительный крик, пушит нарядное оперение.

– Ложись, – командует мой приятель, – Ложись!

Птица вновь издает высокий звук, и Артур с силой дергает мою руку, оправляя к холодному бетону, и, в этот момент, резкая колющая боль пронзает ногу.

– Бежим, – вновь руководит Артур.

– Не могу, – указываю ему на ногу, – Что с моей ногой?

– Черт! Я отвлеку ее, попробуй отползти дальше.

Он вышел из нашего убежища, медленно ступая к дереву, разведя руки в стороны. Стоило только посмотреть на ногу, сразу все становится на места: перо птицы, что я принял за удивительный окрас, оказалось острым, будто лезвие, воткнувшись в плоть. Видимо, когда я упал, это место оказалось неприкрытым, но осмотрев его, я увидел край деревянного бруса, и небольшое отверстие, через которое насквозь пролетело перо. Представить сложно, что произошло бы, попади оно в неприкрытую часть тела. Боль, на удивление, оказалась не слишком острой, я смог не только встать, но и отойти в более безопасное место, откуда наблюдал за действиями Артура. Неспешные шаги приводят его прямо под ветку, на которой сидит маленькое, но опасное существо, нереальной красоты. Я подумал, что сейчас мой друг достанет меч, но ничего подобного не произошло. Вместо этого, он подходит максимально близко к птице, осторожно, без страха и волнения, протягивает ей открытую ладонь. Она перебирает тонкими голубоватыми лапками по ветке, чуть дальше от руки, замирает, вновь пушит перья. Сердце бешено колотится, напряжение столь велико, что если позади ветер колыхнет проросшую траву, я упаду в обморок. Уверенные и плавные жесты Артура, чуть отступившего назад, заставили существо отложить план намеченной атаки и приблизиться, изучая доброжелательный объект. И, через некоторое время, после притираний и уговоров моего друга, добровольно села на открытую ладонь, наблюдательно вертя головой в разные стороны. На лице Артура расплывается восторженная мальчишеская улыбка, превращающая его в озорного и жизнелюбивого человека. Поговорив с маленьким двукрылым, он возвращает птицу на дерево, прощаясь, возвращаясь с радостным благоговением, позабыв о ране на моей ноге.

– Она бесподобна, правда?

– Не то слово, – морщусь я, рассматривая воткнутое в ногу перо.

– Ой, я совершенно забыл о твоей ране. Как ты? – осматривает он ногу, – Рана не глубокая, считай, игла уколола.

С этими словами, он без церемоний вытаскивает любопытный предмет, вручая мне, и добавляя «на память». Рана и правда оказалась совершенно не глубокой, крови почти не было. Мы вышли из лабиринта, с трудом осилив забор, отойдя на безопасное расстояние (чему я был несказанно рад).

– Что это было? – наконец членораздельно смог выговорить я.

– Прости, думал, это безопасно. Очень хотелось тебе его показать.

– Его?

– Это Витар.

– Название птицы?

– Название в бестиарии мифического существа, которое выглядит как птица. Его перья очень опасны.

– Это я уже понял…

– Нам повезло, что отделались лишь маленьким уколом в ногу. Его перья способны перерезать не только дерево, но и железо, даже камень.

– И ты хотел показать мне именно его?!

– Я уже извинился. В следующий раз обещаю быть осмотрительнее, – непринужденно отвечает Винный.

– В следующий раз?! – приостанавливаюсь я, округляя глаза, – Да, меня уже два раза чуть не убили!

– Витар добродушное существо, он лишь оборонялся.

– Замечательно! – иронизирую я, прихрамывая.

– А в первый раз ты сам был виноват. Неопытному человеку нельзя подходить так близко к Гала.

– Серьезно?! То, что мы остались живы сегодня – это называется везением.

– Чего ты злишься? Ты ведь сам хотел, чтобы я показал.

– Я хотел, чтобы ты все рассказал!

– И ты бы счел меня ненормальным, как многие раньше! – недовольно выпалил он, затем осекаясь, – В смысле, как многие люди могли бы посчитать. Хочешь, я расскажу тебе все?

– Нет уж, с меня хватит! Я иду домой. На улице ночь. Не представляю, что сделает со мной мама.

– Могу пойти с тобой, и успокоить ее.

– Не нужно, – отрезаю я, впечатленный пережитыми приключениями.

– Я понял. Для тебя все это, – разводит он руками, – Слишком…

От нахлынувших, сдерживаемых эмоций, я не могу выговорить больше ни слова, продолжая хромать в направлении дома. Разумеется, необдуманные действия Артура злят и вырывают меня из привычной зоны стабильности и комфорта. И, лишь придя домой, выслушав причитания мамы о позднем возвращении и ответов на сотни вопросов «где именно я ударился ногой», оставшись наедине с собственными мыслями, осознал, что внутри проснулось и другое чувство. То, которого я ждал, возможно, всю жизнь – прикосновение к загадочному, потаенному, что делало меня не просто странноватым мальчиком, а хранителем чего-то большего, чем таинственность, особенным человеком. Приняв эти эмоции, я словно осознаю, что мир куда больше, чем рассказывают учителя, и я, лишь мошкара, осознавшая, что кружила в перевернутой банке.

Теперь чувство стыда от того, что обидел Артура, доверившего мне тайну, захлестывает с головы до ног. Припоминается его фраза, брошенная с обидой «счел меня ненормальным, как многие раньше». Ведь я не подумал, что он мог открываться кому-то ранее. Какой же я (как сказала сегодня мама) бестолковый! Другие ругательства мной применяются редко, в отличие от Артура, что чертыхается на каждом шагу школы.

Погода стоит по-летнему жаркая, радуя солнцем, пожалуй, всех без разбору, кроме меня. «Солнечные лучи опасны для здоровья» – именно по этой причине приходится надевать выцветшую безвкусную старую кепку, и, не дай бог, мама заметит ее отсутствие на голове сына. Узнай она, где я побывал на днях, точно бы поймала истерический приступ.

Еле дождался понедельника, чтобы поговорить с Артуром. Войдя в класс, я застал его за нашей партой в полном одиночестве с мрачным настроением, граничащим с неприступной суровостью.

– Мне стыдно за слова, сказанные от переизбытка чувств. Извини за несдержанность. Надеюсь, что мы все еще друзья? – устраиваюсь рядом.

– В чем-то ты прав, – тускло отвечает он, но уже чуть приободрившись.

– Не прав. Я не должен был так говорить.

– Наверное, такая реакция нормальна, вот только у меня никогда не было друзей, и я не подумал, что могу подвергнуть тебя опасности.

– Никогда не было друзей?! – удивляюсь этому факту, не понимая, как подобное возможно, ведь он является звездой школы, одним из лучших спортсменов, прекрасно знает географию и биологию, и девчонки вечно провожают его туманными взглядами.