Торина Нэйт - Закрытый Мир: Рубиновое ожерелье

На самом деле я никогда не имела ничего против, охотно поддаваясь на все правила, установленные родителями, всегда следуя их выполнению. Это была моя жизнь, четкая, структурированная, понятная. И я не знала, что бывает по-другому, что у кого-то бывает иначе.

Но Джонс. Он был моим личным хаосом, тем вихрем эмоций, который пошатнул эту четкость и структуру в жизни. И Лили это не нравилось, это становилось уже нормальным – вечно ссориться. Из-за одного и того же. Он был причиной наших ссор и самой первой безумной моей любовью, за которую я была готова бороться даже с собственной матерью. И пока мне это удавалось.

Завтра – один день, который я могу провести не по графику Лили, у меня не было планов, да и вообще огромного желания праздновать не было.

Это был единственный день, когда я могла диктовать свои правила и делать все, что мне захочется. За это я любила его, единственная причина, почему я вообще отмечала этот бессмысленный праздник. Нет ничего хуже, чем праздновать старение своего тела и разума, ведь с каждым годом мы не молодеем, а наоборот. Брр. Но, конечно же, Джонс имел на это свое мнение.

Он сказал, что завтра меня ждет сюрприз, и обещал день посвятить мне, только ради этого я согласилась на торжество. Сколько бы я ни спрашивала, что он хочет делать завтра и какой план – он не признался. Этого стоило ожидать. Только вот сюрпризы – не мое. Меня начинает нервировать то, что я не могу контролировать, не понимаю, к чему готовиться. К такому просто не привыкла. Учитывая, что я прожила по графику семнадцать лет. Школа, бег, дом, домашнее задание – и так по кругу. Иногда соревнования по бегу, иногда олимпиады. Но я могла сказать, что буду делать в следующем месяце в первый понедельник, как и во все остальные дни. И мне это нравилось.

Связь с Джонсом была сильная, не знаю, каким образом мы вообще начали общаться, это до сих пор не укладывалось в моей голове, как он вообще смог вклиниться в мой плотный график и разрушить до основания то, что строили мои родители на протяжении всей моей жизни. Он был тем, кто показал мне настоящую жизнь, полную эмоций и искр, взрывов и падений. Он был тем, кто показал, что такое любовь.

Кажется, она окутывает меня ореолом тепла каждый раз, когда я вспоминаю его черные шелковистые волосы и карие с золотой радужкой глаза. Я могу ее потрогать, ощутить каждой клеточкой своего тела, когда он касается моей кожи. Я чувствую его присутствие еще до того, как он приблизится, и, конечно же, знаю, что он чувствует то же самое. Необъяснимо. Но мне этого и не требуется. Только лишь бы ОН оставался в моей жизни.

Мой вдох стал прерывистым, когда я представила, как буду касаться его безупречно красивой улыбки губами, как он запечатлеет легкий поцелуй на моей ключице. А мне придется встать на цыпочки, чтобы хоть немного приблизиться к его росту. Он был высоким, сильным и мужественным. Его широкие плечи всегда прикрывала черная кожаная курточка, а волосы торчали в разные стороны после шлема. Он никогда не расставался со своим мотоциклом, даже в холодное время года. Для меня это было открытием, хотя я не соглашалась ездить с ним в гололед.

– Мэри?! Мэри, ты дома? – послышалось из-за двери, и в комнату ворвалась Лили, не удосужившись даже постучать, хотя бы для приличия. – О, Мэри, ты дома, а то я думала, ты снова с этим своим непутевым. – Улыбка озарила ее лицо, и она чмокнула меня в волосы, присаживаясь на край кровати.

– И тебе привет, мам. Сколько тебе можно повторять, что у моего непутевого есть имя? Его зовут Джонс, когда ты уже запомнишь? – я вздохнула. Последних моих слов Лили не слышала, так как уже упорхнула, не закрыв дверь.

Замечательно.

Я потянула одеяло повыше, укрываясь с головой. Это было слишком сложно, слишком изматывающе – постоянно противостоять ей. Мне пришла в голову мысль снова выбраться из дома, как я делала это последние несколько лет. Недалеко от нашего дома был парк, когда-то давно я нашла там место, о котором мало кто знал. Это было мое убежище, где я могла посидеть в тишине и все обдумать. Туда я уходила ночью, чтобы потешить себя иллюзией свободы. Там я была кем-то другим, не девочкой-роботом, не имеющей друзей, без мечты о чем-то глобальном. Там я могла становиться тем, кем захочу, погружаясь в свой маленький мирок. Я освобождалась от оков и имела хоть каплю свободы. Но на самом деле я просто наслаждалась одиночеством.

Нет, сегодня я не буду туда идти, Джонс попросил меня лечь пораньше, чтобы я чувствовала себя хорошо завтра. Обещание, данное ему, сдерживало меня, хоть и внутри все трепетало от желания побега. Он знал о моем тайном убежище и с легкостью мог проверить. Мне не хотелось его подводить. Поэтому я свернулась клубочком и погрузилась в сон, предвкушая самый лучший день рождения за последние семнадцать лет.

Утро было на удивление добрым, я чувствовала себя действительно хорошо. Неужели этот день настал? Я не надеялась, что сегодня не будет нотаций или ругани по поводу Джонса, но все же хотелось свести это к минимуму, слишком важно было мое настроение. Я ценила каждое усилие Джонса, каждый момент, проведенный вместе, и сегодня был день, когда я имела возможность провести его с ним.

Утром курьер принес букет цветов. Это были разнообразные цветы, очень искусно выложенные. Их цвета очень хорошо сочетались между собой, с прожилками зеленых листьев. Среди цветов лежал маленький беленький листочек. На нем было написано: «Любимая, жду в двенадцать».

Я не могла нарадоваться, мои щеки загорелись. Широко улыбнувшись, я расписалась на листочке, который протянул мне курьер, и, глубоко вдыхая изысканный запах цветов, отправилась на кухню.

– Кто там приходил? – спросила Лили. – О, цветы, Джонс решил подлизаться? – она вскинула бровь.

– Нет, у меня вообще-то сегодня день рождения, если ты забыла. Да, кстати, я сегодня иду его отмечать с Джонсом, – я ухмыльнулась, застав Лили врасплох.

– Кто тебе такое сказал? – не отставала она.

– Я, мама, я. И это не обсуждается, – я улыбнулась и направилась в комнату.

Потом выдохнула, прижавшись к закрытой двери своей спальни спиной. Это было легко, хоть я и приготовилась к большему. Она дала выиграть этот мини-бой, но я уверена, что завтра меня ждет серьезный разговор на тему, как я могла так разговаривать с собственной матерью, ведь они так много вложили в мое воспитание. Я потрясла головой, выбрасывая все ненужные мысли. Сейчас не до этого.

Сегодня, конечно, важный день, но не настолько. Поэтому я надела джинсы и красную клетчатую рубашку, а сверху черный кожаный пиджак, чтобы было теплее ехать на мотоцикле. Еще в начале наших отношений Джонс подарил ее мне, чтобы я постоянно не клянчила у него его собственную. Решила подвить волосы, слегка подкрасилась тушью, немного духов – и образ готов.