Лариса Печенежская - Ки-Ми-Асура. Том II

Двор изумил обилием цветов, росших на оригинально оформленных клумбах, между которыми, словно бархатный ковер, зеленела декоративная трава с голубоватым отливом и словно бы обработанная сверху воском.

Он не успел в полной мере насладиться увиденным, как из дома почти выбежала женщина средних лет с короткой, красиво уложенной стрижкой, которая была ей очень к лицу.

Гарри узнал ее сразу несмотря на измененную прическу, поскольку много часов провел у экрана, изучая и запоминая «своих родителей». Несколько замешкавшись, он все же нерешительно приостановился, оглянувшись на Дану, но, встретив ее спокойный взгляд, уверенно пошел вперед, тотчас оказавшись в объятиях матери.

– Гарри, мальчик мой, как же мы с тобой давно не виделись! Ты такой занятой, что лишний раз напоминать тебе о себе мы не хотели. Дай я посмотрю на тебя, сынок.

Мама отошла на несколько шагов в сторону и с любовью пробежала взглядом по всей его фигуре, начиная с головы и заканчивая носками туфель.

– Ты изменился в лучшую сторону: у тебя появилась мягкость в выражении лица и взгляд потеплел, в нем даже смешинки блестят, которые тебе очень идут, – и она вновь припала к груди сына, закрыв от счастья глаза.

Через некоторое время с сожалением отстранившись, она подошла к Дане, с искренней радостью расцеловав в щеки, и внимательно осмотрела её:

– Прекрасно выглядишь, моя девочка. Мы бесконечно рады, что ты, наконец, решила родить нам внука. Надеюсь, его мы будем чаще видеть, чем сына? Может, когда-нибудь дождемся и внучки. То-то будет счастья у дедушки! Уж так получилось, что в его роду у мужчин рождаются только мальчишки.

Дана, улыбаясь, согласилась кивком головы со свекровью и направилась к дому, где у дверей стоял отец Гарри, показав мужу на него глазами. Гарри, обняв за плечи маму, поспешил к нему.

Когда с приветствиями было покончено, вошли в дом, где их ждал уже накрытый стол. Разлив по бокалам безалкогольное вино, выпили за встречу.

– Точно, как у нас на Земле, – подумал Гарри. – но без спиртного.

Он поймал себя на мысли, что самоустранился от всех, кто его окружал здесь. Бросив виноватый взгляд на Дану, он принялся за еду, нахваливая одно блюдо за другим. Дана занервничала и пихнула его ногой под столом, отвлекая разговором родителей. Гарри умерил пыл и стал внимательно слушать, какая тема обсуждалась за столом. В основном разговор шел о ребенке, которого все ждали с нетерпением, иногда переходя на родителей Даны и ее сестру.

Она рассказала также о двухнедельной болезни Гарри, вызванной сильным солнечным ударом, о его головных болях, снять которые долго не могли даже самые современные лекарственные препараты, о его частичных провалах в памяти и о том, как он изменился после выздоровления, тем самым пытаясь положительно настроить родителей на явно выраженные несоответствия в поведении и, в случай чего, снизить порог их подозрительности.

Гарри ловил на себе сочувственные взгляды матери, тепло улыбаясь ей в ответ.

Она ему очень нравилась. Не внешностью, которая у нее была обычная, а внутренней красотой, которая просто лучилась из нее. Даже не зная эту женщину, он мог бы с уверенностью сказать, что ей присущи доброта души, любовь ко всему сущему, сострадание и понимание. Мягкость в общении, не показная женственность и эмоциональная щедрость сразу же выделяли ее из остальных, с кем он общался, будучи уже на Ки-Ми-Асуре.

Обед подошел к концу, и отец предложил перейти в комнату отдыха, где они смогут в более непринужденной обстановке выпить чаю. Он вышел первым, а Дана вызвалась помочь свекрови убрать со стола посуду. Гарри по привычке сложил тарелки и понес их к посудомоечной машине.

Мать растерянно остановилась возле стола и проводила его пристальным взглядом. Ситуация становилась опасной, и Дана, схватив бокалы подошла к мужу и прошептала на ухо:

– Веди себя более отстраненно и равнодушно.

Затем, уже отходя, добавила:

– Иди к отцу и расскажи ему о своей работе. Он любил обсуждать проблемы экологии со своим сыном.

Поставив бокалы, она развернулась с безмятежной улыбкой и вернулась опять к столу, задавая свекрови вопросы о ее цветах, которым она посвящала почти все свое свободное время. Та отвлеклась от своих мыслей и стала рассказывать Дане, какие новые сорта она приобрела и уже вырастила в своем цветнике. Дана с интересом слушала ее рассказ, пообещав обязательно посмотреть на них, и, если понравятся, посадить и у себя на клумбах. Так как Гарри в столовой уже не было, ей было легко вести себя непринужденно и ничего не опасаясь.

Свекровь взяла на подставке торт и попросила Дану захватить с собой поднос, на котором уже стояли чашки и заварочный чайник. Войдя в комнату отдыха, они застали сына и отца, о чем-то оживленно беседующих. Гарри шутил, с юмором вспоминая смешные истории на своей работе, и отец, внимательно слушая, периодически оглашал комнату искренним смехом. Их семейная идиллия просто завораживала.

Дану вновь посетили нехорошие предчувствия. Как Гарри не старался выглядеть иначе, он, не замечая, все равно возвращался к себе настоящему. Она незаметно посмотрела на свекровь, которая выглядела немного обескураженной, но скрывала это.

Чтобы разрядить обстановку и отвлечь внимание родителей от сына, она предложила всем вместе посмотреть семейный альбом. Почти такой же был и у них дома, и именно по нему она готовила мужа к сегодняшней встрече. Гарри прекрасно ориентировался во всех фотографиях, поэтому Дана была уверена, что, обсуждая их с родителями, рассеет все подозрения матери, если таковые у нее возникли.

Гарри выбирал отдельные из них и предавался воспоминаниям о том времени и месте, где и когда они были сняты. Мама включалась в разговор, дополняя его подробностями из детства и юности сына.

Беседа уносила их в прошлое, затрагивала общие темы, протекала легко и ровно, и Дана, расслабившись, откинулась на спинку дивана. Потом вдруг очнулась от молчания, повисшего в комнате. Приподнявшись, она прижалась к плечу Гарри и увидела в руках свекрови давний снимок. Такого фото в их альбоме не было. На нем Гарри школьного возраста играл в теннис с какой-то белокурой девочкой.

У Даны в грудной клетке собрался холод, от которого по телу прошла мелкая дрожь: Гарри ничего не сможет сказать о ней. От этой мысли в висках застучали молоточки, предупреждая об опасности.

– Ты не знаешь, как сложилась судьба этой девочки? Она тоже, кажется, живет в вашем городе. Помнится, она в то время тебе очень нравилась, жаль только я забыла, как ее зовут. Напомни, пожалуйста, – обратилась свекровь к сыну, затаив дыхание.

Гарри в задумчивости напряг лоб и отрицательно покачал головой: