Никита Однодворцев - Агрория: Проклятое Чрево. Зло не рождается из пустоты

– Дамы и господа! – выбежав на сцену, выкрикнул он, сумев обратить на себя внимание. – Прошу вас оставаться на своих местах.

Некоторые из них вернулись на свои места, но были и те, кто остался стоять, дожидаясь подходящего момента. Сцена цирка вдруг стала казаться огромной. Скорее всего из-за того, что народу стало меньше. Пару часов назад конферансье размышлял на тему того, что ему придется расширять стены цирка.

Он жестом приказал Розмерте принести ему тельце первенца. Лекарша, стоя на месте и обдумывая свои действия, заметила его пристальный и свирепый взгляд. Она тут же выбежала на сцену с маленьким Равиэлем в руках.

Приняв своего младенца и наставив перед публикой, он продолжил:

– Моя жена недавно родила мне первенца, – начал он, поймав несколько умилительных взглядов, – Но необычного. Моя жена человек.

По сцене раздались недовольства. Кто-то даже выкрикивал непристойные словечки в адрес его жены, но Жондель, не обращая внимания, предпочёл продолжить.

– Да-да, мы в курсе, что это запрещено законом, но, всё же, такой малыш явился на свет! Прошу внимания!

Он ближе подошёл к собравшимся и развернул одеяльце, в котором крепко спал младенец. Им пристало нагое тельце получеловека, полумеитила. Маленькие рожки торчат из его головы, а тело больше всего походит на обезьяне, весь в отца. Он проклят, и это доказывают его несформированные рога. Вот почему такое скрещивание запрещено законом: на свет родится проклятый малыш.

– Имя? – прокричал грубый голос из толпы, нарушая тревожную тишину. – Имя уродца?

– Равиэль! – с любовью прокричал Жондель. Его глаза искрятся любовью, смешиваясь с великим безумием. – Равиэль Авалос! Герой нашего времени!

Весь цирк прогремел издевательским хохотом, советуя утопить маленькую тварь. После того, как все ушли, конферансье вернулся в маленькую комнатку, к своей жене.

– Они в восторге от него! – с криками вломился он, испугав лекарей.

– Ш-ш-ш! – шипела на него Розмерта. – Она только что уснула.

– Так разбудите её! Наш малыш прославится! Не будет другого такого ребенка! Хвала Богине!

– Какой же Богине ты поклоняешься? – шепотом произнесла Розмерта, чтобы он не услышал.

Ей искренне жаль Анну, а уж тем более бедного Равиэля. Его отец – безумец до мозга костей, но мать жила и будет жить с чистым сердцем. Что будет с Равиэлем, она и представить не может, но одно ясно: наступили тёмные времена для «Мокьюри» и всех тех, кто связал свою жизнь с этим цирком.

Четырнадцать долгих лет цирк «Мокьюри» разъезжает по всей территории земли меитилов, заманивая огромные толпы существ разных рас, собирающиеся лишь для того, чтобы увидеть главного виновника всего ажиотажа вокруг цирка – проклятого четырнадцати летнего мальчика Равиэля, прославившийся чуть ли не с самого рождения.

Равиэлю, однако, противного от того, как с ним поступает конферансье цирка, который, ко всему прочему, еще и его отец. Мальчик предпочитает держать свой рот на замке, ведь отец частенько избивает свою жену, когда раздражен либо взбешен, а Равиэль любит свою мать, он желает ей только хорошее. Анна одна из немногих, кто поддерживает и любит его, как это делает и мадам Розмерта, в детстве лечившая его от многочисленных болезней.

Сегодня сложный день – подготовка к новому выступлению, которое состоится через несколько часов. По всему городу развешаны рекламные листовки с пригласительным текстом. На главной сцене с самого раннего утра тренирует своё выступление Нарамакил Афарицис – худощавый, юный эльф с длинными белыми волосами, как и его изношенная мантия, и с острыми чертами лица – готовящийся вновь глотать факелы, горящие ярко красным пламенем. Равиэля всегда пугал его номер, но Нарамакила привлекало общение с ним, даже невзирая на то, что Жондель категорически запрещал составу цирка хоть как-то контактировать с сыном, но мальчишке, наоборот, особо не нравилось переговариваться с изгнанным эльфом, уж больно он много знает, хотя достаточно молодой. Когда же он успел обо всём узнать? Не понятно.

Неподалёку от Нарамакила, на жёлто-красной скамейке, сидит Хоришь Энкольн по прозвищу «Кукольник». Хоришь маленький, упитанный, пожилой дворф со сверкающей лысиной на голове. Несмотря на свой необычный внешний вид, Кукольник всё-таки является повелителем воды, способный без каких либо затруднений поднять жидкость в воздух или изменить её форму. Таких обычно изгоняют из собственных земель и посылают в Керисфаль, который, в свою очередь, также отказывается принимать. По правилам туда принимают только тех, чья родня хоть как-то была или на данный момент связана с городом волшебников. Изгнанный и никому ненужный, Хоришь отправился на поиски новой семьи и пристанища, пока, наконец, не встретил Жонделя, раздававшего листовки. На листовках, что ни странно, крупными чёрными чернилами было написано, что только что открывшийся цирк «Мокьюри» ищет необычных персон со своей уникальной историей. Так он и попал сюда. Вот уже двадцать лет он вместе с остальным составом разъезжает по городам Цзыю-Ына и представляет свой номер, заключающийся в том, что он, используя свои навыки контроля воды, создает водяных кукол, выполняющие каждый его приказ.

В дальнем и очень тёмном углу играют сестры Клонер – сиамские близнецы, единожды выступившие на шоу этого цирка. В тот самый день, когда сёстры Клонер вышли на сцену, на них обрушилась гора критики и недовольств, так как, по мнению гостей, такие, как они, не должны были и вовсе родиться на этот свет. Даже проклятые младенцы, как Равиэль, на фоне сестёр кажутся им милыми ангелочками.

Уже с самого раннего утра в полном темпе ведётся подготовка к сегодняшнему шоу, но, как заметил Равиэль, одна лишь Розмерта не знает, чем занять себя. Старой лекарше в последнее время уже совсем плохо. Её левый глаз практически перестал видеть, но она старается держать себя в руках и не подавать виду, что ей с каждым днём становится всё хуже и хуже. Равиэль, зная эту старушку с самого детства, ощущал каждое её чувство и каждое переживание. Она сидит по ту сторону решетки, на скамейке для посетителей и читает какую-то потрёпанную книгу.

– Чего читаешь? – задумчиво произнёс Равиэль, присаживаясь рядом.

– Не знаю, – ответила лекарша. – Что-то про любовь, полагаю.

Равиэль наклонился и вслух прочитал надпись на обложке: «Элизабет Дюран. Тайны алхимии, законы зельеварения».

– Ох, – шёпотом произнесла Розмерта, слегка смутившись, – я была уверена, что это любовная история.

– Ты совсем перестала видеть, Розмерта? – с печалью произнес мальчик, подсев поближе к ней.