Лариса Чистова - Среди огнистых камней

Такой поворот в его рассуждениях изменил мое настроение. Мне тут же захотелось, чтоб он поймал Горга, пленил и не выпускал его. Слезы высохли, я судорожно всхлипывала, но уже знала, что все прошло. Рауль сейчас же почувствовал перемену и потянул меня к себе, стараясь утешить окончательно.

– Иди ко мне,– словно маленького ребенка позвал он.

Бессознательно откликнувшись на его призыв, я потянулась к нему. Его руки нежно прижали меня к своей груди и погладили мою голову и плечи. Волна спокойствия разлилась у меня внутри. Мы сидели, обнявшись, как старые лучшие друзья и это было удивительно. Мне не надо было говорить, что-то объяснять, Рауль это все знал. Как хорошо, что я его встретила. В моей голове методично пузырились вопросы. Лишь только я отклонилась от Рауля, чтобы задать ему один, как мое импровизированное одеяние из закрученного полотенца начало соскальзывать. Издав искреннее испуганное «ой» от неожиданной неловкой ситуации, мои руки молниеносно взметнулись к груди. Рауль смотрел с заботой, без всякого намека на мой конфуз.

– Ничего, Маша, не стесняйся меня, я все воспринимаю иначе,– он криво усмехнулся. – Я не человек. Сейчас мы найдем тебе одежду. Лелия! – громко крикнул Рауль и для убедительности дернул за шнур на моей кровати.

Он хитро мне подмигнул, когда я услышала звонок колокольчика. Дверь открылась и вошла девушка, совсем юная, лет пятнадцати-шестнадцати. Худенькая, темненькая, пышноволосая, она легко двигалась и робко смотрела на меня своими большими глазами. И если бы не этот испуганный взгляд, я могла бы сказать, что она привлекательная. Глаза были удивительными, непонятного для меня цвета – то ли светло-карие, то ли темно-зеленые, – они имели внутри какой-то свет.

– Лелия, помоги Марии подобрать что-нибудь из одежды.

– Да, господин,– ее глаза радостно вспыхнули.

Рауль встал и пошел к двери.

– Встретимся в столовой.

Лелия легко подошла к шкафу и открыла две створки. Внутри все было увешано одеждой.

– Что вам предложить, госпожа?

– Меня, зовут Маша, можешь так меня называть. Я никакая не госпожа.

Она подняла на меня свои выразительные глаза и снова испуганно моргнула.

– Я не могу вас так называть. Все, кто из другого мира, для меня господа.

– Но почему? Я такая же, как и ты, ну, может чуть постарше.

– Нет, мы другие, моя госпожа,– она уверенно покачала головой.

«Чушь, какая»,– подумала я и решила спросить об этом Рауля.

Лелия тем временем начала раскладывать передо мной платья на моей кровати. Потом выдвинула из шкафа ящик и сказала:

– Здесь нижнее белье.

Я торопливо сбросила с себя большое полотенце и приступила к одеванию. Дома я не носила платья, поэтому мне сложно было остановить свой выбор на предложенной одежде. Я выбрала платье просто по цвету, мне понравился бледно-желтый. Со спины платья змеевидно тянулась длинная застежка «молния» и Лелия помогла мне застегнуть ее. Платье приятно обхватило мою фигуру.

– Хотите пройти в столовую, госпожа?

– Да,– почувствовав раздражение, ответила я; мне резало слух ее ко мне обращение.

Лелия пошла впереди, предлагая следовать за ней. Рауль ожидал меня все за тем же столом. Когда его взгляд коснулся меня, темные глаза широко раскрылись и загорелись, лицо осветилось мягкой улыбкой, от которой мне делалось так спокойно.

– Мария, тебе очень идет это платье,– с чувством удовлетворения произнес он.

– Ты смеешься, я не помню, когда последний раз их носила. Не мой стиль.

– Но тебе, правда, очень к лицу этот наряд и этот цвет. Присаживайся, выпей кофе, перекуси что-нибудь. Народ уже подсуетился тут, видишь, сколько наготовили, человек на десять.

Действительно, рядом с кофейником стояло много различной выпечки, сыр, мясные закуски, в вазе лежали фрукты.

– Пусть садятся рядом с нами и тоже покушают,– предложила я.– Или это здесь не принято?

Губы Рауля растянулись в горькой усмешке.

– Не принято, Маша. Мои люди скорее отрубят себе руку, чем допустят такую бестактность,– с издевкой проговорил он. – Маша, я попрошу тебя не переубеждать их, это для них оскорбление.

– Я не совсем понимаю, тут что рабство или феодализм?

Глаза Рауля снова вспыхнули и немедленно заполнились страданием, лицо передернулось, как от боли.

– Ты в чем-то права, Маша,– медленно произнес он, и в голосе звучала горечь. – Это моя вина и тут, к сожалению, ничего не исправить, это заложено в них генетически, я их так создал. Не то, чтоб я жаждал их поклонения, просто так получилось.

Создавалось впечатление, что ему нелегко говорить о сложившейся ситуации в его же мире, такое признание давалось ему с трудом, причиняя боль. Я осеклась, осознав свою грубость, и оставила эту тему, не желая, чтоб он испытывал мучительные чувства. «Потом как-нибудь»,– решила я, и взяла кекс.

– Ты опять ничего не будешь есть? – я обратила внимание, что он ни разу не прикоснулся к еде.

– У меня нет в ней особой необходимости.

– Ты никогда не ешь? – изумилась я.– Для кого тогда готовят все эти блюда?

– Для тебя. И для тех, кто здесь работает. Лично мне пищи надо совсем чуть-чуть и я долгое время могу обходиться без нее. Но, пожалуй, сегодня я съем что-нибудь с тобой, за компанию.

Он налил себе кофе и взял маленькую булочку, похожую на круассан. Я смущенно уставилась на него, меня мучило так много вопросов. Но ответит ли он мне?

– Рауль,– нервничая, спросила я,– ты говоришь, что ты не человек, но выглядишь и поступаешь, как человек. Ты заботишься обо мне и переживаешь за меня, и это сбивает с толку, я не знаю, как относиться к тебе, ко всей ситуации… Стоит ли мне тебя опасаться или я могу себя вести с тобой, как со своим… другом?

Конечно, было очень наивно с моей стороны задавать такие вопросы. Но кого мне было еще спрашивать? Кто помог бы мне разобраться с этой неординарной ситуацией? Не бежать же мне в полицию или в спецслужбы? Почему-то Рауль вызывал у меня доверие, несмотря на то, что он, как и Горг, не был человеком. Мне хотелось ему верить, и хотелось услышать от него самого заверение в его помощи и защите. И я услышала.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты считала меня своим другом. Во мне заключены те же человеческие эмоции и качества, что и в тебе, что и в других людях,– с чувством произнес он. – Я очень хочу, чтобы ты могла рассчитывать на меня.

То, каким тоном он это сказал, выдавало его обеспокоенность, что я могу не доверять ему. Возможно, его беспокоило то обстоятельство, что я знала правду о его нечеловеческой сущности и его родстве с Горгом.

– Ты и вправду брат Горгу? – я боязливо смотрела в его чернеющие глаза.

– Да,– неохотно признал он. – Но мы сейчас слишком разные, особенно в наших ценностях и стремлениях.