Альте Гамино - Ложь в двенадцатой степени

Он глянул из-за квадратной колонны на спрятанные за нею столы. Марк мог высматривать как сотрудников минус четвертого этажа, так и ребят из своего отдела. С крайнего стола второго ряда, за который чаще всего садился доктор Вейлес, а за ним и Хельга, хорошо обозревалась почти вся столовая, кроме закрываемых колоннами «мертвых точек». Всего рядов было четыре, и мест хватало даже в самый разгар обеденного перерыва. Выдача еды производилась справа от входа, так что пришедший человек мог сразу схватить поднос и начать выбирать, чего хочется его желудку.

– У меня тоже загадка. – Наклонившись ближе к Марку, Хельга понизила голос. Она надеялась, что стоявший в очереди доктор Траумерих за музыкой и голосами обедающих не расслышит их беседы. Ведь речь шла пусть и не о нем, но о предмете, к которому он имел непосредственное отношение. – Если лгун почти все время врет, как определить, когда он говорит правду?

– Поставить его в такое положение, когда будет однозначно видно, где правда, а где ложь. Или… – Марк погладил правой ладонью пальцы левой руки, – научиться читать мысли. Первый вариант более реалистичен.

– Но если можно однозначно определить, где правда, а где ложь, не означает ли это, что в ответе предполагается один вариант, а остальные заведомо неверны и даже абсурдны? Например, в вопросе «Земля в форме эллипсиса или куба?» очевиден лишь один ответ. Но есть ли смысл спрашивать о том, что и так известно?

– Нет-нет, зачем вопросы с одним ответом? – прервал Марк. – Мне ли тебе рассказывать о коммуникативных хитростях, Мантисс? И все же… Можно смоделировать ситуацию, в которой собеседнику будет выгодно сказать правду. Если твой собеседник не только заядлый лгун, но еще и глупец, он, конечно, солжет, но потеряет от этого больше, чем приобретет. Ему придется учиться на своих ошибках, чтобы не попасть впросак в следующий раз. Так и выдрессировывается честный человек. Это работает безотказно!

– Все чутка сложнее, чем кажется…

– Vere. Я бы даже сказал, это гораздо сложнее, чем кажется. Но если все сделать правильно, выйдет весьма недурно, не находишь?

Он был чертовски прав, и Хельга испытала легкое разочарование в собственных силах: задай кто ей такой вопрос, она бы не сориентировалась столь быстро. Не менее сбивающим получился вопрос доктора Вейлеса, какого лгуна Мантисс планировала сподвигнуть на откровение.

– Я имела в виду себя. Думаю, каких стратегий против моей патологической тяги ко лжи стоит опасаться.

– Знай о возможностях врагов заранее, так получается? – усмехнулся Марк, и было заметно, что он не поверил ей. – Смотрю на твою брошь и пытаюсь понять, что за птица…

– Мне кажется, это вальдшнеп. Длинный клюв и форма тела похожи. – Хельга опустила голову и подцепила обгрызенным ногтем украшение. – Когда я покупала эту брошь, мне ничего не сказали. Птица и птица.

– Ох, как это типично для людей не разбираться в том, что они делают, – рассмеялся руководитель отдела СТ-30. – В молодости я подшучивал над рыночными торговцами. Не поверишь, в какой ступор людей вводит вопрос, сколько в их товарах содержится С 12Н 22О 11 [3]. Они меня ненавидели! И их не в чем винить. Кроме того господина, который кинул в меня набитую сумищу.

– Вы шутите?

– Вовсе нет!

После непродолжительных «столовых посиделок» с Марком у Хельги неизменно оставалось двойственное чувство. В первую очередь, конечно же, воодушевление. Какие бы думы ни терзали разум до этого, речи доктора Вейлеса настраивали на позитивный лад. И вместе с тем голову Мантисс загружали неизвестными ей отсылками и терминами, информацию о которых она впоследствии наскребала в Интернете. Невольно Марк давал пищу для ума. В смешении двух крайностей рождалось ощущение легкой и притягательной интеллектуальной беседы. Руководителю отдела СТ-30 удавалось сглаживать любые углы, и при этом он никогда не скатывался до банальных анекдотов, напоминая раз за разом, что перед собеседником сидит человек умный и самодостаточный.

И пока Марк являлся идеальным рассказчиком для Хельги, она, любившая слушать больше, чем говорить, была самыми желанными ушами. Внимание Мантисс сигналило внутреннему оратору доктора зеленым, так что, будь на ее месте кто-то другой, Марк мог и придержать парочку историй. Но как тут устоять, когда слушатель сам напрашивается на увлекательный разговор?

Возвращаясь на минус второй, Хельга тщательно анализировала в уме совет доктора Вейлеса, из-за чего едва не пропустила значимую деталь. На этаже что-то изменилось. Вот только что? Квадратные плитки по-прежнему наскучивали белизной, а стеклянные потолки гипнотизировали движущимися отражениями (но только первое время и только людей с уровнем интеллекта мартышки). И все же внимание зацепилось за что-то. Осознание этого резануло сосредоточенность Мантисс, заставив остановиться. Погруженная в мысли, она воспринимала пространство вокруг, словно покрытое туманом, и бросала взгляды на конкретные вещи лишь для того, чтобы не врезаться в них. Хотя Хельга уже столько раз использовала этот маршрут, что, вызови ее кто на спор, она бы прошла дистанцию от лифта до кабинета с закрытыми глазами, не задев ни одного препятствия.

И тут странность ворвалась свирепым ураганом. Хельга могла бы поклясться, что отчетливо увидела символ, которого просто не могло возникнуть в этом коридоре. Вернувшись на пяток шагов назад, она замерла возле двери с треугольником вместо номера. Голубовато-серая, как и остальные на этаже, на две головы выше роста среднестатистического человека – ничего, что выходило бы за рамки стандарта. Теперь бы Хельга точно уверовала, что кто-то подшучивает над ней, и для этого даже проверять фальшивость фигуры не потребовалось бы, да вот… Дверь стояла в том месте, где всегда до этого была белая голая стена. Аккурат между пятым и шестым кабинетами. Дверь словно вклинилась между ними, нарушив геометрию коридора.

Хельга сосчитала до десяти, возвращая себе самообладание. А ведь сейчас она была не в секторе «В», где, по слухам, люди натыкались на блуждающую комнату. Мантисс надавила на ручку, и дверь поддалась внутрь. Помещение напоминало заставленную коробками кладовку, и девушка сразу же вспомнила описание доктора Траумериха. Он утверждал, что в комнату с треугольником сгружали ненужные вещи. С десяток секунд Хельга пялилась на картонные бока и заштукатуренные стены, а затем закрыла дверь и покосилась на камеру над головой. Интересно, как возникновение комнаты записалось на видео?

Взбудораженная небывалым явлением, терзаемая сомнениями и страхом перед непонятным, Мантисс заторопилась в кабинет докторов. Но там она обнаружила только Амберса и Лесси и запоздало вспомнила, что Уильям еще обедал в столовой, когда она вместе с Марком возвращалась к лифту. Хельга едва не застонала от досады. Ей нужен был доктор Траумерих! Если кто и поможет расставить все по полочкам благоразумия и адекватности, то только он.