Ирина Игнатьева - Волшебство в подарок

Козёл первым подался изучать подношение, но дядька быстро отодвинул рогатую башку подальше. Поднялся с лавки и вместо того, чтобы взять деньги, сграбастал меня в охапку и хорошенько сжал.

– Эх, дурища ты, Инка! Хрен с УАЗиком, он всё равно незарегистрированный был. Сама чуть не утопла. Ну дурища, же!

– Ваня, не вздумай у неё ничего брать! – На крыльце возникла тётя Оля. – Инна, заходи, моя! Обедать будем, расскажешь, как у тебя там!

А я только шумно дышала в распахнутый ворот камуфляжной куртки: правда, уже другой, по-весеннему тонкой. И косилась на соседний дом, в надежде, что с того крыльца тоже позовут.

Хотя прекрасно знала, что даже будь хозяин дома – не вышел бы.

«Ду-ри-ща… Какое точно определение. Тебе, Ин, подходит», – мерзкий писк заставил вздрогнуть.

Рука с конвертом резко дёрнулась. Пальцы рефлекторно сжались, но он всё равно выскользнул и плюхнулся на землю. Довольный козёл подхватил добычу и пустился в бега.

Первым с боевым: «Етить!» – в погоню бросился дядька, я – за ним. Козёл лихо перепрыгивал через вёдра и кур. Мы такой прыгучестью не обладали, поэтому двор быстро наполнился выражениями покрепче.

– Стой, скотина! Куда?! Хрен я тебя к Лёльке пущу, будешь на воздержании! Накажу, кому говорю, сто-о-ой!

Но упёртый гад только прибавил скорости и с разгона перемахнул через калитку на соседний участок. Где был тут же сцапан за рога и теперь обиженно блеял вслед отобранной добыче.

– Развлекаетесь с утреца? – Руслан пожал руку запыхавшемуся дяде Ване и протянул мне конверт. Я упрямо замотала головой и показала на дядьку.

– Ему отдай, а то у меня из рук брать отказывается.

– Вот упёртая! В машину тебе пойду положу, – дядька взял конверт и, не слушая возражений, ретировался.

– Спасибо… – буркнула и, не дождавшись ответа и так и не решившись поднять взгляд, развернулась к дому дядьки.

Внезапно меня обхватили вокруг талии и, не давая опомниться, перетащили через калитку.

Руслан бережно поставил на ноги и, не отпуская, уткнулся мне в макушку.

Кажется, забыла, как дышать: испугалась, что, если вздохну глубоко и слишком шумно, он передумает и отпустит. И всё!

«Вот это я понимаю!» – снова возник в голове голос Купидона. Не знала бы крылатого гада так хорошо, подумала бы, что прослезился.

«А ну, брысь отсюда! Только попробуй ручонками кривыми всё испортить: знаешь, откуда потом будешь стрелы вытаскивать?!»

Послышался удаляющийся смех: «Нет уж, Инка! Дальше – сама. Как эта… Устойчивая личность!»

Руслан наконец отмер.

– Корову умеешь доить?

Я опешила. Вот что угодно ждала услышать, но точно не вопрос про навыки дойки.

– Закатай, что у тебя там раскаталось! Корову ему доить… – подумала и добавила. – Нет, ну если очень надо, могу и попробовать. За котлетки.

Руслан рассмеялся:

– Догадалась, значит, про котлетки? – снова прижал меня и тихо шепнул: – Где же ты была, Инна? Где, чтоб тебя, ты так долго была? – и тут же перевёл тему, – Ты ко мне в гости так и не сходила. А я на той неделе мебель наконец купил: кухню поставил, шкаф… Кровать с матрасом, огроменную: два метра на два двадцать! Утром привезли. Пойдём, покажу?

«Видимо, обед откладывается», – и я засеменила вслед за Русланом, не переставая крутить головой: не машет ли где поблизости крылышками пухленький мужичок с набором «юного стрелка». Но, переступив порог, напрочь забыла про Купигада: стало как-то некогда. А ещё – тепло и исключительно приятно.

«Права была тётя Оля. Счастье и правда приходит вовремя!».

Марина

Пальцы уже вторую минуту с силой тёрли висок. Надавливали на небольшую точку, собирая всю боль в одном месте. Она послушно пульсировала под кончиком пальца, но стоило отпустить, снова лианами расползалась до затылка.

Продолжая тереть голову одной рукой, я залила кипятком горку коричневых крошек в чашке. В нос ударил пряный запах.

Всегда кладу корицу сразу и только потом добавляю воду. Хоть везде и пишут, что это убивает вкус.

«Химия и консерванты, вот что его убивает!» – пронеслось в голове, пока я безуспешно пыталась надорвать упаковку комкового сахара непривычно короткими ногтями. Не до них было в последнее время, пришлось срезать под корень.

Один тихий бульк, второй, третий. Опомнилась на четвёртом, слила немного в раковину, плеснула в чашку ещё кипятка. Ложка нервно зазвенела, ударяясь о края.

«Вдруг она всё-таки узнает? А если не найду нужные слова, не смогу объяснить?» – подумала, цепляясь взглядом за каждый проезжающий за окном автомобиль.

Когда же наконец выплыла из водоворота тяжёлых мыслей, оказалось, что продолжаю машинально размешивать содержимое чашки, хотя сахар давно растворился. Я посмотрела на тёмную жидкость и резко отставила кружку в сторону. И, чертыхнувшись, тут же потянулась за тряпкой, чтобы вытереть противный коричневый ободок. Чёрт с ним, закажу доставку! Ещё и чего-нибудь сладкого, порадовать ребёнка.

Кофемашина сломалась совсем некстати, и необходимость давиться растворимым порошком из банки добила настроение окончательно. Муж иногда брался учить меня варить кофе в турке, но неизменно, с плевками отвращения, выливал результат в раковину. А потом и меня тоже… Слил.

Я бросила взгляд на телефон. Внутри снова начали сцепляться в плотный узел нити страха и жалости. К себе и к Лерочке.

«Ладно, ты наказал меня, переживу как-нибудь! Но ведь обещал, обещал же! А теперь что прикажешь делать, за три часа до Нового года?!»

Ради дочери мы терпели друг друга ещё два года после того, как муж решил, что «не сошлись характерами». Проводили вместе праздники и соблюдали семейные традиции. А теперь мне надо было объяснить шестилетнему ребёнку, что семьи-то уже не существует! Как и много чего ещё… Например, Деда Мороза!

Руслан всегда сам наряжался в костюм, чтобы порадовать нашу маленькую Снежинку. Долго выбирал подарки, придумывал задания, учил с Лерой песни и потом с гордостью слушал, улыбаясь в блестящую белую бороду.