Ирина Кассета - Последняя

Сколько часов мы скакали, я не знаю, но на подъезде к какой-то деревне или крепости наша лошадь захрипела. Радан выругался, нам пришлось заезжать в трактир.

Когда Радан слез с коня, он крепко меня обнял и сказал:

– Ничего не бойся, я рядом, я не отдам тебя ему, – я обняла его в ответ.

– Спасибо. Дай мне свою одежду и клинок, я кое-что придумала, – парень опустил меня. Хоть и посмотрел, не веря, но все, что я просила, отдал и пошел в трактир, договариваться о лошади. Я же, быстро забежав на второй этаж постоялого двора, нашла пустую комнату и, закрыв дверь на щеколду, сбросила платье. Отрезав длинную полоску ткани, я замотала грудь, быстро натянула на себя мужскую рубаху и штаны. Волосы шнурком собрала в хвост и тут же его отрезала, кидая волосы к одежде. Накинула плащ и спустилась вниз. Радан, увидев меня, оторопел. Я провела по коротким волосам рукой и подошла к нему. Вещи и волосы выкинула из окна. Быстро расплатившись за новую лошадь, мы отправились в путь.

– До порта полдня пути, – сказал Радан. – Зачем ты переоделась?

– Так он не узнает сразу, смогу убежать, – парень на это промолчал.

В бешеной скачке прошла ночь, утро, день, и лишь под вечер мы доехали до порта, название которого я не запомнила. Там Радан договорился на ближайший корабль до Хасы, который отходил через час. Мы стояли на берегу под сильным ветром, ожидая посадки.

– Он найдет тебя, – сказал Радан.

– Нет, мы спрячемся.

– Я не думал, что Эрридан способен на такое, – сказал он и покачал головой. – Видно, у него совсем от близости голова поехала, – я кивнула, имея ввиду свадьбу и его поступок с Вестой. – У нас день или всего несколько часов форы. Если успеем покинуть берег, то удастся увеличить разницу, – немного помолчал. – Ты мне нравишься, Сона, – я удивленно посмотрела на него. – Эрридан не вправе тебе указывать, с кем быть. Это его проблемы, что ты – его истинная пара, он не должен был тебя принуждать.

– Радан, ты – прекрасный парень, но ты не знаешь, кто я на самом деле, – он подошел и обнял меня, сказав:

– Мне все равно, – я просто прижалась к нему, сжимаясь от холода и грусти.

Вскоре объявили посадку на корабль, нам выделили крохотную каюту с двумя местами в двухъярусной кровати, подумав, что мы – два парня, направляющиеся в столицу. Мы разместились и вышли на палубу, посмотреть, как отходит корабль. На борту было мало народу, и суденышко было небольшое.

Когда берега уже было не видно, мы спустились в каюту и уснули, долгая дорога давала о себе знать.

Я не слышала, как дверь в нашу каюту открылась, как зашли люди и оглушили Радана. Я проснулась лишь тогда, когда меня стащили со второго яруса и поволокли.

– А где баба-то? Это же малец, – пробасил мужик, который тянул меня за ноги. Я пыталась вырываться, но мне пригрозили ножом, и я перестала буянить.

– Нам-то разница какая? Мож, у них так бабы выглядят, – ответил второй, у которого был тесак. – Нам сказали одного убить, второго на берегу оставить, так и сделаем. Баба, не баба, хер с ним, – мужик загоготал, а мне стало невероятно страшно. Это Эрридан заказал нас? Значит, не отпустил и отпускать не собирался. По телу поползли мурашки, меня же сейчас убьют. Надо что-то делать. Я стала кричать, но проходящий мимо мужик, сплюнув, сказал:

– Да заткнись ты, и так тошно, – значит, куплен весь корабль. Мужики, что несли меня, загоготали.

– Давай бошку отрубим, и в воду? – спросил тот, что был с ножом.

– Как обычно, – вздохнул тот, что нес и отпустил меня, я с неожиданной прытью вскочила. – Ээээ, ты куда? – заорал мужик.

Я бросилась к борту, чтобы нырнуть в воду. У самого края меня перехватили, но я, собрав все силы, стала колотить руками и ногами по мужику, зубами вцепилась ему в грязный палец, да так сильно, что он заорал от боли:

– Пусти, сука! – и сам же толкнул меня за борт.

Вода была ледяной, небольшие волны не давали увидеть, что творится на корабле. Я поплыла в сторону берега. Слава богам, река, а не море. Берег был далеко, но до него можно доплыть.

Первым приветом от подземных богов стала судорога, которая схватила меня за ногу. Я охнула и, пытаясь держаться на плаву, попробовала размять мышцы, но боги смерти не хотели отпускать меня так скоро, и судорога схватила вторую ногу. Я взвыла. Мне не доплыть, вода слишком холодная. Приходилось задерживать дыхание, когда я в очередной раз уходила под воду, что случалось все чаще. Ногу не отпускало, а руки уже так устали, что силы уходили из тела. Вокруг было так холодно и темно, я уже не знала, где именно берег.

Судорога ударила еще раз, и я пошла ко дну, уже не в силах вынырнуть.

В последние минуты этой жизни я думала о богах, просила их о помощи. Если у них на меня планы, то я должна выжить.

(Тер`Рионовские пустоши)

В крепости, что на границе Тер`Рионовских пустошей, творился невиданный доселе ужас. По двору бегали мужчины, седлали лощадей, друг за другом выезжали из конюшен и исчезали во мраке лесов.

В детской комнате нянечка запирала дверь и запрещала детям вылезать из кровати, сама украдкой смотря в окно и молясь:

– Горе-то какое.

В спальне похитителя сидел мужчина, его светлые глаза горели яростью и… болью?

– Что ты натворила? – спрашивал мужчина красивую темноволосую девушку. – Зачем ты это сделала? – девушка улыбнулась и произнесла:

– Если мне быть несчастной, то и ты счастлив не будешь!

(Дорога в Шалане)

Отряд шел от столицы на север, впереди было еще два дня пути до Пустыни Ий. Они были вспомогательным войском для главной армии, которая уже располагалась на границы страны. Леворг выдался холодным, по ночам даже костер как следует не грел. Лошади ехали мйедленно, после дня скачки им нужно было отдохнуть. Сами рыцари уже порядком устали от дороги. Молодым хотелось пустить коней вскачь и ворваться на поле боя, старым же воякам милее был дом и теплый очаг.

– Говорят, на этот раз пустынники стали сильнее, – произнес молодой белобрысый парень, который ехал в первых рядах.

– Да хоть бы, а то ведь смешно на них с мечом идти, когда на тебя – с дубиной, – усмехнулся рядом едущий.

– И чего им на месте не сидится? Будто больно нам их пустыня нужна, – ответил тот, что ехал справа.

– Кочевники, – протянул сидящий слева.

– И то лучше, пусть даже кочевники – уже не дворец охранять. А то осточертело, кроме попрошаек да воришек, не бывает никого, – сказал светловолосый.

– Ты бы сплюнул, а то беду накликаешь. Наоборот, хорошо, что в столице нам не с кем возиться.

– И то верно, – почесав голову, ответил парнишка.

В хвосте плелись два самых старых воина. Им уже не были интересны рыцари и война.

– Давно мы с тобой, Петро, в поход не ходили, – почесывая седую короткую, бороду заявил воин.