Надин Баго - Вовсе не сказки

Наевшись, голут рыгнул, испортив вырвавшимся зловонием всё удовольствие от завтрака. Впрочем, не впервой, да и вообще станционники и не к такому привыкли.

– Слышь, Там, как думаешь, если так дело пойдёт, то когда закончим?

– Ну, если командир не изменит распорядок, то дня три-четыре, не больше, – он глянул в широкое окно, за которым медленно вертелся пыльный красно-коричневый шар. – Да, где-то так.

– Хорошо бы, – Рэчче похлопал себя по волосатому брюху. – К маме хочу: хоть поесть нормально, а?

Бригадир неопределённо пожал плечами: его на Цимфе́е никто не ждал.

– Хотя, если честно, – продолжил его товарищ, – вообще не понимаю, чего мы тут торчим. Всё важное давно вывезли, так что ещё ищут? Каменюка одна.

В каком-то смысле он был прав: всё живое переместили годы назад – каждого зверя, рыбу или птицу, каждую бактерию, каждое дерево или семечко. Следом выкачали воду, потом пошли металлы, и вот теперь, действительно, оставались только древние породы, да ещё теплящееся ядро.

– Не знаю… консулу виднее.

– Консулу, скажите пожалуйста! Не-ет, – голут покачал пальцем, – это всё его прихвостень науськивает. Ищите, копайте! Больше мне, больше! И куда человеку столько, спрашивается? Хапуга столичная!

За их спинами громыхнула упавшая кастрюля: механический раздатчик в последнее время разболтался и часто ронял посуду. Звон эхом раскатился по столовой. Противное дребезжание резануло уши и медленно затихло.

Рэчче фыркнул.

– Во! Хапает, а на оборудовании экономит. Хотя… я слыхал, «Мурлыку» после этой миссии на списание?

Тамор кивнул.

– Скорее всего. Некоторые узлы уже бесполезно чинить, сам знаешь. Даже жаль немного: хорошая была станция.

– Ага! Заслужила тут быть, да?

– Больше любой другой, – согласился бригадир, оглядывая обшарпанную комнату, обедающих усталых коллег, вид за окном. – И я рад, что попал сюда, хоть и грустно всё это.

– Есть немного, – голут качнул косматой головой, – но это неизбежно. Этой звезде осталось совсем чуть-чуть, а после… пуф-ф-ф!!! Всё сделали вовремя.

– Вовремя… Но внутри всё равно сжимается: колыбель человечества, как-никак.

За прозрачными стёклами на фоне громадного алого шара вихрями перетекал в нутро «Мурлыки» каменистый сгусток, некогда известный как Земля.

Подумать только, как оно сложилось!

Вот она и снова в Ильфании на старости лет. И опять ютится в избушке-краюшке на Болотищах, прямо как тогда, в юности, когда начинающую ведьму ещё никто не знал.

Потом-то узнали, конечно. Ещё как узнали.

А теперь… забыли. И напомнить бы, да силы уж не те, и желаний, если честно, почти не осталось.

Разве многого она хотела?

Просто не жить в сырости, где так ломит старые кости. Просто немного памяти, капельку уважения.

Нет, никому не нужна ни там, ни тут древняя колдунья.

Барбеза вздохнула, кряхтя перешагнула высокий порожек, выбралась на крылечко и уселась в потрёпанную скрипучую качалку, подставляя сморщенное лицо весеннему солнцу.

Внизу, на большом валуне у тропинки, петляющей через лес, грелся уж, подставляя чёрные, смоляно поблёскивающие чешуйки тёплым лучам.

Хе… вот и она будто змея, выползает из своей норки-каморки, чтобы прожарить косточки. Словно своего тепла уже не хватает, словно тело постепенно захватывает холодный могильный туман.

Ну уж нет! Не собирается она помирать вот так, в глуши да забытьи. Надо, надо что-то оставить после… Только, вот, что?

Потерявшись в своих думах, разомлевшая на солнышке ведьма вскорости заснула. Колыбельная ветра, шелестящего молодой листвой, и щебетание бесчисленных птах, заселивших заросли у трясины, убаюкивали её, всё сильнее и сильнее погружая в грёзы о былом.

***

Полторы сотни лет назад Ильфания была настоящим приютом для волшебства.

Кто только не встречался в её лесных чащах, высоких горах и прохладных озёрах. А уж о Болотищах говорить вообще не приходится.

Русалки и лесовики, гоблины и гномы, тролли, фэйри и даже драконы.

А уж магов и ведьм без счёта. Ну, не настолько, чтоб их искусство перестало удивлять, но много. И умения их ценились: кому корову подлечить, кому роженице помочь, кому королю в битве поспособствовать. Ой, ну да, и гниль на соседское поле наслать или чирьи на задницу старому мельнику, что уж, бывало. Но за дело! Да-да!

Сказать, чтоб все волшебники как сыр в масле катались, так нет. Но жили достойно: о пропитании и крыше над головой беспокоиться не приходилось. А уж когда чудище какое из лесов выбиралось, то и золотишком доводилось разжиться: что лучше выкурит вонючую гризну из амбара, чем ведьмовские свечи? Кто, как не маг, прогонит разошедшегося дракона?

Кланялись все им при встрече, на чаёк-кофеёк приглашали, на свадьбах погулять звали, да на похоронах поплакать, духу огонёк зажечь. Красота!

Из соседних земель вызывали на службу: местных-то волшебников не всегда хватало, ну и обучаться те тоже часто ездили в Ильфанию, к истокам.

Сама она родилась там. Повезло. К самой Гартанде под крылышко попала, из магических кругов всё детство не вылезала. А уж как зелья варить научилась – закачаешься. И для любви, и для битвы, и для здравия, и для хвори. Сладкие, как мёд или вскрики любовников, и горькие, как полынь или разбитое сердце.

Со своими зельями да взварами она полмира обошла – объехала. Таких чудес насмотрелась. И буйные моря видела с летящими по ним кораблями-птицами (сама, правда, так и не сплавала – тошнило жутко, до позеленения и выскакивания бородавок), и скалы, высоченные и гладкие, словно небесные крепости, реки и пустыни, холмы и низины…

…кружась в хороводе снов, проносились мимо государства и города, запретные земли… тысячи лиц… и небо, всегда небо. Грозное и тёмное, с сизо-фиолетовыми тучами, приносящими ливень; голубое, яркое как барвинки, со стадами барашков-облаков; почти белое, знойное, ослепительное, как сама смерть… небо…

Вот зелья-то её и сгубили. Вернее, не зелья, а драконы.

Нашла общий язык… ха! С этими-то тварями. Нет, кое-что, правда, получалось: бочонками с её варевом от чешуйчатых монстров откупались и в Ильфании, и в Пранеже, и в Сухумете. Ух! Пришлось ей потрястись в дорогах со всеми этими переездами.

Потом и в Гизель позвали. Надолго она там осела… могла б и навсегда, да вот же ж… Мозги тогда отшибло. Власти захотелось. Дура старая! Ведь пожила ж уже на свете, всякого навидалась.

А ещё и дракон этот…

Уф… ящерица каменнокожая… будь он неладен… угораздило ж связаться, понадеяться…

Впрочем, это не её промах. Всё он, Дорреной. Вот же старикашка! И как только хватило ума догадаться?

И как ей самой не пришло в голову, что королевский советник-то всю подноготную болотных тварей знает? Столько ж бок о бок работали.