Андрей Драченин - Сказ о твоей Силе

– Одно лицо.

Девочка задумалась.

– То есть ты хочешь сказать, если я на тебя похожа, то тоже красивая? – спросила, подумав, и тут же упрямо добавила, – ну и что, все равно. Я тут плачу-плачу, а играть никто со мной не хочет.

– Почему никто? Я хочу, – сказала Кеяс.

С другой стороны подошла Петите и, взяв плачущую девочку за руку, впервые с момента встречи с Вогте и Кеяс в пещере, произнесла скромным тихим голоском:

– И я хочу.

– А давайте я покажу вам, как можно танцевать? – предложила Кеяс.

Обе девочки заинтересованно посмотрели на нее и синхронно кивнули.

Вогте достал дудочку и заиграл. Кеяс привычно впустила в себя путеводную нить звучания и, уже осознанно, обратившись к своей Силе, принялась творить волшебство движения. Почти тотчас почувствовала присутствие Винды, поддержавшего ее в любимом занятии.

Девочки заворожено смотрели. Когда Кеяс, не прекращая танцевать, помахала им призывно руками, встали и двинулись несмело в ее сторону.

– Слушайте себя. Позвольте дудочке вести вас, слушайте, как вам хочется двигаться. И делайте это, – подсказала, показывая на деле, Кеяс.

Обе девочки поначалу робко, а затем, все больше входя во вкус, закружились по поляне вместе с ней. Винда включился и в их танец. Девочки, ощутив, как уплотнившийся воздух позволяет им продлить на время парящие движения, радостно засмеялись. Все большее количество девочек проявляли интерес к происходящему. Стягивались ближе к танцующим и смотрели во все глаза.

Кеяс остановилась и спросила:

– Ну как, интересная игра?

Обе девочки закивали.

– Меня Лисе зовут, – сказала уже забывшая о слезах девчушка.

Кеяс только сейчас обратила внимание, что Лисе стала излучать легкий свет. Не такой, как у других девочек, но все же.

– А меня Кеяс. Вот видишь, ты и так красивая. А плакать перестала – еще красивей стала, – сказала Кеяс присев перед Лисе и остатки слезок с ее щек вытирая.

– Теперь меня будут любить? – спросила Лисе.

– Тебя и раньше любили. Просто видели, что ты плачешь, и думали, что может тебе надо погрустить, вот и не беспокоили, – ответила Кеяс.

В этот момент к ним подошла одна из светящихся девочек и осторожно потрогала Лисе за плечо. Когда Лисе обернулась, она помахала приглашающе ручкой и с умоляющими нотками в голосе произнесла:

– Почему ты перестала? У тебя так красиво получалось. Покажи нам, как так танцевать. Мы хотим с тобой покружиться.

Лисе с зарождающейся на мордашке улыбкой повернулась к Кеяс.

– Вот видишь? – спросила Кеяс, отвечая своей улыбкой, – беги уже.

Лисе побежала к уже поджидающим ее друзьям. Теперь уже друзьям. Свет ее засиял в полную силу.

Кеяс и Вогте сидели и смотрели на танцующих. Внутри легким пением дудочки звучало спокойствие и ощущение красоты жизни.

– Нам пора, – сказал Вогте.

– Да. Пора, – согласилась Кеяс.

Они поднялись и спокойно двинулись по направлению к спуску. Дойдя до границы облачной кисеи, Кеяс обернулась.

Петите и Лисе стояли, взявшись за руки и махали ей на прощание. На секунду Кеяс показалось, что они слились в одну улыбающуюся и машущую девочку. Или не показалось? Кеяс улыбнулась этому пониманию, помахала в ответ и пошла за Вогте, уже не оборачиваясь.

У подножья горы было озеро. Они, думая каждый о своем, спустившись, направились к нему. Кеяс подошла к воде, присела. Хотела умыться. Глянула в гладь воды.

Из отражения на нее смотрела прекрасная молодая женщина. Черты лица ее дышали внутренней силой. Глаза излучали спокойную уверенность и понимание. С первого взгляда было ясно – эта женщина себя знает. Знает, кто она. Знает свою Силу. Знает свою слабость. Знает, как найти в этом гармонию.

Череда глубоких осмыслений вспыхнули в душе Кеяс.

Ей нравится эта женщина.

Она ее любит.

Эта женщина – она сама.

Пронзительное чувство сладкой волной пронеслось внутри Кеяс. Она судорожно вздохнула и обратив лицо в небо, закрыла глаза. На ее губах играла легкая улыбка. По щекам текли слезы облегчения.

– А вот и Зеркало, суть отражающее, – произнес позади Вогте.

– Это же просто озеро, – сказала, не меняя позу и не открывая глаз, Кеяс.

– А для тебя теперь все будет Зеркалом этим. Теперь знаешь себя, – ответил Вогте.

Что-то в голосе его немного странным показалось. Кеяс обернулась.

Вроде тот-же Вогте. Но морщины ушли. Волос потемнел.

– Дак ты не старик? – удивилась.

– И старик. И не старик. Давно путем этим иду. Ну сколько можно стариком? Молодым дальше пойду. Ты вон тоже, камень, вверх летящий и чувствующий. А я смотрю – девушка прекрасная, – ответил Вогте, и добавил, – пойдем вместе?

Кеяс весело рассмеялась.

И они пошли.

– Народные русские сказки! Откуда завалялась здесь? Я уж и забыла про нее, – прочитала название знатно потрепанной книжки Лена.

На книжку она наткнулась, разбирая завалы старых вещей на антресолях. Квартира ей досталась от бабушки. Заселившись, Лена, загруженная делами повседневной жизни, ремонт делать никакой не стала. Так, прибралась малость да шторки поменяла. А тут решила немного с хламом, в наследство доставшимся, разобраться. В нем, среди кип старых журналов и попалась эта книжка.

Лена открыла книгу наугад, в середине.

«Царевна Несмеяна» гласило название открывшейся сказки. Казалось бы, ну, название и название. А вот ведь. Как дверцу кто открыл, с мыслями горькими. Накатила раздумий волна:

«Я и впрямь, как эта царевна. Не радует ничто. А грусть прям вот она. Малейший повод и… Слезам дорогу! Когда смеялась последний раз? Так, чтоб от души. Да что смеялась? Э-эх… Улыбнуться-то невмоготу подчас. В детстве помню, бывало, так захохочешься, что говорили даже, дескать, смешинка в рот попала. Где та смешинка?! Э-эх».

Жизнь Лены действительно складывалась в последнее время не ахти. Непрерывной чередой шли события, к улыбкам не располагающие. А и там, где улыбнуться бы, все больше погрустить над чем глаза искали.

Одно ситуацию спасало хоть как-то – соседи по квартире. Кошарик и Жуча. Не трудно догадаться, что были они кошкой и собакой. Кошарик – воистину дворянского рода племени. Подобранный как-то в лютый мороз в подъезде жалко мяукающий котенок вырос в гордого кота породы, как уже сказано «дворянской», но обаятельностью своей дававший значительную фору прочим с регалиями. Жуча – та была породистой, да. Роскошный черный ньюфаундленд. С Кошариком жили душа в душу. Ньюфы по характеры добряки. Ну, а Кошарик относился к Жуче покровительственно, но с большой благосклонностью. С такими соседями жизнь была даже с учетом всех грустностей вполне сносной.

В общем, не выкинула книжку Лена, не поднялась рука, раз откликнулось внутри так. На полку поставила.