Егор Михнегер - Король-Предатель

Сборщики податей получали от него достаточно, чтобы закрывать глаза на «незначительные» преуменьшения доходов Среброделов…

Вспоминая все скользкие моменты недавнего прошлого, Скалозуб терялся в догадках. Нельзя сказать, что он не нарушал законы, но его махинации носили вполне безобидный характер и благопристойный, в общем-то, вид. Что же ещё мог он упустить…

Время словно остановилось. Ничего не было видно, ничего не происходило. Жутко болела голова. От холодных и твёрдых стен камеры начали ныть суставы и одеревеневшие мышцы. Каких-либо путных мыслей, к сожалению, не пришло.

Сложно сказать, как много воды утекло с момента его заточения. Иногда Скалозубу удавалось впасть в лёгкую дрёму, но определить, сколько длился сон или период бодрствования он не мог. Все внутренние ритмы сбились, один «день» не отличался от другого, да и были ли то разные сутки? В пещерах, что представлял собой подземный город Оплот, с определением времени и так всё было не столь однозначно, а когда сидишь один в темноте, связь с реальностью теряется окончательно.

Боль в голове постепенно сходила на нет, зато от сидения на холодном полу тело нещадно ломило. Когда бездействие стало невыносимым, Скалозуб принялся ходить по периметру камеры. Ко всему прочему, это позволяло согреться и достаточно сильно устать, дабы вновь задремать.

Иногда к двери подходил гном и кидал в оконце миску с жиденькой кашей, а то и просто с водой. Ни одна попытка перемолвиться с оным хотя бы парой словечек успехом не увенчалась. Только невнятное бормотание с целью забрать пустую посуду, да ругань на «отнимавшего его драгоценное время» узника – вот и весь диалог. Единственным достижением стала возможность перехватывать из дрожащих рук сторожа миски, чтобы те не опрокинулись на пол.

Скалозуб чувствовал, что сходит с ума. Наматывая бессчётные круги по малюсенькой камере, он разговаривал вслух, обсуждая с самим собой разные темы. Сердце съедало беспокойство о Бригитте.

Что с ней? Где она? Всё ли в порядке? Что могло с ней случиться?

Гномиха завладела почти всеми чаяниями несостоявшегося жениха. Даже об отце и Доме он вспоминал гораздо реже, нежели о невесте. А вдруг он больше никогда не увидит её? Не сможет поговорить, поцеловать и обнять? Зачать маленьких гномиков… Подобные мысли заставляли его выть от тоски.

Казалось, минула целая вечность, когда в коридоре послышался топот нескольких пар тяжёлых сапог. Со всей прытью, которую позволяло закостеневшее после очередной дрёмы тело, Скалозуб бросился к двери.

– Эй! Кто там? Прошу вас…

Послышалось бряцание. Похоже, пришедший пытался подобрать нужный ключ. Скалозуб стоял словно вкопанный, дрожа от страха и возбуждения. Живот скрутило в тугой ком, сердцебиение участилось, весь мир для него сейчас сфокусировался на тусклом свете, что пробивался сквозь решётчатое окно.

Наконец что-то щёлкнуло, и дверь резко распахнулась, оттолкнув стоявшего вплотную к ней пленника на несколько шагов. Не сумев удержать равновесие, Скалозуб плюхнулся на задницу, всё ещё слишком растерянный, чтобы понять, что к чему.

Вошедший поднял перед собой светлокамень. После бессчётных дней в практически абсолютной тьме, даже слабый свет камня слепил. Пытаясь одной рукой защитить глаза, а второй потирая ушибленную ягодицу, Скалозуб щурился на силуэт перед ним.

– Скалы несокрушимые! Вы только гляньте! Вот вам и холёный наследничек… – судя по замелькавшим теням, гном покачал головой. – Как быстро ты опустился, парень. Не видь я столь часто твою жадную рожу – нипочём Сребродела бы не узнал!

Голос гнома, его массивное телосложение, даже очертания головы, казались знакомыми. Скалозуб знал его, общался с этим гномом не раз. В прошлой жизни, до заключения.

– Кто ты? – он сам поразился, как хрипло и жалобно прозвучал его голосок.

– Кто я?! Ха, парень, ты себе тут голову, случайно, не отморозил? Забыл, как зовут старого друга? – гном пощёлкал саркастически языком. – Как ты мог?! После всего, что нас с тобой связывало!

Тот откровенно насмехался над ним. Скалозуб чувствовал ничем не прикрытую насмешку, злорадство. Имя вспыхнуло в памяти, словно огонь, раздутый мехами.

Велер!

Как мог он забыть?! Всего за день до ареста, они обсуждали поставку очередной партии грибокартошки. Скалозуб, как обычно, дал главному кладовщику немаленький вовсе «аванс», чтобы партию отложили именно для него.

Как только глаза приспособились к скудному освещению, узник сумел вглядеться в лицо посетителя. Велер ехидно улыбался своей вечно самодовольной улыбкой. Казалось, вся ситуация невероятно его забавляет.

– Велер, что происходит? Почему меня арестовали? За что держат здесь? Что с остальными?!

– Тихо, тихо, парень, попридержи язычок! – одной рукой кладовщик держал светлокамень, второй демонстративно зажимал нос, отчего его голос прозвучал бы, наверное, даже смешно. При других, само собой, обстоятельствах. – Ну и вонищу ты здесь развёл. Всегда знал, что ты нечистоплотная тварь, но чтобы настолько!

То, что от его немытого тела попахивает, Скалозуб, конечно же, чувствовал, но никакого ужасного запаха в камере не было. Чистоплотный гном всегда справлял нужду в небольшое отверстие в полу камеры, и даже если в кромешной мгле немного промахивался, подталкивал ботинком своё добро в дырку.

Его «гостям», однако, душок темницы явно не нравился.

– Та-а-ак, а вы-то что морщитесь, ваше дело приказы выполнять, а не рожи кривить! – Бросил Велер через плечо. – Хватайте его и марш за мной! Пора выбираться из этой сраки.

Только сейчас Скалозуб обратил внимание на двух гномов, маячивших в дверном проёме. Судя по доспехам, подручные Велера были стражами – профессиональными воинами на службе у Короля. Бесцеремонно подхватив его под руки с обеих сторон, крепко сбитые гномы потащили по коридору ошарашенного наследника Дома Среброделов, словно тот был мешком с песком и не более.

– Шевели обрубками, отродий сын! – шикнул вдобавок один из вояк.

Велер задал настолько быстрый темп, что у ослабшего Скалозуба едва хватало сил переставлять ноги, его буквально несли. Мимо проносились одинаковые двери. Все были заперты, оконца зияли провалами в чернильную тьму. Внезапно коридор кончился, они вошли в каморку, служившую жилищем тюремщика. Пожилой гном, вероятно, тот самый, что приносил Скалозубу водянистую кашицу, ухмыльнувшись проводил процессию хмельным взглядом. Несколько бутылок грибной водки, стоявших на небольшом круглом столике, и кучи пустых бутылей на полу не оставляли сомнений в основном времяпрепровождении сторожа. И объясняли невероятную дрожь в руках оного.

Последовали новые коридоры, повороты, вновь коридоры. Скалозуб был слишком поглощён необходимостью хоть как-то переставлять одеревеневшие ноги, чтобы смотреть по сторонам. Поэтому весьма удивился, когда их компания вошла в просторный зал, который располагался сразу за главным входом во дворец Короля. У парадных дверей четверых гномов окружил большой отряд стражей. Велер, не замедляя шага, отрывисто гаркнул пару слов капитану, и процессия направилась к выходу.