Андраш Салаи - Нет злых и добрых

– Но…

– Никаких, но, – гневно отрезал Шентвеж. – Твои книги никуда не убегут. А сейчас быстро вышел отсюда!

На этот раз подействовало. Хранитель поспешил убраться со всей доступной ему скоростью. Когда дверь за ним закрылась, Драгомир подошёл к Его Святейшеству и, опустившись на одно колено, поцеловал перстень на толстом безымянном пальце правой руки. После соблюдения ритуала он отступил на три шага назад, стал вытянувшись и ожидая распоряжений.

– Сядь, – приказал Его Святейшество.

Драгомир опустился на ближайший стул.

Бенедек III, именно такое имя носил Шентвеж, казалось, забыл о его присутствии. Он перелистнул страницу и вернулся к чтению. Прошло ещё несколько минут, прежде чем Драгомир решил нарушить установившееся молчание.

– Прошу прощения, Ваше Святейшество, – слова приходилось подбирать. В обширном списке того, что могло вызвать раздражение у главы церкви, отвлечение его от важного занятия занимал одно из первых мест. – Я начинаю переживать за хранителя. Как бы его не хватил удар, от того, что кто-то долго находится в библиотеке без его надзора.

– Ах да. Я о тебе совсем забыл. – Слова были выбраны верно, Шентвеж слегка улыбнулся. – Да, нужно вернуть старую развалину. Его кончина будет невосполнимой утратой – придётся самому искать книги. Мне нужно, чтобы ты сегодня написал много писем.

– Я? – невпопад спросил Драгомир.

Его Святейшество ответил ему таким взглядом, будто с ним заговорила собака, и сказала какую-то мерзость. Казалось, находись он поближе к собеседнику, его бы ударили

– Если ты забыл, то я напомню, ты служишь у меня писарем. А его задача – писать. Ты должен подготовить множество писем. Королеве, всем магнатам, каждому из каносеров, а также магистрам наших орденов. Сообщишь им, что я созываю малый сейм. Они должны либо явиться в Каармант в течение двенадцати дней лично, либо, если не сочтут это возможным, передать полномочия постоянным представителям в Каарманте. Используй лучших голубей. Кому в каком тоне писать, надеюсь объяснять не нужно?

– Нужно кое-что уточнить. Отправлять ли письмо претенденту на королевский трон?

– Не вздумай. Круму известно, что я не одобряю его действий. Пригласить его на сейм, значит признать его притязания.

– Приглашать ли Осшевских и Пешанов? – Эти два семейства не считались магнатскими родами в полной мере, но владели крупными наделами около Каарманта, давно осев в самом Святом Городе. Они были единственными участниками малого сейма, чей голос считался за один.

– Этих само собой, – сообщил Его Святейшество.

– Теперь всё ясно. – Ответил Драгомир. Он скрыл облегчение, охватившее его.

– Это было первое. Теперь второе, – чувство облегчения испарилось. – Тебе скоро отправляться в путь, начинай готовиться. Чтобы не привлекать внимания, пусть этим займётся твоя убогая свита.

Таким нелестным прозвищем Его Святейшество именовал группу людей, служившую Драгомиру. Он не одобрял такое окружение, но терпел их присутствие в Святом городе, потому что они не создавали проблем, а иногда даже были полезны. Только теперь Драгомир обратил внимание на заголовки книг, окружавших Шентвежа: «Земли северо-востока», «Дикие племена», «Язычники и их обряды» и тому подобное. «Только не это…», – он понял, куда его собираются отправить, и такая перспектива его совсем не радовала. Но решив оставить мнение при себе, чтобы не накликать беды, Драгомир с покорностью сообщил.

– Я всё понял. Мои люди сегодня же займутся подготовкой. Когда отправляться? И главное, с какой целью?

– Сразу после сейма. Узнаешь на там же.

– Вы приняли решение ещё до него? – Драгомир не был удивлён, но решил уточнить.

– Конечно. Но, к сожалению, все мы обязаны соблюдать приличия. А теперь, – закончил беседу Его Святейшество, – исполняй.

Драгомир снова опустился на колено, чтобы поцеловать перстень. Стоило ему только приоткрыть дверь, как сквозь образовавшуюся щель ворвался хранитель. Встав среди столов он, щурясь осматривался, проверяя не произошло ли беды в его отсутствие. Остальные, ожидавшие снаружи, прежде чем войти, дали Драгомиру выйти. В ответ на вопросительный взгляд Томаша он только покачал головой, мол, ничего серьёзного, потом объясню. Ключник уже ушёл, потому спуск занял гораздо меньше времени, чем подъём.

Прежде чем приняться за работу, Драгомир был вынужден уладить несколько других вопросов. Первым делом он заглянул на кухню. Повар Его Святейшества позволил ему утолить голод жарким. Затем вернулся в свою комнату, где набросал короткую записку пану Элемеру Вассу, чья личность в окружении Драгомира, вызывала у Его Святейшества меньше всего нареканий. Он сообщил ему, что вскоре всю их компанию ожидает долгое путешествие, так что им нужно начать подготовку.

Выйдя из дворца через главный вход, он отдал записку одному из толпившихся там мальчишек-посыльных. Остальные, томившиеся в ожидании поручений, посмотрели на счастливчика с завистью. Зависть быстро сменилась сочувствием, когда Драгомир произнёс адрес, куда доставить письмо:

– Смрадный угол, дом слева от колодца. Отдашь пану Вассу, лично в руки. Ответа не нужно. Он дал мальцу две медные монеты, в четыре раза больше, чем обычно платили за их услуги в одну сторону. Разочарование, проступившее было на его лице мгновенно испарилось и с криком «Будет сделано, пан!» припустил по улице так, что только пятки засверкали.

Смрадный угол, как понятно из названия, был городской клоакой, кварталом городской бедноты и бельмом на глазу городской элиты. Но великим людям мира сего, хватало разума позволить его обитателям жить своей жизнью. Способствовал этому неудачный опыт предыдущих поколений. Каждый раз, когда от Смрадного Угла пытались избавиться, его жители устраивали такой бунт, что приходилось идти на попятную.

Когда с этим было покончено, Драгомир поднялся на третий этаж, где принялся за работу. Он начал с писем магистрам, потом мирийской королеве Завиде в Оплот дальше чередовал каносеров и магнатов. Начал Гаспаром Торечем, отцом Катарины, а закончил Стагоем Карантичем, её тестем. Это, последнее письмо, он заканчивал уже весьма вымотанным, потому в нём ему едва удалось соблюсти правила учтивости. Это немного противоречило указаниям Бенедека III, Карантичи были одной из богатейших семей королевства. Но Драгомир не мог отказать себе в такой маленькой шалости.

Работа заняла у него почти весь день и, скрепив личной печатью Его Святейшества послания, по ступеням голубиной башни он поднялся уже с лампой в руках. Смотритель, ещё один старик, ахнул, при виде стопки бумаг, под мышкой Драгомира.

– Это куда столько? – запричитал смотритель.