Роман Папсуев - Битва за Лукоморье. Книга 2

И кто же все это богатство приготовил? Тоже сам Товит? Сомнений у Садко больше не осталось: их гостеприимный хозяин – чародей. Каратан был прав, кругом колдунство. Эх, зря Витослава с собой не взяли, он в делах волшебных куда лучше разбирается.

– Поразил ты меня, Товит, – признался Садко, запустив пальцы в бороду. Чуть подергал ее, проверяя, уж не сон ли снится, не морок ли перед ним. Уж больно роскошной и изобильной казалась трапеза. – Будто не гостей нечаянных, а дорогих друзей привечаешь. Будто ждал нас…

Пухляк усмехнулся и тяжело опустился на подушки во главе стола.

– Нечасто гости ко мне заглядывают. Нелегко сюда добраться. Как завеса туманная мои земли от остального мира скрыла, с тех пор тоскую. Соскучился по байкам да сказам о дальних странах и чудесах. Коли расскажете о дороге, что вела вас сюда, уважите меня сверх меры. Ведь ни одно яство для насыщения брюха не сравнится со словами, которые ум питают.

Крякнув, уселся Полуд и потянулся за куропаткой, запеченной в меду. Напротив него устроился Милослав, плеснул себе ледяного щербета и жадно осушил стакан одним долгим глотком. Нума цапнул с серебряного блюда огненно-красный персик с два кулака величиной и присел на краешек подоконника, с жадным любопытством поглядывая по сторонам. Новик, зажмурившись от блаженства, уже вгрызался в толстый кусок мяса, и розоватый сок стекал с его подбородка прямо на колени. Даже Каратан позабыл о своем обереге, уплетая сласти за обе щеки. Расселись все, мигом набросившись на приготовленные гостеприимным хозяином яства и напитки. Тяжелый переход по чаще остался позади, теперь и дух перевести можно, и подкрепиться!

Садко подошел к столу последним. Опять забилась в голове досадная, странная, неуместная сейчас мысль… Ранее никогда команда не садилась трапезничать, не дождавшись капитана. Пусть после тяжелой дороги каждый был мучим голодом и жаждой, устал и мечтал наконец дать отдых усталым ногам, но…

Звучный голос Товита прервал тревожные размышления:

– А расскажи мне, Садко Новеградский, чем живешь?

– Гость я торговый, любезный хозяин.

Брови Товита вздернулись:

– Купец? Вот славно. Сам я тоже в свое время торговыми делами занимался… – он осекся, глянув на собравшихся за столом, и тут же снова заулыбался: – Пирожков отведайте с печенью цесарки, друзья-купцы. А вот еще лакомства медовые с орехами да зефир сливочный на любой вкус: сладкий, как мед, кислый, как ягоды, и соленый, будто кумыс. В море небось так не разгуляешься… Ешьте да поправляйте здоровье, гости дорогие.

Тут распахнулись двери из металла ажурной ковки, ведущие в сад, и на пороге появилась девушка в богато украшенном платье. Юбка переливалась и шелестела, будто сшита была из листов чистого золота, блестящий шелк мягко облегал руки и полную грудь, на осиной талии – поясок серебристый, а шею охватывало ожерелье – из тех, что не стыдно и княжеской дочери носить. Белое круглое лицо, курносый носик, губы темно-красные, как спелые вишни, горящие щеки – незнакомка была сказочно хороша. За спиной госпожи, покорно опустив головы, семенили две служанки – на хозяина и гостей они так и не решились взглянуть.

Выходит, не один тут Товит живет! Только при виде вошедших отчего-то сползла с лица хозяина улыбка, и на девушку он глянул недовольно, будто отвлекает она его от важных дел. Садко же, глядя на красавицу, аж не донес до рта отломленной кусок пышной лепешки.

– Это дочь моя, Арвела, – суховато произнес хозяин острова, оглаживая бороду.

– Не знала, что гости к нам пожаловали, – девушка неторопливо оглядела мореходов.

Как и отец, говорила она по-русски с едва заметным причудливым говором. Любопытно все же – откуда они язык знают? Часто дела с Русью вели? А может, сами в Славию плавали, раз Товит когда-то купечествовал, – там и выучились?

– Садись с нами, милая, – хозяин указал дочери на место напротив Садко, – послушай сказы чужестранцев, раздели с ними хлеб-соль.

Слова ласковые, а сказаны по-прежнему сухо, только внимание Садко на это особо не обратил, его больше занимала красавица Арвела. Та устроилась на подушках и, бросив на капитана осторожный ответный взгляд, тут же опустила глаза. Взяла в руки краюшку хлеба и начала отщипывать от нее по кусочку, словно не хозяйская дочка, а птичка, ворующая крошки со стола.

– Поведай-ка, Милослав, как мы шлюпку рыбачью от шторма спасали, – велел Садко, не спуская взгляда с девушки.

Лучше уж самому историю выбрать, чем переживать, не сболтнет ли кто лишнего. История с рыбаками случилась давным-давно, в другой жизни, когда еще ходил Садко во главе большого купеческого флота. Тут и подвиг, и стихия буйная, и есть чем похвастать. А про «Сокола» лучше помалкивать, потому как настойчивые расспросы Товита о корабле настораживают…

Сам же Садко не забывал внимательно по сторонам посматривать: подмечал и тревожную улыбку Арвелы, и застывших неподалеку служанок со взглядами в пол, думал: что на самом деле прячет за душой Товит? Хозяин не выглядел угрожающе, вел себя радушно… Отчего же нет-нет да шевелилась в груди смутная тревога? Не от крепнущей ли уверенности, что владелец острова – чародей?

Рассказ Милослава Товит слушал внимательно, цедил красное вино, похохатывал, ухмылялся и прямо-таки источал радость и довольство. Дослушал историю, в ладоши похлопал, стукнул себя по колену – эк, мол, повеселил сказитель, закинул в рот большую виноградину и поднялся.

– Что ж, Садко Новеградский, давай-ка пройдемся? Дело у меня к тебе есть, обсудить надобно, – сказал и улыбнулся, хитро-хитро.

Когда неведомый чародей тебя зовет на беседу с глазу на глаз, лучше бежать куда подальше. Да только куда тут сбежишь? И точно ли Товит волшбой владеет? Все же не походил он на чародея, у тех взгляд обычно тяжелый, то ли мудрый… то ли усталый. А у этого – с хитринкой, как у многих знакомых купцов. Тут владелец острова не соврал, торговлей он наверняка промышлял. Так, может, пустая напраслина в голову капитану влезла, а на самом деле Товит просто сменил купечество на домашнее хозяйство, сам деятельный, за всем следит, всюду поспевает? И завесу туманную кто-то другой вокруг острова поставил… или сама выросла. Чего только в мире не творится?

Как бы то ни было, делать нечего, раз зовут – надо идти. Что-то щедрому пухляку понадобилось. «Вот теперь и узнаю истинную цену твоему гостеприимству», – подумал Садко, направляясь следом за Товитом в соседнюю залу. И прав оказался.

– Нечасто друзья ко мне в гости заглядывают, – начал чернобородый издалека, неспешно вышагивая рядом, и голос его лился медом. – По-над скалами по бурному морю не находишься. Так бы их о помощи попросил… А придется тебя просить, капитан.