Виталий Радченко - Авессалом-3. Проклятие Хириушара

Воины стягивались к центральной площадке плато, ускорялись, образовывая кольцо, переходили на бег. Кирилл влился в общий поток, иногда бросая взгляды по сторонам. Молодые парни, уважительно расступились, давая ему место в строю. Кирилл изо всех сил сдерживал довольную улыбку. Это было восхитительно.

– По местам! – раздался знакомый голос.

Гладиаторы рассыпались по площадке, смешались в хаотичном движении и вдруг, словно по волшебству, казалось бы, неорганизованная толпа превратилась в строгие шеренги воинов, стоящих на определённом и абсолютно равном расстоянии друг от друга. А единственным элементом, выбивающимся из этого идеального порядка, оказался сам Кирилл. Парень нерешительно оглянулся по сторонам, а потом отошёл назад, встав последним в центральной шеренге. Невдалеке он заметил Оселка, вопросительно посмотрел на него, но старшина приложил палец к губам и указал в сторону возвышения, на котором показался Марк.

– Братья! – его голос разнёсся над площадкой, отражаясь от окружающих плато скал…

Тренировка длилась долго. Очень долго. Просто чертовски долго… С несложной очерёдностью движений он освоился достаточно легко. Парные «упражнения» были сложнее, но и с ними Кирилл разобрался ещё до полудня. Его прут двигался синхронно с пятнадцатью десятками других, таких же деревянных прутов, пронизывая стремительно нагревающийся воздух, плетя вычурное кружево нереально медленной имитации смертельной битвы. «Медленно! Возмутительно медленно!» – вопил его мозг, сдерживая изо всех сил тело, жаждущее свободы. Каждая, даже самая мелкая из мышц требовала нагрузки, усилия, движения.

Укол, поворот, разрез. Укол, поворот, разрез… Солнце, зависшее над горами, палило немилосердно. Ручейки пота, струящиеся по вискам, затекали в уголки глаз, разъедая их. Кирилл, стиснув зубы, колол, накручивал невидимые кишки воображаемого врага на прут, который всё труднее и труднее было представить мечом. Несколько раз он быстро оглядывался по сторонам, пытаясь рассмотреть следы раздражения на лицах гладиаторов. Однако не находил. Покрытые крупными каплями пота лица сосредоточенно смотрели вперёд. От филигранно точных движений воинов кружилась голова.

– Ката!

Голос брата звонким эхом метался меж скал. Работа в паре. Оселок, бывший партнёром Кирилла в этом изнурительном марафоне замедленного фехтования, едва заметно улыбался Кириллу, подбадривая его.

– Стоп!

Шеренги застыли. Сзади Кирилл услышал какой-то шум и, не выдержав, обернулся. Двое гладиаторов, не участвующих в общей тренировке, тащили здоровенную бадью с водой и кружки, подавая их по очереди воинам. Те, дождавшись своей очереди, пили воду и снова застывали в стойке, положив прут на предплечье. Водоносы – щуплый, покрытый татуировками парень с хитроватым взглядом и суровый бородач, шириной плеч не уступавший гиганту Балу, молча сделали своё дело, напоив гладиаторов, и удалились. Кирилл с надеждой глянул на Марка, ожидая, что тот, наконец, объявит окончание абсолютно бессмысленной, по разумению Кирилла, тренировки. Кузнец, отказавшийся от воды, вскочил на камень, медленно окинул взглядом шеренги бойцов, и удовлетворённо кивнул.

– Ката!

Чудовищным усилием воли, Кирилл подавил готовый сорваться с его губ вздох разочарования и досады. Прут скрипнул под пальцами, сжавшимися в кулак. А потом все полторы сотни «клинков» медленно, возмутительно, невыносимо, чертовски медленно прокололи воздух, повернулись и скользнули в сторону, вспарывая невидимые животы.

Кашеобразное, бугрящееся комками варево, которое гладиаторы по очереди черпали самодельными ложками из больших котлов, показалось Кириллу невероятно вкусным. Возможно, дело было в непривычно жадном аппетите выздоровевшего тела, требовавшего значительно большего количества калорий. А может быть и просто в мастерстве поваров. Тех самых парней, которые притащили им воду на плато. Насытившиеся гладиаторы довольно хлопали их по плечам. Тощий радостно скалился и отвечал на шутки, здоровяк по большей части отмалчивался.

– Останешься тут, парень, – сказал Кириллу Оселок, облизывая свою ложку и довольно щурясь при этом.

Кирилл открыл было рот, пытаясь протестовать, но старшина опередил его:

– На первый раз тебе хватит. Тут без привычки тяжковато. Особенно, когда не понимаешь, на кой все эти танцы, – он усмехнулся и спрятал ложку за пояс. – Помоги Фоме с Запеканкой.

– С чем? – изумился Кирилл. – С какой еще запеканкой?

– Не с чем, а с кем, чудак, – хмыкнул Оселок. – Видишь тех парней?

Кирилл посмотрел в сторону, указанную старшим товарищем. Двое поваров тащили горки куда-то за камни.

– Ну.

– Это Фома и Запеканка, они кухарят тут. Помоги людям с посудой. Мыть горшки не самая приятная работа, знаешь сам, поди. А ты вроде как новичок тут. Положено. Вроде как…

Кирилл послушно поднялся на ноги. К нелепой тренировке он, пожалуй, возвращаться хотел ещё меньше. Отдав свой прут Оселку, он поспешил за поварами, уже успевшими скрыться из вида.

– Ого! Ты только глянь, Запа, кто явился! – тощий повар, сидя на корточках у весело журчащего ручейка и жмурясь от солнца, ухмыльнулся во все тридцать два ослепительно белых зуба. – Это ж Кузнец-младший собственной персоной! Здорово, малый! Тебя чё, Ослик прислал?

– Оселок, – хмуро поправил его здоровяк, сосредоточенно вычищая пучком травы большой котёл изнутри.

– Ну, ясно дело, Оселок. Чего бурчишь? Всё равно старый чёрт не слышит. Ты ж меня не выдашь, а, Младший?

Кирилл, пожал плечами. Вообще-то старшина ему нравился, но, похоже, тощий шутил совершенно беззлобно. Он подошёл поближе и присел рядом.

– Фома! – тощий протянул ему руку, покрытую на редкость бестолковыми наколками.

– Кирилл, – парень пожал протянутую руку.

– Не, давай без имён, – мотнул головой Фома. – Тут это не принято. Младший – само то! А это Запеканка, – он мотнул головой в сторону здоровяка, который молча кивнул в ответ, не отрываясь от работы.

– Я вообще-то думал, что наоборот… – пробормотал Кирилл и тут же, спохватившись, замолчал.

Однако, тощий Фома, которому прозвище Запеканка действительно подходило куда больше, заливисто расхохотался, как будто в жизни не слышал более остроумной шутки.

– Ха-ха-ха! Ты слыхал, Запа? Ты, оказывается, похож на Фому больше! Ток на Фому неверующего. А чё, может и правда твоя, Младший! Запа и вправду никому не верит. Ну, кроме меня, ясное дело. А ещё он ни хрена не понимает шуток! Ха-ха-ха!

Бородач, вздохнув, сплюнул в сторону и, отбросив в сторону грязный пучок травы, которым мыл котёл, взял чистый, заранее приготовленный. Кирилл присел рядом и тоже нарвал себе большой пук жёсткой желтоватой травы, больше похожей на проволоку. Запеканка подал парню один из котлов, и Кирилл принялся тереть его изнутри, отскребая пригоревшие комки рагу. Вода в ручье, несмотря на жару, была ледяной и пальцы Кирилла уже через минуту онемели.