Екатерина Каптен - Мир, в котором меня ждут. Ингрид

– А холостяшка нейтрализует выход магической энергии, вот. И действует долго, одного присыпания хватает на несколько дней, а мы наносим её ежедневно.

Нафан сказал:

– Я продолжу с вашего позволения. – Он приподнял палец. – Магические таланты бывают очень разные. Маг может владеть уникальной силой какой-либо стихии, хотя обычно так или иначе ими может управлять почти любой волшебник. Реже встречается магия льда или грозы, например. Может быть способность дышать под водой или летать. Бывает, что ни намёка на базовые умения, зато есть более могущественные вещи, например способность перемещать в пространстве вещи, проникать в чужое сознание, дар предсказания, хождение по снам… Так что очень много дарований.

– А как узнать, какой дар у меня? Вы ведь знаете свои дары?

На этот вопрос ответила Хельга:

– Некоторые знают, другие нет. Дар не всегда очевиден. Многим требуется время для раскрытия. Обычно мы снимаем защиту с дара к моменту поступления в Академию, а два года в Ликее – это и есть подготовка. И, между нами говоря, считается неприличным хвастаться своими умениями.

– А как тогда находят таланты у детей из крестьянских семей? – Ингрид посмотрела на соседний стол, где сидели Эрин и Сольвей.

– А, тут несложно. Как есть холостяшка, так есть и специальная жидкость, которая её смывает и, наоборот, усиливает мага. Даже самые крохи магического таланта будут выведены на чистую воду. Всех детей от пяти до одиннадцати лет с деревни или полиса ведут на смотр, как на праздник, их моют, парят, одевают во всё чистое. Потом совершают омовение рук и лиц этой самой жидкостью, после чего детям предлагают разные испытания. А хозяин земли, опытный маг с членами своей семьи внимательно наблюдают за детьми, часто используя специальные зерцала, чтобы не упустить ни одного возможного волшебника. Бывает, что вообще никого не находят, но иногда попадаются прямо бриллианты, – рассказывала Хельга.

Ингрид слушала с раскрытым ртом. Четвёртый день всего во Дворце, а она столько всего узнала! Девочка подумала, что теперь она потеряет сон, думая о своём даре к магии. Всё это было безумно интересно.

– Не знаю, – сказал Нафан, – я не в большом восторге, когда в Ликею попадают отпрыски крестьян, купцов, ремесленников, служивых… Часто нахально себя ведут, так неприятно, если честно… Будто бы их сразу на золотой трон посадили. И им невдомёк, что вообще-то здесь надо учиться и стараться.

– Я познакомилась с Эрин, она в другом классе учится, и не заметила за ней ничего такого. Совершенно нормальная девочка, – возразила Ингрид.

– Да это же мало зависит от рода! Может, крестьяне проще, купцы расчётливей, а дети служивых повспыльчивее, но и среди нас всё то же самое, – сказал Эдвард.

– Эдвард, ты повторяешь за своей мамой, кажется, – повёл бровью Нафан.

– В таком случае и мне здесь делать нечего, я по своему роду не дворянка, – сказала Ингрид.

– Нет-нет, Ингрид, – исправился Нафан, испугавшись, – ты неправильно меня поняла! Я не это имел в виду. Просто очень неприятно, когда такие дети из недворян, у которых внезапно оказывается магический дар, начинают им хвастать, становятся заносчивыми. Их ведь не воспитывают с младенчества так, как нас. Из-за этого страдают все.

– Нафан, среди дворян тоже встречаются заносчивые и крайне не приятные лица, которых хочется повоспитывать, – язвительно заметила Артемида.

– А служивые – это кто? – спросила Ингрид.

– Это выходцы из семей крестьян, ремесленников, купцов, которые поступили на военную службу, – ответил Эдвард. – Служивые не имеют своих земель, кроме пахотных, получают жалованье и свой дом, а по выслуге лет ещё и пенсию.

Ингрид, которая пока слабо разбиралась в делах сословных, не стала задавать лишние вопросы. Завтрак закончился, они пошли на занятия. На хирографии все тщательно присыпали свои руки холостяшкой и провели тренировку для пальцев. У Ингрид связки суставов были очень негибкими, поэтому все пальцевые фигуры выглядели коряво. Но сложность заключалась не в этом: фигуры для пальцев были разными, их следовало одновременно менять на правой и левой руке, на счёт и через хлопок, а пальцы всё время выполняли движения синхронно и симметрично, и обмануть эти движения было очень сложно. Преподаватель – маленького роста, с восточными чертами лица – терпеливо всё показывал и объяснял.

После хирографии и сытного завтрака Ингрид встретилась с Деметросом Аркелаем, как он и просил.

– Вам ведь уже одноклассники сказали, что на следующей неделе занятий не будет?

– Да, мне рассказали про сбор, что все мальчики поедут в поход. Так здорово, что здесь вы тренируетесь по-настоящему! На земле не так интересно, у нас вот завтра должен быть осенний выезд на природу, так половина родителей бастуют: мол, дети в лесу перемёрзнут и промокнут! Смешно же! Мы даже без ночёвки едем. А сбор – это интересно, по-настоящему…

Деметрос Аркелай прервал её словесный поток:

– Я хотел как раз сказать, что девочки эту неделю не учатся. Они возвращаются по своим домам, где проводят время с семьями. Дело в том, что и Ликея, и Академия будут закрыты для учеников, и общежитие тоже, значит, вам надо где-то пока осесть.

– Я просто могу остаться на неделю на земле, – предложила Ингрид, и сама ужаснулась от этой мысли.

– Это так, но! Сколько человек знают, что вы уходите на землю и возвращаетесь?

– Два – Хельга и Артемида.

– А это значит, остальные сейчас гадают, какая семья вас будет опекать. Ведь все думают, что вы сюда перешли безвозвратно.

– Опекать? – Глаза Ингрид беспомощно расширились.

– Мы должны снять возможные вопросы. Сейчас практически нет дворянских семей, в которых бы не было ни одного отпрыска в Ликее или Академии, а опека нам нужна формальная. Если вас устроить в какую-либо семью, где есть ученики и студенты, то тайна портала будет быстро раскрыта.

Ингрид вообще не поняла, что ей пытался этим сказать Деметрос Аркелай.

– А почему семья Хельги не может меня взять? Хельга ведь знает.

– Да, но в семье Лагуна ещё пять детей, кроме неё. А ещё родители, прислуга. Старшие учатся в Академии, они не должны знать. А когда вы отправляетесь на землю, здесь-то копии не остаётся.

– Да, точно… – Ингрид чувствовала, что жутко тормозит.

– Что я хотел сказать… Среди преподавателей только несколько человек знают, что у вас переходящий статус. Не знаю, согласитесь ли вы… Но семья моего брата – он знает всё и преподает здесь – готова вас взять. У него только один сын, и тот ещё маленький. Это будет по большому счёту формальностью, вы сможете отсутствовать в его семье. Но все будут знать, что вас опекает мой брат.

– Что ж, если вы считаете, что это наиболее приемлемый вариант, то я не против.