Кирилл Стригин - Вечная империя. Вторая часть

– Есть, – наконец выдохнул Эреман, отпуская руки жены и с удовлетворением оглядываясь на результат их временного симбиоза. Черный вихрь поднялся в высоту почти на три метра. Угрожающе свистя, он устремился к блайдарам, расшвыривая и поднимая в воздух целые группы воинов. Внезапно раздался угрожающий рык. Эреман побледнел:

– Теперь понятно, как они нас нашли…

Несколько смазанных теней пронеслись через отряды сражающихся и очутились прямо перед некромагами. Большинство охраняющих Тефи некро-солдат с дикими воплями кинулись в разные стороны. Только трое подняли оружие, но огромные волкообразные твари, играючи поотрывали храбрецам головы.

Эреман, понимая, что некро-сила мало поможет против оборотней, с отчаянной решимостью достал меч. Отступать было некуда. Позади оставалась его жена и ребенок.

– Я попробую их задержать, – тихо начал Эреман, но в этот момент один из оборотней с насмешливым ревом выбил у него меч. Следующим ударом некромага отшвырнуло в сторону. Приложившись головой о валун, Эреман отключился. Тефи, взвизгнув, выбросила вперед ладони. Поток некро-силы ударил в двух оборотней, заставив слегка покачнуться. Весело оскалив пасть, самый здоровенный из них схватил Тефи за горло и приподнял в воздухе. Глаза девушки выпучились, руки и ноги беспомощно болтались в воздухе. Хохотнув, оборотень со всей силы ударил Тефи о ствол дерева. В голове помутнело и сознание девушки унеслось прочь.

Ингерн, не спешила выдергивать из плеча стрелу, осознавая, что в таком случае вряд ли сможет справиться с кровотечением. Торопливо подгоняя своих воинов, она не отрывала от пленников злобного взгляда. Горгаф тащил Лукиана, Брианны нигде не было, зато Рем все еще оставался в их руках. В случае, если они выберутся отсюда, Иморталис щедро наградит их за такой трофей и Эреман…

Мысли Ингерн прервал молодой издевательский голос:

– Какая ожидаемая встреча!

В ту же секунду красное пламя охватило некро-солдат, на глазах превращая в почерневшие головешки. Горгаф зашипел, Ингерн попятилась: магия исходила от худого короткостриженного парня в изорванной рубашке и коротких штанах. На освященном в пламене лице парня играла неприятная улыбка, не предвещающая ничего хорошего.

– Юлиан, – неверяще выдохнул Рем. – Как ты нас нашел?

Улыбка мага стала шире, в его янтарных глазах отражались огоньки пламени:

– Как видишь, и от меня иногда бывает польза.

– Чего стоишь?! – противно завизжала Ингерн, поворачиваясь в Горгафу. – Парализуй его!

Улыбку с лица Юлиана словно стерли. Он отступил на шаг, но Горгаф лишь беспомощно зашипел. За последние сутки Серому уже столько раз приходилось это делать, что сейчас у него попросту не осталось сил.

– Ладно, – Рем покачнулся, цепи громко звякнули. – Кажется, пришло время.

Слабый свет собрался на груди Рема. Ингерн изумленно уставилась на растущее сияние, которое внезапно выстрелило тонким, но ослепительно белым лучом. Ингерн с дырой в груди тихо упала на землю. Ее остекленевшие глаза, не отрываясь, смотрели на звездное небо.

Злобно шипя, Горгаф притянул к себе Лукиана. Тот заорал и попробовал вырваться, но Серый сдавил горло пленника стальными тисками.

– Отпусти его, – приказал Рем, с удовлетворением отметив, что даже скованные за спиной руки не смогли полностью помешать ему применить магию.

Серый угрожающе зашипел. На лице Юлиана появилось гадливое выражение:

– Я так понимаю, эта мерзкая рептилия хочет использовать нашего друга как заложника… Надо же, какая сообразительность! А на вид тварь не умнее ящерицы.

– Не дайте ему увести меня, – проскулил Лукиан, не отрывая умоляющего взгляда от друзей. – Вы видели, что они делают с людьми! О, Создатель, я не хочу умирать! Как я не хочу умирать!!! Дома у меня семья, маленький сын. Он…

Горгаф злобно встряхнул пленника, приказывая молчать.

– Мы… уходить… – казалось, Гограф с силой выталкивает из непривычной для этого глотки исковерканные человеческие фразы. – Иначе я… убивать!

– Да, неужто?! – голос Юлиана снова стал издевательским. – А ты действительно умен для ящерицы. Использовать человека, как живой щит…

– Юлиан, – произнес Рем устало. – Хватит. Придется его отпустить. У нас действительно нет выхода. Остается только надеяться, что Горгаф освободит Лукиана, когда окажется на безопасном расстоянии.

– Они людоеды, Рем! – истошно завопил Лукиан. – Пожиратели плоти! Юлиан, сделай же что-нибудь!

На лице Юлиана отразилось нечто похожее на сострадание. В умоляющем взгляде Лукиана он отчетливо прочитал немую просьбу. Последний, как бы говорил Юлиану, что лучше умереть быстро от рук своего соотечественника, чем быть заживо сожранным мерзкими чудовищами. Лукиан понимал, что Рем никогда на это не пойдет, а вот Юлиан…

Горгаф, не обращая внимания на отчаянный визг своего пленника, принялся торопливо пятиться назад. Лукиан затрясся в его руках и громко зарыдал.

– Твоя идея была неплоха, я признаю это, – неожиданно произнес Юлиан, насмешливо глядя вслед удаляющемуся Серому. Из головы парня никак не шла мольба, запечатленная в последнем осмысленном взгляде Лукиана. – Мы, люди, часто готовы пойти на все ради близких. Жизнь отдать за товарищей! Вот только ты не учел один небольшой нюанс…

Что-то в голосе Юлиана заставила Горгафа остановиться. Даже Лукиан перестал плакать, впившись в мага непонимающим взглядом.

– Я никогда особо не любил Лукиана, – закончил Юлиан и из его широко растопыренных пальцев неожиданно выплеснулся ревущий поток магической энергии. Серый среагировал мгновенно. Острый коготь резанул горло Лукиана, не хуже отлично заточенного бергантского кинжала. Кровь брызнула из раны дождем, но в этот момент магический удар настиг и жертву, и палача. Пламя на миг отразилось в расширенных от ужаса глазах Лукиана и Горгафа, а затем захлестнуло обоих подобно горной лавине. Душераздирающее шипение, слилось с человеческим воплем в единую какофонию боли. Несколько минут магия бушевала вокруг скрюченных тел, делая их все меньше и меньше. Наконец, Сила истаяла, оставив от Лукиана горку пепла. Тело Горгафа сохранилось лучше, хоть и сильно обгорело. Над ним поднимался густой дым, расползающийся по поляне и наполняющий ноздри невыносимой вонью.

Юлиан закашлялся, брезгливо морща нос, но Рем, в отличие от него, стоял неподвижно. В его сознании навсегда остались расширенные глаза Лукиана, в которых отразилась такая боль, такой ужас и безысходность, что Рему самому хотел сесть на землю и завыть. Зарычав, он внезапно прыгнул к Юлиану, забыв про скованные руки. Юлиан ловко увернулся от броска, а затем ударил в ответ. Носок сапога со всей силы вонзился в живот Рема. Любой другой бы скрючился от боли, но Рем лишь помотал головой и вцепился зубами в ногу Юлиана. Тот принялся бешено наносить удары свободной ногой.