ХХ - Люби. Сказки для взрослых. Ритмика. 2-я книга 10-томного сборника

Губы твои – везде и…, исчезают. Появляются – из ниоткуда, в доли секунды. То – на груди, то – ласково, в промежности.

От похоти и неожиданности – дыхание перехватило. Сердце неистово – стучало, от наслаждения и исступления – я умирала, от нежности прикосновения.

Безумной силы – бил меня экстаз, как ураган, срывая крышу, мысли. Друг друга – чувствовали мы, без слов и фраз невольных. – Лишь только – вздохи, охи.

– Люблю тебя, Катюша! – шепчут твои губы.

– А я люблю – Ирину, отвечала.

Дождь шёл – не прекращался. В окно смотрела. – Ты, снова улетела, а я осталась.

Тебя ждала, сквозь ливень – тебя искала. Не находила, вновь ждала, ждала, ждала. И, не дождалась.

– Катюша, это я! Я никуда – не уходила от тебя. С тобою рядом я – всегда была, но ты меня – другую, не воспринимала. Тебе я – эта, не нужна. Хотя я, та же самая – Ирина.

Катюша замолчала.

Заехали во двор. Припарковались трудно. Широкая машина, а между деревом и… узко. Ирина вышла – помогла. Катюша – миллиметровала.

Пока на стол Катюша накрывала, девчатам, маме позвонила Ира. Обрадовалась им и похвалила, ведь мама, их успехи подтвердила – осилили Толстого, Достоевского, Некрасова и Лермонтова, Чернышевского. Читали перед этим Пушкина, Тургенева и Чехова, Крылова, Ломоносова Фонвизина. Готовятся узнать Есенина и Сашу Чёрного, а также Блока, Бунина.

– Мне кажется, что Бунина – им рановато, Ирина маму попросила – повременить немного. И этого, пока – достаточно.

Хотя – по возрасту, Любаве 18 лет, развитие – на детском уровне. 6 лет прожили в Эйфории, затем – Эрешкигаль, нас изменяя, девчоночкам – годков добавила.

– С тобой я не согласна, ответила Лариса, ведь «Тёмные аллеи» любви – верх совершенства.

– Мне кажется, пока им – рановато, робко ответила Ирина, вспомнив себя, Катюшу, юность.

– Любви все возрасты покорны;

Но юным, девственным сердцам

Её порывы благотворны,

Как бури вешние полям:

В дожде страстей они свежеют,

И обновляются, и зреют —

И жизнь могущая дает

И пышный цвет, и сладкий плод.

Но в возраст поздний и бесплодный,

На повороте наших лет,

Печален страсти мертвой след:

Так бури осени холодной

В болото обращают луг

И обнажают лес вокруг. – Не согласилась мама. Хочешь сказать, Пушкин, не прав?

Любовь, прекрасна в юности.

Я, за тебя и Катю не боялась. Ведь голова у вас – осталось. – Это, есть – доказательство. – Нет ничего – любви прекраснее.

– А с языками, все проблемы, окончились у девочек? – спросила Ира, переведя, неловко – тему.

– Грамматику мы подтянули, особенно в немецком языке. Остались диалекты. Но думаю, нужна здесь практика.

– Её – исполним мы, в Ростове. Ещё три месяца, есть – до учёбы. Ты с ними, вновь расстанешься надолго.

Давай, дом – всё же продадим или по старой схеме – соседям отдадим, а ты к нам, переедешь. И с ними, с нами – будешь рядом. Всем будет легче.

Дай трубочку Любаве, соскучилась по девочкам.

– Не повезло тебе, они на речке. Мотаются – туда, сюда. И говорят, учить так – легче.

Так ещё холодно…. Простудятся…?

Приедем завтра, поругаю. За них переживаю.

Катюша трубочку взяла и с мамой говорила. Ира немного отошла – в сторонку, той – не мешала.

Смотрела на квартиру и явно вспоминала, когда впервые, её сюда – Зоя Петровна, привела.

Звонок, предупредила Зоя, встречайте – еду в лифте.

Ирина встретила – её, нагруженную сумками.

Сели за стол, как в прежние, до Подземелья – времена, когда Катюша, только что приехала. Зоя смотрела на девчат, так сильно повзрослели. Приехали девчатами, сейчас – матроны властные.

– Давай выпьем, мы – вина, за то, чтобы найти – пути, как защититься нам. – От Анта, с фаме-форке, произнесла Ирина – тост, подняв бокал. Все встали во весь рост. Такой у них был ритуал – с пор давних – до Подземелья.

Хайям не соглашался с догматами религиозными – официальными, продолжила Ирина. На небе – счастье, мусульманам правоверным, обещанное – верой, вызывало у Хайяма появление – иронии не скрытой. – Если рай уготован человеку, то – почему, безнравственно – готовиться, к нему – заранее, при жизни нашей, на земле великогрешной:

Красавиц и вина бежать на свете этом

Разумно ли, если к ним, всё равно придём?

– В усладах здравого существования физического, увеселений духа, поэт увидел ценность жизни человеческой, с ней согласилась Зоя.

Все царства мира – за стакан вина!

Всю мудрость книг – за остроту вина!

Все почести – за блеск и бархат винный!

Всю музыку – за бульканье вина!

Нас, пьяниц, не кори! Когда б Господь хотел,

Он ниспослал бы нам раскаянье в удел.

Не хвастай, что не пьёшь, – немало за тобою,

Приятель, знаю я гораздо худших дел.

Пей же с достойным, тебя – тот, не глупей,

Или пей с луноликой своей любимой.

И не рассказывай, сколько ты выпил – никому.

Пей же с умом. И пей с разбором, пей умеренно.

Если твоя жизнь нынче, как чаша, полная —

Отказываться от вина ты, не спеши.

Богатства – все тебе, сегодня – судьба дарит

Завтра, случиться может, она тебя – ударит!

Когда песню любви, вновь запоют соловушки —

Сам выпей и подругу напои.

Видишь: раскрылась роза в томленье любовном?

Влюблённый, утоли желанья свои!

Лживой книжной премудрости, лучше тебе – бежать.

С милой – всю жизнь на луге, лучше лежать.

И, до того, когда судьба кости твои иссушит —

Лучше – без устали, чашу вина, нам чаще осушать!

Ловить мгновения счастья, наслаждаться – вином прекрасным и любовью – Хайям в том увидел – противостоять возможность неумолимым – року, времени [22] 22, добавила Ирина. Не изменилось ничего – за пройденное тысячелетие?! – Огромное или мгновение?

Второй тост не заставил долго ждать.

Его произнесла Катюша.

– Перед детьми и Ирой – виновата, что не смогла – принять душой, не чувствую её – родной. Дети – немного ближе. Хотя прекрасно понимаю, они, ведь – плоть моя и, кровь. Но, вижу – что, они – другие. Не прежние – не те, что были. Не такие.

Хочу я выпить, чтобы наваждение ушло из сердца – навсегда, чтобы душа моя – их приняла, я вновь их полюбила – навсегда.

Я вижу, как страдают дети, переживает Ира. Но – как мне быть, не знаю я – никак, себя – не поломаю. Заставить – не могу, принять их сердцем и душою. Хотя, об этом – каждый день мечтаю. Но – начинаю, с ними разговаривать и сразу же – закрепощаюсь, вновь, обмираю или бегу от них, куда – не знаю.

Зоя, дождавшись, как закончила – Катюша говорить, добавила алаверды [23]. 23

Ни Ира, ни «подросшие» девчата, не виноваты – в изменении. Иначе бы, они – не выжили.