Игорь Ревва - Кружной путь

– Я ничего плохого не сделал, госпожа, – он старается изо всех сил, чтобы слова его звучали как можно подобострастнее. Только бы обошлось…

– Я хочу видеть твоё лицо! – гнев в голосе становится всё явственнее.

– Госпожа, простите меня…

И в этот момент над степью зазвучал плач маленького ребёнка.

Этот звук полоснул по нервам больнее, чем острая сталь. Все сразу замолчали. Он не видел их, но понял, что лица всех пятерых обратились к тому холмику. Он понял, что всё пропало. И ещё он понял, что терять ему больше нечего – будь, что будет…

Резким движением он поднял голову и посмотрел в глаза первого попавшегося рыцаря. И он увидел то, что и ожидал – страх. Он увидел, как с лица рыцаря сползает презрительно-брезгливая улыбка, как рука его судорожно хватается за меч…

Поздно.

Потому что он уже понял, что рыцарь испугался. Потому что страх рыцаря придал ему сил. Потому что он уже почувствовал на коже мимолётные покалывания сотен тысяч невидимых иголочек.

Так уже бывало с ним и раньше, но все эти ощущения оканчивались ничем, слабой головной болью и разочарованием. Но сейчас… Сейчас эти покалывания пошли волнами, сделались сильнее, отдались в ушах слабым звенящим звуком, наполнили сознание необычайной лёгкостью. Он забыл уже, как это должно быть, хотя раньше ему доводилось испытывать такое довольно часто.

Он напрягся и набрал полную грудь свежего холодного воздуха. И…

Время замедлило свой бег.

Пропал холодный степной ветер, исчезли звуки, превратившись в низкое басовитое урчание, движения рыцарей стали медлительными и вялыми. Всё вокруг сделалось сонным и неспешным. А он уже, выхватывая на ходу из-за пояса нож, кинулся к первому рыцарю, почти успевшему извлечь свой меч.

Нож легко вошёл под нагрудную пластину, медленным ленивым плевком брызнула из раны густая кровь. Он не стал смотреть, он кинулся ко второму всаднику, опёрся ногой о его же стремя, приподнялся и одним ударом перерезал рыцарю горло. Только бы «песня» не смолкла, думал он, кидаясь к третьему рыцарю и мимоходом успевая порадоваться тому, что, казалось бы, полностью утраченные способности снова к нему вернулись. И тут всё неожиданно закончилось. И он услышал крик. Как раз в тот момент, когда вспарывал своим ножом живот третьему всаднику.

Крик был непонятным и бессмысленным, но голос был знаком. Отскакивая в сторону от валящегося из седла тела, он каким-то чувством вдруг понял, что это кричат ему. Кричит она – Онга. И он догадался, что это не просто крик, это предупреждение. Он пригнулся, и вовремя – длинное копьё пролетело над его головой и вонзилось в грудь четвёртого всадника.

Всё ещё не веря в свою удачу, он резко обернулся и метнул нож – наугад, на звук, на злобный и отчаянный крик всадницы за своей спиной. Острый клинок скользнул по конской шее, несильно поранив её, животное испуганно заржало, поднялось на дыбы, сбрасывая с себя наездницу.

Он торопливо наклонился и вытащил меч из ножен у одного из поверженных противников. Он знал, что перед ним не просто молодая и безумно красивая девушка, перед ним жестокий и беспощадный убийца.

Девушка выхватила меч, и стальное лезвие зловеще блеснуло в лучах утреннего солнца. Но тут кто-то из его спутников подоспел на помощь. Он увидел, как чьё-то тело с разбегу налетело на девушку, сбило её с ног, швырнуло вперёд, прямо ему навстречу… Ему осталось только подставить меч и принять на лезвие падающего врага.

Звонкий и отчаянный крик мгновенно захлебнулся, девушка судорожно дёрнулась и рухнула в траву. Тяжесть оружия показалась ему вдруг неожиданно бесполезной. Он выпустил из рук окровавленный меч и поднял глаза.

– Спасибо, Лард, – сказал он.

Лард ответил кивком, даже не посмотрев на него. Он, тяжело дыша, внимательно рассматривал мёртвую девушку. Или любовался ею – даже сейчас, превратившись в труп, она продолжала оставаться очень красивой. Какая-то неземная красота, какой никогда и нигде, даже во сне, не бывает.

– Крон!.. – задыхающийся крик, торопливые шаги.

Он повернулся и увидел спешащую к нему Онгу. Она была одна. Он нахмурился и, когда женщина подбежала поближе, сурово произнёс:

– Где ребёнок?

– Я оставила его с Карой, – виновато пробормотала она и тут же обеспокоено спросила: – Ты цел?

Крон кивнул, наклонился и подобрал с земли меч.

– Цел, – подтвердил он.

– Они увидели твои глаза… – женщина всё никак не могла успокоиться.

– Да, – кивнул Крон. – Это последнее, что они увидели в жизни.

– Клянусь небом! – расхохотался Лард. – Это зрелище достойно того, чтобы после него умереть!

– Ты так считаешь? – холодно усмехнулся Крон. – Что ж… Я запомню твои слова, Лард…

Лард запнулся, замолчал и сделал вид, что осматривает трофейное оружие. Крон не торопясь развязал пояс и скинул с плеч надоевшую ему накидку. Куда как лучше в простой куртке, подумал он, чувствуя телом холодный степной ветер. Простая куртка из волчьих шкур, мехом наружу, без рукавов, чтобы не стеснять движения. Сколько лет уже он её таскает, привык к ней. А эта нелепая и неудобная одежда… Надоела она ему – жёсткая и жаркая накидка с дурацким капюшоном. Она помогала скрываться и оставаться неузнанным, но теперь это уже не нужно. Теперь люди дойдут и без него, сами. А он… Он опять свободен и вновь сможет остаться один.

Все его спутники уже подтянулись сюда. Беглецы поймали и успокоили перепуганных лошадей, собрали оружие. Его оказалось не так уж и много. И коней всего пять. На всех не хватит, подумал он и криво улыбнулся. Если бы рыцарей было больше, то беглецам лошади и не понадобились бы – он и с пятерыми-то справился почти случайно. Только благодаря Ларду.

– Ты опять услышал «песню смерти»? – полуутвердительно произнёс Лард, с восхищением глядя на Крона.

Крон молча кивнул.

– Вот, видишь! – радостно воскликнул Лард. – А ты говорил, что она ушла от тебя навсегда! Не-е-ет! Небеса за нас!

Крон молчал. Он думал сейчас о том, как бы распорядиться лошадьми. Оставлять себе одного коня или не стоит? С лошадью возни много, но так он сможет быстрее передвигаться…

Крон нахмурился. Куда ему ехать-то? Да и зачем? Пусть уж лучше все лошади останутся этим людям, им нужнее. Хотя и им, конечно, лошадей не хватит на всех.

Словно услышав его мысли, Лард вздохнул и громко сказал:

– Лошадей мало! Жаль!

– Могу тебя успокоить, – проворчал старый Кин – седой, как снега на пиках Андирских гор. – Могу тебя успокоить, Лард! Вон едут недостающие лошади! И даже больше, чем нам нужно…

Все стремительно обернулись и посмотрели туда, куда указывала худая рука старика Кина. Острое у него зрение, несмотря на столь глубокую старость. Да и внимательности старику Кину не занимать, он первый различил в далёкой степи скачущих всадников. Скачущих сюда…