Виталий Павлов - Лесс и его обитатели

Странная и ужасная мысль мелькнула в его кошачьем сознании, заставив встать дыбом всю шерсть, а зеленые зрачки расшириться почти до размеров чайных блюдец. Егор вспомнил, что он – не единственный кот в этом доме. И это была котастрофа (ужасный случай в жизни кота).

– Это конец, – промелькнуло в голове у мальчика. – За все, что я когда-то сделал с Васькой, – подумал он, – мне, в лучшем случае, положена хорошая трепка, а в худшем… даже думать не хочется.

Поэтому Егор попытался тихо пройти к входной двери, но тут, как назло, из кухни вышел Васька, заслуженный домашний кот семейства Шатуновых, и в изумлении уставился на Егора. Его удивление было так велико, что можно было подумать, что Васька ни разу в жизни не видел котов и даже никогда не смотрелся в зеркало.

– Привет! – сказал Егор, но получилось только короткое «Мяу».

Как ни странно, Ваське был знаком этот язык, а Егор понимал его ответы.

– Мяу (Привет), – сказал Васька. – Ми-яу? (Ты кто?)

– Мя-я-яу (Я тут проездом, случайно зашел), – сказал Егор.

– М-мяу? (А как ты сюда попал?) – спросил Васька.

– М-мяу-у-у! Р-р! (У, долго рассказывать. Через Егора-мальчика.)

– Мяу! Фр-р! (Этот оболтус еще бы собаку в дом притащил!) – сказал Васька.

– Мур-р-р-мур-р-мур. (Егор мне сказал, что теперь котов в этом доме будут кормить молоком и омлетом.)

– Мяу? (Да ну?)

Здесь Егор преследовал сугубо личную цель, чтобы кто-то съедал за него завтрак и обед. Это дало бы ему возможность отсутствовать какое-то время без боязни, что прабабушка заметит.

– Мяу! Мр-мр. Мя! (Не навсегда, а на время, пока он, Егор, будет отсутствовать. Котам прямо на стол залазить можно.)

– Мяу-мяу! (Хорошо бы! Проверю сегодня.) – сказал Васька и облизнулся.

Оставив Ваську наедине с мечтами о вкусном завтраке, Егор-кот, никем не узнанный, выскользнул из квартиры на кухонный подоконник, а с него блестящим прыжком на подоконник окна в подъезде. Дальше – лестничная площадка, ступеньки, фигурная дырка в фанерной двери парадной. «И вот она – свобода», – подумал Егор и отправился прямиком в высокий лес. Искать высокий дуб.

Ну а мы, совершив короткое путешествие в недалекое прошлое и предоставив шанс коту Ваське в одиночку полакомиться бесхозным молоком и омлетом, пожалуй, вернемся обратно на поляну. На ту, которая в Лессе.

– Мяу, – еще раз храбро сказал кот ошарашенной толпе обитателей Лесса.

В ответ все вокруг замерло на пару секунд: и только что взросшее Загадочное дерево, и ветер, и солнце, и облака, и все местные жители, и послы далеких стран, и окружающие поляну обычные деревья, цветы и кусты. Наступила мертвая тишина, которую вдруг разорвали пять коротких, но резких, сливающихся в один, хлопков. Это несколько самых ближних к сцене сников вдруг, изменив свой лиственный облик, превратились в огромных бледно-зеленых ящериц. Клубы пара и маленькие языки пламени вырывались из их неплотно сжатых челюстей. Ящерицы начали медленно двигаться к оторопевшему Егору-коту.

Старейшина Трепетный Рык бросил на них короткий взгляд, ящерицы остановились, затем Рык поднял вверх лиственную лапу, обращаясь к многочисленной аудитории.

– Спокойствие, – крикнул он зычным, леденящим голосом. – Сегодня Лессу явилось великое чудо, – произнес он после некоторой заминки. – Загадочное дерево взросло на наших глазах! Не каждое поколение лессников может похвастаться тем, что хотя бы видело его, не говоря уже про то, чтобы присутствовать на самой церемонии взроста. Запомните этот момент. Прочувствуйте его как следует, ибо он никогда больше не повторится в вашей жизни, – тут Рык опять сделал многозначительную паузу, а потом развернулся и произнес, обращаясь к молодому темно-бурому стволу, переходящему в раскидистую крону с зелено-золотой листвой: – Добро пожаловать, Загадочное дерево! Добро пожаловать в мир Лесса! Мы будем заботиться о тебе и очень надеемся, что и ты будешь заботиться о нас, о нашем лессном народе. Я все сказал. Жизнь коротка, и работы в ней много. И правом, данным мне Первейшими, я объявляю церемонию взроста оконченной, – добавил он, обращаясь ко всем собравшимся сегодня сникам.

Через пять минут поляна почти полностью опустела. Даже зеленые ящерицы из первых рядов, сперва напугавшие Егора, теперь юркими перебежками исчезли в неизвестном направлении, оставив все еще стоящих на сцене мальчика-кота, старейшину Рыка, а также находящихся несколько поодаль двух упомянутых выше лессников, которые почему-то считали Егора не котом, а неведомым и хорошо знакомым им Мурришем.

– Мурриш, что с тобой произошло? Как именно ты превратился в такого странного зверя? – спросил лессник по имени Шуршун, в теле которого преобладали сухие дубовые листья.

Егор-кот в ответ промолчал и только пожал плечами. Он понимал все, что ему говорят, кроме, может быть, некоторых незнакомых слов, но произносить ответные фразы боялся, потому что, во-первых, не до конца еще оценил ситуацию, а во-вторых, не был вовсе уверен, что, кроме «Мяу» и «Фр», он еще что-то сможет произнести.

– Мне кажется, Мурриш немного не в себе, – убедительно сказал старейшина Рык. – И без Хранителей Мудрости тут не обойтись. Пойдемте к ним, они всегда знают, что надо делать.

Они шли вчетвером по лессной тропинке: три сника и Егор-кот. Егор неторопливо перебирал лапами, как это и положено котам, а лиственные охапки, казалось, плавно плыли над тропой.

Чтобы лучше описать обстановку, окружающую наших бредущих путников, позволим себе рассказать немного о деревьях Лесса. Не все деревья в вековечном Лессе одинаковы. Большинство, конечно, самые что ни есть обыкновенные: березки, осины, ели, сосенки разные, много ольховника и ивняка, коих и в обычном лесу предостаточно. Но есть тут деревья уникальные, которых больше нигде, хоть полсотни пар сапог по всему остальному свету истопчи, совсем нигде, кроме Лесса, не встретишь. Отличить их от обычных проще простого. Во-первых, они толстенные: ствол у комля такой, что и десяток широкоплечих мужиков, взявшись за руки, не обхватит. Во-вторых, как мы уже упоминали в самом начале, они высоченные: макушки раскидистых крон вздымаются почти до середины незримой метки-границы между землей и облаками. Зовутся эти деревья на лессном языке певуче и просто: «Ооша».

Некоторые из деревьев Ооша обладают особыми, весьма полезными Лессу и лессникам свойствами, другие же – цветут по весне восьмилистными, восхитительно пахнущими бутонами: красными, желтыми, небесно-синими или серыми, что в августе сперва превращаются в небольшие ароматные ягоды, а чуть позже, затвердевая, хоть и становятся похожими на маленькие желуди, но все равно сохраняют под своей прочной кожурой обладающий удивительными свойствами ягодный сок.