Оксана Алексеева - За горизонтами разума

– Белый человек голоден. Мон-го-туа-ги может разделить с белым человеком свою пищу.

Я вздрогнул от неожиданности.

– Ты что же… Говоришь по-английски?

– Это так удивляет белого человека? Ваш язык совсем не трудный, но не такой красивый, как индейский.

(Ну конечно! Кто бы сомневался…)

– Меня зовут Джек, – я поднял руку вверх открытой ладонью, как это принято у индейских племен.

– Мон-го-туа-ги. На вашем языке Быстрый Ветер.

– У нас говорят Сильный Ветер.

Некое подобие улыбки заиграло на лице индейца.

– А что означает твое имя, Д-же-ик?

Я задумался. Ничего красивого в голову не приходило. Мой собеседник протянул мне часть уже зажаренного, того самого злополучного мяса. Отказаться было нельзя. По индейским обычаям, это большая честь – разделить трапезу. А отказаться – нанести оскорбление предлагающему. Черт бы их побрал! Наверняка долго таскал с собой эту тухлятину, прежде чем разделить ее со мной. На голове у него три орлиных пера, значит, уважаемый воин. Об этом говорит и ожерелье из зубов медведя на груди. Раскраска на лице, синие и белые полосы – мирная. И то хорошо. Но мясо съесть все равно придется. Ссориться мне с ним здесь и сейчас совсем не ко времени…

– Я не знаю значения своего имени, Быстрый Ветер.

Он как будто и не ожидал другого ответа. Покачал головой.

– А как называется твое племя? – поинтересовался я, стараясь отвлечься от того, что ел.

– Быстрый Ветер из племени Чероки, – гордо ответил индеец.

– Но твой народ живет далеко отсюда. Что ты делаешь здесь? Почему один?

– Белые много говорят. Много пустых вопросов, которые можно не задавать. Ты сам ответил.

Я задумался. Индеец снисходительно пояснил:

– Твое племя, белый человек, тоже пришло издалека. Что вы здесь делаете, на нашей земле? Ты сам в пути один… Зачем меня спрашиваешь?

Ну в сарай этих краснокожих! Я молча доедал свой кусок. Отстегнул флягу и жестом предложил индейцу. Тот покачал головой. Бог с тобой, мне больше достанется.

Солнце зашло и заметно стемнело. Пора было трогаться. Я поблагодарил за угощение и начал готовиться в путь. Индеец затушил костер, издал резкий гортанный звук, на который из ближайших кустов вышла невысокая, коренастая с крупными пятнами по бокам индейская лошадка. Я взнуздал свою Рыжуху, проверил фляги для воды. Быстрый Ветер дожидался меня. Поедем вместе, раз он так хочет.

* * *

Весь день стояла невыносимая жара, и я с любопытством поглядывал на небо. Гром грянул ближе к вечеру, в самом конце рабочего дня. Интересно, успею добежать до метро? Нет, не успею… Меня окатило с ног до головы. Весь мокрый, вплоть до носков в закрытых ботинках, вбежал в переход метрополитена. Стряхивая рукой волосы и утирая лицо, я на минуту остановился, переводя дыхание. Многие из тех, кого застал в пути внезапный ливень, стояли у выхода из подземки, пережидая непогоду. Почувствовав, что уже начал зябнуть в мокрой одежде, я повернулся, чтобы зайти в метро, и наткнулся взглядом на пожилую женщину. Она стояла у стены, прижимая к себе небольшую корзинку. Я пригляделся. Из корзинки послышалась возня и тихое мяуканье. Женщина подняла на меня усталые глаза. Не спросила, а просто посмотрела: «Возьмете?»

Я просунул руку в ее корзинку – котят там оказалось гораздо больше, чем я думал – и выудил первого попавшегося. В руках у меня очутилось маленькое, рыжее и лохматое с большими ушами.

– Сколько?

Женщина махнула рукой.

– Берите! Рубль давай, чтобы прижился.

Котенок на руках завозился и мяукнул. Я сунул его за пазуху, попрощался с хозяйкой и поспешил к дверям с надписью «Вход».

Всю дорогу мое приобретение вело себя тихо и даже не пищало. Я дремал на сиденье и лениво соображал, на кой мне дома котенок. Ведь его воспитывать надо и чем-то кормить. И вообще… Что на меня нашло? Но уже поздно. И той женщины, наверное, в переходе уже нет. Ушла. Дождь утих, и она отправилась домой. Сквозь куртку я нащупал мягкое тельце, почувствовал в ответ тихое, робкое урчание. Значит, надо купить по дороге пакет молока. А консервы он, интересно, ест? Я, например, ем.

Мария Федоровна всплеснула руками, когда я опустил на пол коридора нового жильца с взлохмаченной шерсткой и дрожащим хвостом.

– Сереженька, это кто?

– Да вот… Возле метро предложили, взял. Пусть будет Василием.

– Хорошее имя! А это кот?

– Наверное… – растерялся я.

Мы вдвоем с соседкой перевернули его на спинку и, несмотря на явное сопротивление, рассмотрели все достоинства Васи.

– И вправду мальчик. Ну и хорошо, тебе веселей будет! Хотя женился бы ты лучше.

Ну вот, начинается. Я прихватил кота и поспешил ретироваться в свою комнату. Там я нашел самое чистое блюдце и налил молока. Но оно его не очень-то заинтересовало. Неуверенно шагая, Василий отправился изучать углы своего нового жилища. Я пошел на кухню, раздумывая, чтобы пожевать, а когда вернулся, нашел его под кроватью. Зажав бутерброд в зубах, пытался выудить его оттуда и получил по руке когтистой лапкой. Пришлось отказаться от попытки перекусить. Облизывая тонкие царапины на руке, я разглядывал котенка. Шерсть у него подсохла, и он оказался довольно пушистым и симпатичным. Правда, большие уши и длинный хвост придавали ему довольно странный вид. Ну ничего… У младенцев тоже видок не ахти, пока чуток не подрастут. Я погладил его за ушком, он посмотрел на меня изучающе темными зеленоватыми глазами. Потом, скатившись с моих колен, пошлепал по полу к блюдцу. Захватывающее зрелище! Да, нашел себе игрушку. Вот не было печали… Что за черт меня дернул? И ведь не выкинешь теперь. Он как будто услышал мои мысли, оглянулся, потом ткнулся мордочкой в молоко и начал лакать. Значит, умеет есть из блюдца. В общем-то, он не такой уж и маленький, больше месяца, наверное. Сытый и довольный, он свернулся клубочком на коврике у входа. Я включил телевизор и погрузился в футбольный матч. Завтра придется купить лоток.

* * *

1 августа. Понедельник.

Я снова стала вести дневник. Хотела с ним покончить, но как-то не получается. Совсем не с кем поговорить. Последняя запись была сделана еще в детском доме. Я наивно полагала, что начнется взрослая жизнь, и мне будет не до дневников… Но кому еще рассказать о том, что чувствуешь?

Ну, в общем-то, все не так плохо. Дали комнату. Заноза, наша директриса, даже выделила деньги на ремонт. Не ахти какие, но на новые обои хватило. Иногда звонит, интересуется, как я? А я – ничего. Живу. Мне нравится. И чего она волнуется? Заноза она и есть заноза.

Помню, как я мечтала выйти из этих зеленых, крашенных толстым слоем краски стен нашего Дома. Своего родного дома я не помню. Был, правда, еще один… Мне было около шести лет. Помню их до сих пор. Она – красивая, мне казалось, как фея. Наманикюренные пальчики, красная помада… Запах духов. Ах, как она пахла! Чем-то волшебным. Мне вообще все тогда казалось сказкой. Я ведь так ждала их. Я всегда верила, что за мной придут. Он – в темном пальто, высокий. Поразительно, что я не помню их имен, только лица…