Михаил Красильников - Улеум

– Заткнись, – рычит Андрей. – Мешаешь.

– А кто из нас главнее? – не унимается Консул. – В любой спецоперации субординация – первейшая вещь. Если он налево захочет, а я направо, чье мнение будет решающим?

– Куда он, туда и ты, – устав от трепа слуги, сквозь зубы произносит Андрей. – Он идёт, ты следуешь. Отныне ты – его тень. Понял?

Консул театрально вздыхает: «Понял».

Гейммастер молчит. Похоже, он обиделся на Андрея за искусственное вторжение в свой эмоциональный мир. Или за то, что из него, Хранителя Великой библиотеки, делают простую наживку. Как же смешны эти маленькие эмоции, учитывая, что любую его обиду Андрею ничего не стоит так же переписать. Самого старика можно переписать. Или стереть. «Тоже мне – ранимая натура, – думает Андрей. – Ладно, подуется и забудет. Куда он денется».

– Всё! – довольным голосом восклицает Андрей, закончив работу с нитями. – Сплёл! Теперь Ангел всегда будет рядом с вами, привязанный к консоли. Он-то уж точно сможет сохранить полную информацию о следующем нападении. Вы поняли мои инструкции или ещё раз объяснить?

Консул по-солдатски щёлкает каблуками и чеканит:

– Ходить за ручки, ждать нападения. Как только злодеи объявятся, хватать их за зад и вызывать Вас.

– Всё верно, – кивает Андрей. – Помните: нам нужен один из них. Нужна информация, – он окидывает взглядом чертоги Гейммастера, прикидывая, не забыл ли он сделать или сказать ещё чего-то важного. Не обнаружив оного, он произносит: – Ладно, друзья, вынужден вас покинуть. В Улеуме, конечно, здорово, но я и так много времени на вас потратил. Я так хорошо здесь себя чувствую, что вечно забываю о своём истинном состоянии. У меня завтра важный день, и сейчас мне предстоит выспаться. Так что аривидерчи.

И он без лишних церемоний исчезает в хрупкой, лишь на мгновение реальной пыли Инкарны. Гейммастер с грустью наблюдает опадающие и гаснущие искры на том месте, где только что сидел господин. Консул смотрит на старика с сочувствием и серьезным тоном произносит:

– Вот так вот. Поигрался и ушёл. Жди его теперь опять триста лет. А он прискачет, когда ему надо, чик-чик и вновь – поминай как звали. Болезненно мне это, обидно. Не ценит он нас.

– Помолчи, – устало отвечает старик. – Нам неведомы его планы и непостижимы свершаемые им дела. Мы его инструменты, наше дело – служить. Раз нам больно, значит, так надо.

«Спать, спать, спать. Как же утомляют эти двое. Нытик и клоун. Надо будет перепроверить, что я там накрутил с новыми ангельскими нитями. Консул, собака, всё время отвлекал, но вроде бы дело было сделано верно. Завтра чекану. Спать».

Снаружи уже тишина, в тёмной квартире остался лишь запах перегара и сигаретного дыма. Тысячу раз Андрей просил соседей не курить дома, и тысячу раз они, пообещав, делали всё ровно наоборот… Сейчас это неважно. До звонка будильника осталось чуть больше трёх часов. Необходимо выспать из этого краткого промежутка всё, что только возможно. Андрей падает в кровать и…

Звонок. Навязчивая мелодия в обход ушей бьёт прямо в лобную долю, в то место, где голова болит больше всего, где только что плыли мутные образы какого-то мгновенно забытого вязкого сновидения. Будильник. Самая ненавистная и незаменимая вещь на этой планете. Новый символ рабства, какими когда-то были цепи и плётка.

Андрей, не открывая глаз, садится в кровати, шарит рукой в поисках телефона, находит и вслепую нажимает на отключение сигнала. Как же тяжело. Тело мечтает вернуться в анабиоз. «Ещё пять минуточек» – умоляет оно. Встать и пойти в душ кажется невыполнимой задачей. Может, не ходить никуда? Ни в душ, ни на работу. Сказаться больным? Умереть, уснуть?

Сегодня нельзя. Сегодня необходимо свернуть гору.

Собрав последние силы, несчастный разлепляет глаза. Привычная комната в утреннем мраке. Галлея Один валяется на кресле вверх ногами. Как это он вчера её так неаккуратно бросил? В ней целый Мир, а он швыряет её куда ни попадя. Андрей поднимает шлем и аккуратно кладёт на зарядную панель. Так-то лучше. Он надевает штаны и идёт на кухню. К счастью, никто из недавних гостей тут не спит, всё скудное пространство эпицентра ночной вечеринки в полном распоряжении того единственного, кто в ней не участвовал. Андрей открывает холодильник и видит, что полка, подписанная его именем, снова разграблена. Нет ни купленных вчера яиц, ни колбасы, ни даже крохотного кусочка сыра, плотно завёрнутого в целлофановый пакет. Нет ничего. Только банка из-под огурцов с зеленеющим на дне рассолом и растерзанная пачка масла. В Андрее вскипает ярость, бьёт острой болью в его и без того тяжёлую голову. «Ну, я им устрою сегодня! Сколько можно?»

Андрей делает глубокий вдох и задерживает дыхание. Нужно успокоиться. Гневом делу не поможешь. Чай. Нужно выпить чего-то горячего. Андрей поворачивается к столу, в центре которого обычно красуется купленный им для общего пользования электрочайник, но сейчас и того нет на месте, зато прямо на скатерти, между разлитой стопкой водки и заполненной окурками пепельницей, красуется жирная одинокая дорожка белого порошка. Андрей подходит к столу, наклоняется и внимательно изучает неожиданную находку. Как же эти босяки умудрились оставить её тут одну, без присмотра?

Ну что же, говорят, завтрак должен быть бодрящим. Андрей быстрым движением отрывает лист от лежащей рядом пачки стикеров, скручивает трубочку, вдыхает весь, до последней крошки, нежданный подарок и, молниеносно одевшись, покидает дом.

На улице серый мелкий дождь, но, несмотря на непогоду, Андрей бодро рассекает воздушную пыль, проносясь на велосипеде мимо угрюмых людей с зонтами, обгоняя пробки, распугивая зазевавшихся мокрых голубей. Красный дождевик развивается на нём подобно рыцарскому плащу, намокшие штаны блестят, как доспехи. Берегись, коварный двуглавый дракон «Микролайф», сегодня тебе крышка!

С удивительной чёткостью в голове Андрея созревает план: взять уже написанную программу, заменить скины, добавить лишних кнопок и ссылок, точнее, бухнуть всё, что есть, на главный экран, не парясь особо программированием, в общем, проработать только внешний вид и расположение уже прописанных элементов. Без отладок. Без тестирования. Без бесконечного вылизывания. Подобная халтура не должна занять много времени и по силам даже начинающему программисту. А уж такому спецу, как Андрей, это как семечки щёлкать.

Подлетев к офису и надежно прицепив велосипед к железному забору, Андрей уверенным бодрым шагом идёт к чёрной открытой настежь глотке парадного входа. Тут, как всегда по утрам, стайками курят сотрудники, не особо спешащие лезть внутрь этой разинутой пасти. Словно приговорённые к восьмичасовому тюремному сроку, наслаждаются они последними глотками неоплачиваемой свободы.