Екатерина Каптен - Мир, в котором меня ждут. Ингрид

– Ингрид, ты к кому поедешь на время сборов? – спросила вторая беловолосая девушка – кажется, Агда.

– Меня опекает господин Георг Меркурий… – начала Ингрид.

– Ой, как жаль, мы так надеялись, что ты поедешь с нами! Мы все вместе отправляемся в княжество семьи Лагуна. Специально так решили, думая, что ты тоже туда едешь, чтобы поближе познакомиться с тобой и всё рассказать про наш мир! Мы как раз будем там в практиковаться в лекарствоведении.

Ингрид почувствовала холодок между лопаток. Деметрос Аркелай прав: сохранять тайну, что у неё переходящий статус, было бы очень, очень сложно. А если это умножить на девичью болтливость и любовь вдаваться в художественные подробности, то у секрета почти не оставалось шансов. С другой стороны, возникла проблема: как сейчас отвертеться и объяснить, почему именно в самую малодетную семью её отправили под опеку?

– Да, мы бы каждый день ездили верхом, танцевали, музицировали, – начала рекламную кампанию Сага, дав подсказку Ингрид.

– Только не это, – дёрнулась назад Ингрид. – Мне господин Хоног вообще прописал лечение.

– Ты не любишь верховую езду? – спросила девушка по имени Агда.

Хельга вмешалась очень кстати:

– Дорогие мои, Ингрид здесь первую неделю, сегодня чуть не упала с лошади, ей необходимо отдохнуть. Разве у неё это получится в нашем доме с вашим интересом? Даже во время своей работы мы не дадим ей отдыха.

Все старшие синхронно выдохнули. К счастью, среди людей Ингрид заметила Георга Меркурия. Поспешно распрощавшись, она засеменила в его сторону.

– Она весьма милая!

– Немного странная.

– Она же с земли.

– Это не страшно, – отдалённо раздавались голоса за её спиной.

Ингрид протиснулась сквозь толпящихся девушек и подошла к опекуну. Вместе они направились к маленькому двухместному экипажу с крытым верхом, где на козлах сидел кучер – простоватый паренёк в армяке и картузе, сильно надвинутым на нос.

– Мы поедем через таверну «Рыба и оливки» с остановкой в оном, а там я вас отпущу, – сказал кучеру Георг Меркурий, добавив: – Хочу вторую часть пути проделать верхом.

Кучер кивнул, обошёл экипаж, пока господин Триаскеле помогал Ингрид погрузиться, потом ловко прыгнул на козлы, и они плавно тронулись с места. Пара лошадок неспешно цокала копытами по брусчатке, Ингрид из окна помахала знакомым. Экипаж миновал Дворец и покинул его через широкие Главные ворота. Впереди ожидала долгая дорога. Повисла неприятная пауза, какие всегда напрягали девочку. Ей казалось, что если её не нарушить, должно произойти что-то страшное. Ингрид забившись в угол экипажа. Рядом сидел её опекун, но она чувствовала себя очень неловко и даже поставила на сиденье свой саквояж, чтобы случайно с ним не соприкоснуться. Ингрид впервые оказалась наедине с мужчиной, который не приходился ей родственником, в узком пространстве на долгое время. Георг Меркурий в свою очередь почувствовал это напряжение и тоже постарался отсесть как можно дальше.

Девочка усиленно смотрела в окно, за которым неторопливо плыли осенние пейзажи. Багровый лес на кромке горизонта; не золотое, а уже бледно-коричневое поле; не такое пронзительное, как летом, небо, уже немного уставшее, укрытое облаками, будто готовилось ко сну. Девочка сначала пыталась замкнуться на каких-нибудь своих мыслях, но присутствие человека, который мог ответить на многие волновавшие её вопросы, смещало акценты.

– А сколько нам ехать? – спросила она, чтобы развеять тишину, которая давила на её уши уже минут пятнадцать.

– Ещё часа три, думаю. Но не больше четырёх, – ответил Георг Меркурий.

– Мы едем на юг? – спросила она, просто чтоб поддержать разговор.

– Скорее, на юго-запад, – откликнулся он, продолжая смотреть в окно со своей стороны.

Обычно Георг Меркурий это расстояние преодолевал налегке верхом и гораздо быстрее, но ради Ингрид нанял экипаж, зная, что в седле путь воспитанница не выдержит.

Ингрид украдкой рассмотрела Георга. Он выглядел лет на 30 и был очень обаятельным. В его внешности читалось, что в юности он красотой не очень-то отличался, а расцвёл гораздо позже. Неизвестно почему, но Ингрид была в этом уверена. Девочка ещё раз завязала разговор:

– Господин Георг Меркурий, а как мне переместиться на землю? – спросила она, хотя об этом они уже разговаривали.

– Мы приедем в таверну «Рыба и оливки», где отпустим кучера, этот молодой человек живёт здесь в полисе. Пообедаем, я возьму лошадь, и мы улучим момент, когда нас никто не увидит, чтобы вы переместились на землю. Я один покину трактир и отправлюсь к себе домой.

– «Рыба и оливки», таверна… От этого слова пахнет прошлым веком, – задумчиво сказала Ингрид. – А можно открыть верх коляски?

– Нас может услышать кучер, – сказал Георг Меркурий.

– Вроде я всё поняла, мы приезжаем и на смене лошадей я исчезаю.

– Кучер не должен увидеть, что я выезжаю один, поэтому мы должны дождаться, когда он отобедает и покинет зал. Трактир находится недалеко от полиса, но, по сути, стоит на берегу реки в редком саду среди олив. И нам нужна дверь для телепортации. Единственный вариант, это найти её где-то на конюшне. Хорошо, что все готовятся к празднику, поэтому сейчас там мало народу. Рыбаки с промысла вернулись ещё вчера.

– Я поняла, – сказала Ингрид. – А что за праздник?

– Праздник закрытия сезона земледелия, – ответил опекун. – Год делится на два сезона: земледельческий начинается в апреле, когда люди выходят на поля, и длится до середины октября. Когда весь урожай собран и землю оставляют отдыхать, начинается время зимы. Открытия обоих сезонов и их преполовения – четыре сезонных праздника в году. Для торжества выбирается конец октября. В этот раз как раз 19 октября все отправляются в лагерь, а праздник начинается в день возвращения, 26-го. После этого начинается переход на зиму.

– О, на земле мы тоже утепляемся в это время, мама с бабушкой заклеивают окна, ставят щиты за батареи, чтоб не дуло от стен, замазывают щели, если они разошлись за лето.

– А где вы живёте в России?

– В Санкт-Петербурге.

– Прекрасно. А на какой улице, далеко от центра?

– От центра-то недалеко, но… – Ингрид кашлянула, вспомнив свой район. – В общем, у нас весьма интересное место. Улица Ломаная, если это вообще хоть о чём-то говорит. Рядом с Цветочной.

– Ни о чём не говорит. Наверное, она ломаной формы, если такое название?

– Да не особо, и покривей видали. Это почти промзона, хотя недалеко Лиговский проспект и Московский.

– Лиговка… Московский… а что там ещё есть?

– Там есть монастырь, весьма потрёпанный, с кладбищем. Вот кладбище там да-а, – протянула Ингрид, будто только это в её районе и вызывало восхищение.