Мария Вислогузова - Глаз Дракона. Хранитель

Мальчик, держа ладонь на горле, будто так мог помочь себе дышать, ещё раз в отчаянии глянул в окно, нет, там слишком высоко, выбраться так не выйдет. К разочарованию парня, окно отрывалось как по маслу, зато на улице – ни одного человека, что мог бы прийти к нему на помощь. Кричать снова Тим не решился: так получилось бы проверить, нет ли кого в соседних квартирах, и так он и привлёк бы к себе внимание кого-то, кто кроме него находился в этой квартире. Мальчик, насколько мог тихо, приблизился к шкафу, пытаясь не смотреть на себя: горько было осознавать, что его волос, которые он не стриг с самого раннего возраста, теперь нет. Что кто-то без сердца лишил его их, единственного, заставшего при жизни …, единственного, что уже было, при их первой и последней встрече. Не верилось. Не принималось сознанием.

Внутри шкафа не оказалось ничего полезного. Да, там нашлась одежда, много одежды, сшитой как под него. Тим быстро надел первое, что попало под руку, обулся, заметив в коробках на нижней полке подходящую по размеру обувь, на случай, если ему удастся выбраться на улицу. Мутное отражение в стекле книжного шкафа напоминало об утрате. Парень на секунду повернулся к комнате. Нет, никаких средств связи тут не было. Ничего, что можно было бы использовать как оружие тоже.

Единственный путь к выходу был где-то за дверью, перед которой оказался Тим. Моля её не оказаться запертой мальчик надавил на ручку. Главное сейчас – минуя хозяина дома, оказаться на улице, а там, на свободе, он в любом случае как-нибудь сумеет отыскать свой дом. Хоть бы только с его отцом было всё в порядке, остальное его не волновало. К удивлению, дверь поддалась. Мальчик, приоткрыв её, выглянул наружу. Там никого не оказалось, зато путь, который ему требовалось проделать, стал больше в несколько раз: в реальности квартира была внушительных размеров, разительно отличавшихся от тех, что он рисовал в своей голове.

Узкий коридор, плотно забитый дверьми самых причудливых форм, цветов и размеров, стал следующей локацией его «тюрьмы». Причём, те жались так близко друг к другу, что комнаты, прятавшиеся за ними, должно быть, были у́же той, где очутился Тим, как минимум в половину. Один конец коридора заканчивался тупиком, второй, ближний к парню, венчался заветной дверью в подъезд. Только вот на этом относительно коротком прямом пути к спасению мальчика подстерегало самое огромное и явное препятствие: дверей через пять развёртывалось неограниченное стеной пространство, где находился некто, либо занимающий такое же положение, как парень, либо заключивший его здесь. Оставалось лишь рискнуть.

– Чего крадёшься? – спросил взрослый женский голос, звучавший ласково, без злости или угрозы, интересуясь этим так добродушно, будто Тим и владелец этого голоса были старыми товарищами.

«Не повезло», – подумал Тим.

– Заходи скорее, будь как дома, не стесняйся, – предложил голос.

Не понимая, почему ему это говорят, Тим не придумал ничего лучше, чем, сделав уверенный вид, попытаться ускользнуть от женщины, на мгновение зайдя на кухню (он определил, что это именно кухня, увидев несколько кухонных тумбочек и холодильник), и сразу же рванувшись к двери. Приток адреналина сейчас помог бы это осуществить. Только плану не суждено было сбыться: придав лицу уверенности, мальчик твёрдым шагом сделал несколько недостающих шагов к кухне, а, как только заметил, кто там находится, растерял всю решимость:

– Вы?!

Женщина широко улыбнулась ему:

– Да, я, – ответила она спокойно, повернувшись к нему.

Вафельным полотенцем, что держала в мокрых руках, та, не отрываясь от занятия, насухо вытирала большую стеклянную миску. Её изумрудные глаза сверкнули неподдельной радостью, когда она увидела Тима.

– Вы?? Та самая женщина из моего сна?

Тим тронул рукой голову, проверяя, короткие ли у него ещё волосы. Мир перед глазами начал темнеть, а в ушах появился еле заметный шум, становившийся громче и громче. Его волосы короткие, прямо как во сне, где он их собственноручно подстриг после того, как убил своего отца… Неужели всё, что он видел – не сон, неужели, он – убийца?..

– Какого сна? Расскажешь? – полюбопытствовала женщина из сна, не замечая, как Тим сделал несколько коротких шагов к стене, ища дополнительную опору.

Ноги отказывались держать такого его, тело противилось хранить в себе душу чудовища.

– Я ещё сплю? – спросил Тим ослабевшим голосом.

Он дрожал и плохо слышал сам себя. Его сознание, казалось, наблюдало за всем этим откуда-то издали. Мир исказился, давил на него, пытаясь вытеснить из себя. А все предметы наоборот отъезжали, стыдясь находиться рядом. – Где мой отец? – пытался узнать мальчик, чтобы опровергнуть собственное жестокое предположение. Он хотел выбраться из ямы, выраставшей под его ногами, тянулся к верху, а оттуда его уже забрасывали землёй.

– Тим, он…

– Откуда вы знаете моё имя, что я здесь делаю?! – парень не получал ответа ни на один свой вопрос. Он был оставлен в земле, похоронен заживо собственными руками.

Только после этих вопросов и того, как Тим, внимая мышечной памяти, начал пытаться разорвать несуществующими сейчас когтями свою грудь, Лидия Владимировна, оказавшаяся той самой женщиной из сна, сообразила, что происходит с мальчиком:

– Сночары… – прошептала директриса. Она оперативно избавилась от мешающих рукам вещей и, подбегая к опустившемуся на колени мальчику, со знанием дела, размышляя вслух, объявила: – Надо найти бабочку.

Она опустилась на пол рядом и, пока Силой пробиралась к себе в кабинет, где держала несколько нужных экземпляров, схватила Тима за руки, с трудом удерживая их на месте, чтобы он не причинил себе вреда. Лидия с печалью смотрела на лицо мальчика, понимая, что эта бабочка сейчас сделает и о каких событиях вернёт память. На секунду она засомневалась: стоит ли давать ему пережить это ещё раз? Нужно ли Тиму знать, что́ его вынудили сделать? Можно ли дать этому ребёнку испытать ту адскую судьбу во второй раз? Как ей досадно было принимать, что она не властна решать это. Как злилась она на Глаз – а Лидия была уверена, что это он устроил для того, чтобы защитить свою новую Хранительницу – это он виноват в том, что мальчик во второй раз должен будет хлебнуть целую пригоршню мерзких мучительных образов, которые подарило ему насильственное проклятье его души.

Появившаяся бабочка состояла исключительно из голубого света. Она взмахивала своими крылышками, искря, кружа перед лицом мальчика, чтобы разрушить чары. Лидия держала на руках его обмякшее тело и плакала: ему вновь виделись все события, произошедшие с того дня, когда Тим стал причастен к миру магии и Силы. Крылатое создание осы́пало красные волосы парня синими огоньками, оставило на его щеках два холодных прощальных поцелуя и, сев на его нос, растворилось, пытаясь заглушить боль снизошедших воспоминаний. Искры впитались в мальчика, заспешили в его сущность и завершили дело, ради которого погибла бабочка, отдавшая себя для снятия чар. По щеке Тима заскользила светящаяся голубым слеза, позволившая ему вернуться во внешний мир из мира своего сознания.