Вера Водолазова - Волибор

Я не нашёл в карманах трубку и зло сжал табакерку, которую достал в надежде закурить. Мама и я, после войны мы не знали куда податься, не знали, как прокормить маленькую Санну, и я грезил мечтами научиться магии, чтобы у нас был в доме хотя бы хлеб. О большем я не мечтал. Мир не подал нам руки, никто. Все кого мы знали, погибли, число населения Лореула уменьшилось на шестьдесят процентов, и мы, как брошенные овцы, носились по столице в панике, не зная что делать.

– Прошу, не суди меня строго, – продолжил старик, ставя на стол чай. – В то время я уже был немолод, многое видел и слышал. Наш рассудок хрупкая штука, я был напуган, зол и уничтожен одновременно. Во мне бурлила ярость, но сил никаких не осталось. Я боялся показаться людям, я сам себя боялся. То, что видел в зеркале, сломало меня как мальчишку. Разум помутился, и я запустил в сад дикий шиповник, чтобы он заполонил всё во дворе, и вскоре мой дом стал похож на заброшенный.

– Я никогда тебя не пойму, – в тот момент я лишь злился, не думаю, что был честен.

– А я и не жду от тебя понимания.

– Тогда чего? Почему ты посылаешь к нам орка, о происхождении которого я даже боюсь гадать? Спустя столько лет ты решил появиться?

Я не мог знать, что он чувствует, ровно так же, как и он не мог знать о моих чувствах. Но почему-то мне казалось, что я имею право его судить. Хотя что я мог знать о той самой первой встрече с орками? Возможно, что он даже врёт.

– Я нашёл Самбора маленьким у стен Лореула. Он показался мне ещё не знающим обо всем том, что происходило между орками и Брондой, и я не ошибся. Пришлось вырастить его как человека. Мало кто думал, что здесь кто-то живет, а гостей у меня не бывало. Мы тихо и мирно жили здесь и по ночам ходили на охоту в Лореульский лес, набирали воду в реках и собирали ягоды, часто оставались в лесу ночевать.

– Безумие. Ты думал только о себе всё это время. Нашел себе новую отраду в жизни и тихо-мирно жил здесь, как растение. Лишь бы жить.

Самбор ухмыльнулся и закинул в рот последний орех. Он меня невероятно сильно напрягал и одновременно манил своей таинственностью.

– Да, наверное, – не стал спорить старик. – Но сейчас это тебе на руку.

Я нахмурился.

– Что это значит?

– Мы с твоим отцом любили наш край и столицу, мы застали добрых королей и их мудрых советников, времена, когда в Лореул пытались попасть со всех частей мира. Твоя мама родом из Серийи и переехала с родителями в десятилетнем возрасте на север Лореула. В одной из академий она познакомилась с Волибором – твоим отцом. Там же и со мной. Мы вместе окончили академию и ушли каждый в свои сферы: я к магам, твой отец в армию, а мать – в лекари. Ты был еще маленьким. Потом появилась Санна. Твоя мать невероятно сильно ревновала её к моей жене, Журри. Бронда была теплой и заботливой к нам, наши боги благосклонны. Поэтому я хочу снова увидеть её в свете теплого солнца, в былом рассвете.

– А я здесь при чем? Хочешь с помощью меня развязать еще одну войну или что-то вроде того? – ухмыляюсь, пытаясь не показывать, насколько переполнен эмоциями.

Я мало что знал о прошлом мамы и папы. После смерти отца я блокирую в себе желание узнать хоть что-то. Кроме как от мамы, этого не у кого было узнать, и я не хотел трепать её раны. Но иногда мне казалось, что она очень сильно хочет поговорить, а я боялся. Должно быть, не совсем понимал, что ей нужно для успокоения.

– Разве можно подумать, что я желаю тебе зла?

– Я не знаю, – смотрю на лиловые лепестки в чае. – Я слишком давно ни на кого не полагался. Хотя это, наверное, моё самое большое желание. Иметь кого-то близкого по духу.

– Они есть, Говен, – маг указывает на Самбора. – На его родине.

Я смеюсь и делаю глоток чая. В груди всё дрожит от возбуждения.

– Тебя хоть как зовут, старик?

Он потирает седую бороду.

– Меня зовут Деян.

Киваю молча, наблюдая за кружащим чаем в кружке.

– Не совсем понимаю, чего ты хочешь от меня, – говорю я, вставая из-за стола. – Но мне есть кем рисковать, поэтому все эти авантюры против орков без моего участия.

– Также есть и те, ради которых ты должен взяться за это. – Его слова заставляют меня остановиться. – Никто, Говен, никто, кроме тебя, не сможет. Поверь, я знаю. И знаю очень много. Я не прошу тебя верить всему.

Мне кажется, будто то, о чем я мечтал, предстало передо мной в образе чего-то пугающего. Или я внезапно оказался не готов к переменам, о которых грезил весь свой осознанный возраст. О которых говорил отец.

– Извини, старик. Выходит, я не вправе судить тебя.

Я ушел молча, заметив, что уже восходит солнце. Солнце над новой Брондой, которую я не знал. Что-то надвигалось и я знал об этом. Я был тем, от которого якобы многое зависело, но был ли в силах им помочь и помочь в чем? Трус. Лишь в голове у себя думал, что могу что-то поменять.

Возле дома я увидел Санну и Бет. Они сидели рядом друг с другом, сонно буровя землю взглядом. Я остановился рядом и присел, умиленно смотря на обоих.

– Санна, – тихо позвал я сестру и присел рядом. – Санна, пойдем домой.

Она тихо и покорно уронила голову мне на колени, поджала к себе ладони. Такая взрослая, но всё еще ребенок. Я помню её маленькой и каждый день надеюсь, что снова увижу прежней. Когда случилась война, мы все очень поменялись, и в этом можно понять Деяна, а о Самборе и вообще нечего сказать. Ребенок, выросший в стране врага, где каждый убил бы его при встрече.

Я отнес сестру в комнату, но она до последнего не отпускала меня, и даже Бет не лаяла, а лишь тихо бежала рядом. Санна – кем она хочет быть и где жить? Я ничего не знал из этого, утонул в опеке и строгости. Хотел стать ей отцом, а в итоге не смог стать даже другом. Может, я и преувеличиваю, каша в голове слишком заварилась.

Именно поэтому я задумался о словах Деяна. Санна хочет жить в Лореуле и видит здесь свой дом. Наш дом. А я всю жизнь старался сделать так, чтобы она была счастлива, а значит, защитить то, к чему она стремится и чего хочет. Но выходит, что готов был это сделать лишь на словах.

– Доброй ночи, Санна.

Я был уверен, что утром ясно пойму, что же нужно делать и как, но ошибался. Мне даже сложно было разговаривать с Санной, которая казалась бодрой и веселой. Я избегал разговоров. Мне было не по себе, я словно что-то терял. Что-то очень выгодное и соблазнительное.

Днем я ушел в город и просидел в мастерской до самого вечера, пытаясь отвлечься. Вскоре мысли упорядочились.

– Мам, – начал я наконец разговор по приходу домой. – Можно вопрос?

Она суетилась на кухне и за шкворчанием масла совсем не слышит меня. Я бросаю на пол сумку и вешаю плащ. Пройдя на кухню, сажусь за стол.

– Мам? – Она испуганно поворачивается. – Привет.

– Напугал! – вздыхает она и легонько бьет меня по плечу тряпкой. – Где ты был целый день?