Ксения Крутская - Контроль. Песчинки на чашах весов # 3

Естественно, такое отношение не способствовало созданию однозначно благоприятного впечатления о командире. И если бы не очевидная эффективность его методов, Ледена, скорее всего, крепко невзлюбили бы в Дрейендале. А так… Все переглядывались за его спиной, возводили глаза к небу, пожимали плечами и… с нетерпением ждали следующего урока – нового часа, полного страданий, дикого напряжения и унижений, после окончания которого чуть ли не по стеночке ковыляешь домой, но при этом почему-то чувствуешь, как сердце переполняет гордость, а за спиной разворачиваются крылья…

Астри, прожив в Дрейендале полгода, пообщавшись со старожилами и сопоставив услышанное от них с собственными наблюдениями, сделал свои выводы о личности капитана и просто начал вести себя с ним так, как с любым обычным сослуживцем: невзначай интересовался, как дела, мельком упоминал о чем-то интересном, что услышал или прочитал, небольшими порциями выдавал информацию о себе. Не навязывал свое общество, но и не избегал компании командира во внеслужебное время. Делал он все это настолько непринужденно и тактично, что Леден даже сначала не заметил, что против него ведется масштабная и до мелочей продуманная кампания по разрушению его образа угрюмого одиночки. И однажды, поймав себя на том, что не может сосредоточиться на чтении какого-то важного и срочного документа, потому что, видите ли, этот паршивец Астри уже полчаса как должен был вернуться с патрулирования! – Леден осознал, что, сам того не заметив, снова попался в ловушку простых человеческих эмоций. Он позволил себе привязаться к другому человеку. Снова позволил себе считать кого-то своим другом.

Радовало в этой ситуации только одно: в отличие от Орсо, Астри, как Глаз Воды и Ныряльщик, не имел права никуда уехать, да и желания покидать Дрейендаль он в общем-то не имел. Он так же, как и Леден, искренне полюбил эту неприветливую и прекрасную землю, нисколько не тяготился уединенностью и оторванностью от цивилизации, не искал богатства или карьерного роста. И именно то, что Астри оказался настолько близок Ледену по духу, больше всего настораживало капитана. Он не раз задумывался о том, что же сделало его самого таким нелюдимым и жестким в общении. Ведь изначально, в детстве, он был самым обычным ребенком: дружил с мальчишками, бегал за девчонками, дрался и мирился, участвовал во всех развлечениях и шалостях, был своим в компании сверстников и сам считал этих ребят своими. Так что же изменилось? И когда? Леден сам не заметил, как оборвал все старые связи и постепенно выстроил вокруг себя невидимую стену, не допуская образования новых. И вот теперь он обнаружил в этой стене, которую уже привык считать неразрушимой, вначале небольшую трещину, а теперь – уже, похоже, зияющий пролом.

Не означает ли это, что Астри появился в Дрейендале неспроста?

– Это ведь только на пользу делу, – как-то раз сказал он Ледену. – Люди и так со временем понимают, что ты хороший человек. Да, да, не качай ты головой, так и есть… За тобой тут любой в огонь шагнет. Разве было бы так, если бы они считали иначе? Но все же… На то, чтобы разобраться в тебе, они тратят силы и энергию, которые могли бы использовать вместо этого на обучение. Понимаешь?

Леден усмехнулся и ничего не ответил. Ловкий ход, друг мой… Ты слишком хорошо меня изучил. Да, для меня дело превыше всего. И вот, значит, как ты решил попытаться примирить меня с моей собственной слабостью…

Возможно, что-то после этого и изменилось в отношении подопечных к наставнику. Леден по-прежнему старался концентрироваться только на работе, привнеся в процесс обучения одно-единственное новшество – теперь он больше разговаривал со своими учениками. Исключительно по рабочим вопросам, нет-нет, никакой пустой болтовни. Но и по интонациям, и по своевременности выданных скупых пояснений умные люди многое могли понять…

Контроль. Залог спокойствия и уверенности. Это у обычных людей – любовь, сопереживание, беспокойство за ближнего. Страх и радость, боль и надежда. А Леден верил в контроль. Эмоции ненадежны, они мешают сконцентрироваться на задаче, рассеивают внимание, затрудняют принятие верных решений. А максимально полный, постоянный, всеобъемлющий контроль – основа безопасности тех, кого Леден, не будь он Леденом, безусловно, мог бы назвать близкими и дорогими ему людьми.

Три года назад капитан оказался в ситуации, контролировать которую он попросту не имел возможности. Он был уверен, что его люди достаточно подготовлены к возможным столкновениям с Чужаками, и давно уже не испытывал особого беспокойства, когда кто-то из Ныряльщиков отправлялся за Барьер. Но вот узнать о том, что основная угроза – это вовсе не нападения призрачных воинов, хотя и плохо различимых глазом, но все же видимых, осязаемых – и уязвимых для оружия и магии, оказалось для него равносильным предательскому удару под колени.

По эту сторону Барьера до сих пор не было известно о случаях смертей людей от обескровливания. Но это отнюдь не означало, что таких случаев не было. Все-таки контакты между командами Ныряльщиков были не налажены, обмен информацией осуществлялся только через министерство, которое чересчур скупо делилось ею, опасаясь непонятно чего. Только много позже Леден узнал, какое давление испытывают слуги Белой и Красной Лун со стороны своих хозяев при попытках поделиться хотя бы крупицей «запретной» информации.

А уж надеяться, что такие случаи не начнут происходить в дальнейшем…

Капитан никогда не полагался на расплывчатые утверждения вроде «все так говорят» или «никто о таком не слышал». Тщательная проверка информации была частью его безупречной системы контроля. И вот эта система дала сбой.

Глядя в застывшие лица подчиненных, на которых читался один для всех вопрос: «Что нам делать, командир?», Леден едва ли не впервые в жизни отчетливо понял, до глубины души прочувствовал, что означает слово «страх».

Он не может защитить их. Он не может контролировать ситуацию.

Для чего он тогда вообще нужен?..

Буквально через пару месяцев решение, казалось, было найдено: пришелица из-за Барьера, которая стала ученицей его старого друга Орсо и получила некую непостижимую силу не только от Луны, но и от Солнца и даже от Земли, уничтожила того, кто был виновен в смертях людей и угрожал существованию самого их мира. Ледену стало легче, хотя и ненамного: ситуация по-прежнему ни в малейшей степени не поддавалась его контролю, однако вроде бы стабилизировалась сама собой.

Климат начал улучшаться. Давно уже витавшая в воздухе планеты тревога, которая в последние годы имела уже явные оттенки паники и обреченности, сменилась ошеломленным недоверием, робкой надеждой и наконец – всеобщим ликованием. Люди возвращались на покинутые территории, отстраивали брошенные города, восстанавливали земледелие. Через два года после получения радостной вести впервые за последние пятнадцать лет рождаемость в королевстве превысила смертность. Люди перестали бояться будущего.