Юка Ли - Киоко: Наследие дракона

– Я не могу жертвовать своим народом ради твоего. И не стану.

– Но…

– Я не договорил.

– Извини, – она снова опустила взгляд, но рука мужчины не позволила наклонить голову. Он поднял её подбородок выше, заставляя продолжать смотреть в глаза.

– Я не могу жертвовать своим народом, но это не значит, что я не могу помочь.

Он замолчал. Девушка посмотрела на дракона со смесью недоверия и надежды.

– В Шику будет река. Она возьмёт своё начало на севере южных гор, пройдёт через лес и к северо-востоку от него впадёт в море. Там поселятся пресноводные рыбы, но твоим кицунэ строго запрещено лишать кого бы то ни было жизни.

Глаза богини округлились.

– Ты решил просто подразнить их? Они, конечно, могут есть её живьём, но вряд ли ты это имеешь в виду, – Инари по-лисьи фыркнула и попыталась отвернуться, но Ватацуми снова удержал её лицо, не позволяя разорвать зрительный контакт.

– Дослушай. С поздней весны и до середины осени в реку будет заплывать лосось на нерест. После нереста он, подарив жизнь следующему поколению, умирает. Твои лисы могут убивать только тех, кто уже отнерестился. Они смогут питаться свежим лососем раз в год в течение нескольких месяцев. – Наконец он отпустил её лицо, но в этот раз Инари не шелохнулась. – Этого будет достаточно?

– Да! – выдохнула она.

Ватацуми улыбнулся, но ничего не сказал. Он ждал.

– Что я могу сделать для тебя взамен?

Дракон отпустил ладонь Инари и не спеша обошёл богиню, вставая у неё за спиной. Тонкие пальцы скользнули по предплечью и поднялись к шее. Он аккуратно поддел прядь её рыжих волос, открывая ухо, наклонился и прошептал, намеренно задевая губами чувствительную кожу:

– Твоя благодарность доставит удовольствие нам обоим.

– Такова великая история сотворения Шинджу – жемчужины Драконьего моря.

Учитель гордо поднял подбородок, прикрыл глаза и застыл так на несколько секунд, будто не пересказал в сотый раз всем известную легенду, а самолично положил начало людскому роду. Киоко невольно хихикнула, чем призвала строгий взгляд. Пришлось поспешно опустить голову и спрятать улыбку за лёгким поклоном.

– Да, Акихиро-сенсей. Спасибо за историю.

Мужчина провёл рукой, испещренной глубокими морщинами, по серебряным волосам и недоверчиво покачал головой.

– Тебе серьёзнее стоит быть, Киоко. Ты ведь принцесса. Обязана знать прошлое своей страны, – его скрипучий голос и манера говорить исключительно нравоучительным тоном нагоняли тоску.

Киоко знала, что обязана. Она чтила традиции, прилежно училась и любила свою страну. Но некоторые вопросы не давали ей покоя. Один из них – зачем? Императором женщине не стать. И влиять на что-то она не может. Политика – удел мужчин. Строго говоря, Киоко и в правящей семье жить осталось недолго. Завтра она выйдет замуж и переедет к сёгуну.

От этой мысли стало немного беспокойно, но Киоко отмахнулась от навязчивой тревоги – все нервничают перед свадьбой, принцесса не должна поддаваться панике. Да, жизнь не будет прежней, но она готовилась к этим переменам.

Хотела ли она их? А хотела ли Инари отдаваться Ватацуми и рожать для него первого императора Шинджу?

История велит. А значит – так верно. Что верно – то не должно беспокоить её ум. Она станет достойной женой своему мужу и родит прекрасного наследника.

Но почему от этой мысли становится так тоскливо?

Учитель смотрел строго, выжидательно.

– Прошу прощения, учитель. Я внимательно вас слушала и знаю эту историю.

Акихиро размеренно кивнул, покачивая длинной бородой, собрал со стола свитки, которые так ни разу и не раскрыл за время урока, и поднялся на ноги.

– Киоко, – старческий голос приобрёл оттенок заботы. – Беспокойства твои все на лице написаны. Аккуратнее думай. Кому-то может не понравиться, что ты сомневаешься.

Киоко округлила глаза. Учитель никогда не отличался особой проницательностью. Наоборот, он не обращал внимания даже на её детские выпады и все опасные вопросы, которые она имела неосторожность задавать когда-то, переворачивал в нужную ему сторону.

Так однажды она спросила, почему девушки не могут править страной. На лице учителя тогда появилась добрая улыбка: «конечно могут, Киоко, конечно, если будут чтить традиции, уважать прошлое и знать историю своего рода», а затем улыбнулся ещё шире и добавил: «такая девушка сможет выйти замуж за твоего брата и стать женой императора, матерью преемника и править страной через потомков».

Сначала Киоко думала, что он так подшучивает. Но со временем стало понятно: старик свято верил в то, что говорил.

Как-то раз отец поручил своему советнику пронаблюдать за успехами принцессы и, как она позже узнала, заодно проверить, не утратил ли Акихиро-сенсей ещё способности к обучению. Старик не выказывал никакого волнения, уверенный в своём деле, а вот Киоко распереживалась. Она всегда боялась семью Сато, а их глава Мэзэхиро-сан так и вовсе нагонял ужас одним своим видом. Правда, переживания улетучились уже через полчаса – в тот самый миг, как Киоко впервые услышала легенду о сотворении людей от пожилого учителя. Тогда она, десятилетняя девочка, которая ещё упрямо не хотела усваивать нормы приличия и не подозревала, к чему может привести свободное высказывание мыслей, озадаченно спросила:

– Акихиро-сенсей, а почему Ватацуми не рассказал Инари всю правду и не спросил у неё, вдруг она бы и так согласилась? Зачем обманул, сделал так, что она осталась должна?

Киоко по сей день помнит округлившиеся глаза сёгуна. Его лицо перекосило от гнева, и взгляд, полный осуждения и готовности вынести приговор, вперился в учителя. Стоит отдать должное сенсею, все морщинки на его лице остались неподвижны. Он улыбнулся той самой доброй улыбкой и ответил своим неизменно поучительным и снисходительным тоном, которым взрослые разговаривают со всеми маленькими детьми:

– Ты права, Киоко, – на этих словах лицо Мэзэхиро-сана вытянулось ещё сильнее, но учитель не обратил на это внимания и продолжил, – мог он, без сомнений, и рассказать, и помощи просить, просить навстречу пойти. Так бы женщина поступила. И потому ты будешь прекрасной женой, раз такой вопрос задаёшь. Другое дело, что Ватацуми – бог, дракон, владыка моря, что омывает наши земли. Как и все мужчины страны Шинджу – его потомки – он честолюбив, властен. Мужчины не станут просить, они берут. Другое дело женщины – дочери богини Инари – у сильных мужчин просят и благодарят за доброту оказанную, за поддержку и помощь.

Учитель умело перевернул слова Киоко и вмиг превратил её в глазах сёгуна из девочки, везде видящей несправедливость, в кроткую и послушную малышку, которая мыслит по-девичьи, а значит, что с неё взять.