Варвара Буше - Потерянные в Нигде

Они познакомились на работе. В тот день дневное задание распределилось таким образом, что из двух подруг, постоянно жаловавшихся то на одно, то на другое, наказание одной досталось Марку, а наказание другой – Александру. Постольку, поскольку подруги были очень близки и практически всегда вместе, это привело к знакомству молодых людей. Просто пару раз подняли глаза от жалобников, находясь рядом, и признали друг в друге коллегу.

Марк был прикольным рыжим парнем, ездившим на старой машине какой-то древней фирмы. Это было, впрочем, всё, что Александр знал о нём; это было всё, что ему хотелось знать о нём.

– Не понимаю: почему? – Марк задумался. – Ты точно не знал её никогда? В прошлом?

Александр покачал головой:

– Я прочитал про неё всё, что нашёл в базе. Мы никогда не встречались раньше. Ну, за исключением того случая, о котором я тебе рассказал.

– Когда она отпила твой кофе?

– Да.

– Но как это может повлиять… Хм, интересно. Ты спрашивал у кого-нибудь из наших?

– Нет. Да я и не знаю никого лично, кроме тебя.

Марк прищурился:

– А ты часом не втюрился в неё?

Александр усмехнулся:

– Смеёшься, да? Я разучился влюбляться уже давно.

– Знаю, но в этом твоя беда. Неужели не возникало никогда желания влюбиться, завести интрижку… как ты живёшь-то вот так?

– А смысл?

– Неужели ты настолько мелочен, что ради отношений с женщинами не хочешь рисковать двумя-тремя процентами?

– Дело не в процентах… Хотя в них тоже.

– Ты не получаешь от жизни никакого удовольствия!

– Я получаю удовольствие тогда, когда проживаю день из прошлого.

– Один день в месяц? Или сколько там у тебя получается?

– Один-два.

– Этого очень мало для целой жизни, ты ещё молод. Позволь себе немного расслабиться – влюбись.

– А потом? Ведь я знаю заранее, к чему это приведёт. Обязательно приведёт, без вариантов. К разрыву. И делать это придётся мне – ведь это я должен лишать человека того, что не ценится. Не проще ли копить проценты и быть счастливым раз в году? Возвращаться на целый день в прошлую жизнь и любить.

– Любовь за проценты?

Александр рассмеялся и ничего не ответил.

– Да-да! Не смейся. И ты каждый раз возвращаешься в прошлое, чтобы быть с теми, кого нет. Не понимаю…

– А что ты просишь за свою работу? Куда тратишь заработанное?

– О! Я прожигаю его с удовольствием! Размениваю на маленькие чудеса.

Александр кивнул, давая понять, что понимает, хотя он не понимал.

Марк спросил:

– Может, тебе поговорить с Августой?

– Что это даст?

– Ну… Поговоришь и в процессе разговора будешь наблюдать за программой. Что она скажет по этому поводу.

– Я проверял это только сегодня. Когда я рядом с ней, просто нахожусь в поле её зрения, то потеря становиться «возможной», а как только удаляюсь, то она становиться просто «потерей», процент благодарностей снимается.

– Сколько снимают?

– Два процента изначально, но…

Не дав договорить собеседнику, Марк прыснул со смеху:

– Два процента? И весь этот сыр-бор только из-за двух процентов?! Ну и мелочный же ты! Пусть снимут два процента, и закрой для себя эту тему раз и навсегда, забудь.

Александр покачал головой:

– В том-то и дело: вчера ещё было два, сегодня уже три.

Марк присвистнул:

– Ничего себе…

– Вот и я о том. Если так дальше пойдёт, то завтра будет четыре, послезавтра пять и так далее.

– Ну, дружище, значит, у тебя нет другого выхода, кроме как поговорить с ней.

– Похоже на то…

Марк усмехнулся:

– А если она влюбится в тебя?

– Не говори ерунды. Он вообще считает меня наркоманом и боится до ужаса.

– Серьёзно?

– Ну а как любой человек должен был отреагировать на голоса в своей голове после моего кофе?

– Ну да, ну да. Слушай, мне пора, ты позвони, как что-то решится. Если же ничего не решится, то я спрошу совета у тех, кто занимается человеческими отношениями, – может, подскажут чего…

– Не стоит делать этого, я думаю. Они бывают порой очень жестоки.

– Ты за себя боишься или за Августу? – усмехнулся Марк. – Ну всё, пока, Казанова! Мне пора. Не успею ничего сегодня.

Александр на прощание пожал руку знакомому и теперь наблюдал в окно за тем, как тот садится в свою старенькую машину.

Вот ведь в чём ирония. Такие как они, такие как он сам, такие как Марк и все-все до одного из тех, кто занимается их работой, не могут просто так избавиться от вещи, которой пользуются уже давно просто из-за того, что она устарела. Иначе это будет потеря. И за это неизменно последует наказание, и это не два-три процента.

Александру ещё повезло: его рабочий транспорт был шикарен.

Молодой человек открыл жалобник, посмотрел на горящий экран. Зелёные глаза, каштановые волосы, слегка вздёрнутый нос…

– Кто ты такая всё же? Почему ты?

Утро следующего дня было не добрым. Как и весь день. Не получалось ничего – кофе просыпался, не заваривался, убегал, заливая всю плиту, капал на блузку. Телефонные трубки в офисе, где Августа работала секретарём уже больше года, словно сговорившись, звонили все сразу, звонившие не хотели ждать, хамили и высказывали претензии. Коллеги по работе перешёптывались за спиной чаще и громче обычного, да ещё и вдобавок Августа зацепила чулок, и теперь каждую минуту приходилось проверять: стало заметным это со стороны или нет.

Звонок матери, несколько лет назад поменявшей душный город на домик возле моря, оказался не к месту. Та жаловалась на жизнь: у неё пропали билеты в театр, которые были куплены с неимоверным трудом. Печально улыбаясь, Августа всё же выслушала её, не сослалась на свою кучу нерешённых проблем, но была немногословна, в чём чуть позже винила саму себя: не так часто они общались – в последнее время всё реже и реже…

– Августа, дорогая, вы устали, – сказал шеф, отпив приготовленный ею кофе из чашки. – Вам нужен срочно отдых. Пишите заявление. И принесите сахар, пожалуйста…

Ну конечно же! Она не положила в кофе сахар.

– Простите, просто сегодня день…

Шеф посмотрел на нее поверх очков:

– Трудный? – он улыбнулся, – Бывает, – и вновь внимательно стал разглядывать бумаги.

В принципе, шеф был хорошим дядькой. Именно дядькой. Августа легко могла представить его в окружении внуков, читающим книгу. Строгий, но добрый дедушка.

Время обеда стало для Августы скорее неожиданностью. Она услышала за дверью голоса сотрудников, временно покинувших свои места, и посмотрела на часы на экране монитора. Всё верно: двенадцать часов. Пора.

Девушка подошла к зеркалу, надела пальто, повязала шарф и вышла на улицу. В лицо ударил свежий ветерок, необычно холодный для лета. На дворе был август, а люди уже носили пальто. И это сказывалось на их настроениях – в транспорте, на улицах, в кафе, кругом только и говорилось, что о погоде, и казалось, что если начать разговор с другой темы, то это будет сродни хамству.