Сергей Алексеев - Арвары. Магический кристалл

Ее варварское прямодушие и спокойствие несколько отрезвляли, но легкое потрясение все же не проходило.

– Это изваяние бога Митры, – невпопад ответил Юлий.

Она же не обратила на его смущение никакого внимания.

– Почему ваш кумир держит факел и виселицу? Мне пришлось несколько раз отходить назад, чтоб рассмотреть, что же у него в руках. И все равно я не могу понять назначения этих предметов.

Когда-то воспитателем будущего императора был греческий философ и поэт, научивший его выходить из любого положения, соединяя несоединимое.

Император никогда не терялся, но сейчас, не ожидавший подобных вопросов, чувствовал, как пошатнулась его способность к логическому мышлению.

– Факел – это свет, виселица – знак смерти, – сказал он то, что пришло в голову. – Живущие должны помнить о смерти и ценить свет.

– На Сицилии, а потом и на Сардинии я видела людей в черных одеяниях и с петлями на шеях, – продолжала она, не выражая никаких чувств. – Каждый желающий мог бы повесить их, ибо осталось лишь затянуть веревку… Кто эти люди? Приговоренные к смерти висельники?

– Это монахи, – объяснил император. – Служители бога, всегда готовые уйти из земного мира в небесный.

– Я никогда не смогу привыкнуть к вашей вере, – проговорила она с неожиданной покорностью в голосе, словно в следующей фразе, лишь с этой малой оговоркой, хотела выразить согласие на брак.

– У меня в империи разные веры и множество богов, – с готовностью сообщил Юлий. – Мои подданные свободны в выборе небесного покровителя.

Ее нежная и горячая кротость вдруг мгновенно превратилась в остывший металл:

– Мне нравятся земные радости, но более всего я обожаю неземные чудеса.

– Поэтому мною издан закон о свободе вероисповедания, – тупо повторил император. – Каждый гражданин имеет право выбора.

Авездра по-восточному загадочно усмехнулась и более никак не выразила отношения к его словам.

– Несколько лет назад я путешествовала в Индию, – вдруг сообщила она. – И повидала там много чудес… А в твоей стране есть чудеса?

Даже свободным ромейским женщинам не пришло бы в голову вести себя столь капризно!

– Ты путешествовала по египетской провинции, где стоят древние пирамиды фараонов…

– Но это всего лишь могильные склепы, – недовольно перебила его Артаванская Сокровищница.

– В ромейской империи есть все! – Император попытался собрать разбегающиеся мысли. – В том числе и чудеса. Но чтобы увидеть их, тебе нужно сойти на берег.

Она окинула Юлия пристальным и в то же время таинственным взором.

– Покажи мне руки, цезарь, – в ее тоне звучали и просьба, и требование. Это было столь неожиданно, что император подумал: не ослышался ли он.

– Я не понимаю тебя…

– Хочу взглянуть на твои руки, – отчетливо произнесла Авездра. – У нас есть такой обычай.

Обычно император предпочитал прятать свои руки в складках тоги – на правой у него не было большого пальца, но теперь ему пришлось исполнить необычный каприз и показать тыльные стороны ладоней – так менее заметен был изъян.

– Вот мои руки…

Но Авездра даже не взглянула на них. С минуту она пристально изучала его лицо, будто просвечивала насквозь, а потом царственно взмахнула рукой.

– Ступай, цезарь. Я сойду на берег завтра, чтоб поутру взглянуть на твои чудеса.

Император вышел из шатра подавленным, смутным, с чувством страха возможной потери, но вдохнув свежего воздуха и мгновенно избавившись от обволакивающего дурмана благовоний, будто протрезвел и за тридцать шагов от корабля к подиуму вовсе воспрял духом.

Он вдруг вспомнил, что, несмотря на все капризы Авездры, он должен исполнить главный замысел: под любым предлогом заманить ее в свой дворец. Согласно Низибисскому договору, их брак будет считаться заключенным, если царевна по доброй воле войдет в дом императора – таков был обычай македон, если это можно было назвать обычаем.

Свита тотчас окружила его и застыла в ожидании, бросая на императора пытливые взгляды. Юлий сошел с подиума и направился к колеснице.

– Авездра желает увидеть чудеса империи, – сказал он на ходу сразу всем и никому.

– Чудеса? – удивленно переспросил комит Антоний и покосился в сторону своего детища – сияющего колосса. – Разве изваяние Митры – это не чудо света?

– Артаванскую Сокровищницу трудно удивить. Она сама – чудо…

После этих слов Юлия свита растерянно умолкла. Все знали, что Авездра – дочь царя варваров, народа с дикими нравами, глубоко, до отвращения, презираемого.

Лишь жестокая необходимость заставляла терпеть унижение предстоящего брака…

– А она удивит нас? – склонившись к уху, запыхтел Антоний. – Мне кажется, на всех кораблях только верблюды и запасы корма. Если приданое составляет стадо животных… А не сокровища и живой огонь…

– Пока говорить об этом неуместно, – осадил его император. – Чтобы выполнить условия договора, мне следует поразить ее воображение, очаровать, околдовать! Иначе она не переступит моего порога…

– Театр Помпеи изумит ее, – подал голос выборный магистр искусств.

– Там стояли лошади испанской конницы, – хмуро отозвался комит. – Теперь плебеи выращивают грибы.

– Царевне следует показать храм бога нашего Мармана, – предложил понтифик, и никто не возразил ему.

– Ей не нравятся орудия смерти, – не глядя, ответил император. – А за ритуал носить на шее петлю она назвала монахов висельниками.

– Гладиаторский поединок! – нашелся кто-то за спиной. – Она не видела наших боев!

– Позовите ланисту Вергилия!

– У Вергилия нет гладиаторов, – заметил комит. – Последних двух он продал в белгикский легион.

– У кого же осталась школа?

– У македон в Артаванском царстве.

Император узнал голос Луки и, оглянувшись, отыскал его взглядом среди приближенных. Консул в тот же миг оказался рядом.

– Неужели они устраивают гладиаторские бои? – удивился император.

– Скорее, ритуальные поединки, август. Они настолько искусны в этом, что от арены невозможно оторвать взора. Но их мужские бои часто заканчиваются без крови. Даже в схватках со львами. А женские, когда сходятся девы и секут друг друга кнутами…

– Без крови не бывает настоящего гладиаторского боя! – отчего-то засмеялся Антоний. – Кровь на арене – необходимое зрелище! Освежает чувства и разум!

– Что посоветуешь мне, Лука? – дружески спросил Юлий.

– Будучи подростком, я ездил со своим учителем на виллу к олигарху Роману, – консул как всегда говорил обстоятельно. – Для урока по анатомии. Мы изучали забальзамированное тело человека.

– Авездра была в Египте и наверняка видела мумии.

– Но это тело необыкновенных размеров. Мумия атланта! Гиганта в четыре человеческих роста! Или даже более того.