Ольга Нуарэ - Беспокойные тени

С детства Марта выхватывала картинки мира. Ее память напоминала галерею. Родной дом с синей дверью. Яблоневый сад. Парта в изидорской гимназии – на столешнице Марта однажды вырезала свои инициалы. Просто так, порыв души. Хотела оставить напоминание о себе. Позже она, конечно, была наказана за это.

Когда в памяти Марты появлялась картинка, которую она хотела бы забыть, путешественница представляла, что эту картинку она видела во сне. Мы часто помним сны после пробуждения, но со временем воспоминания растворяются. Марте удавалось если не стереть картину из галереи памяти, то хотя бы затянуть ее темной тканью.

Сейчас появилась новая картинка. Закат сделал серый город полосато-розовым. В густом мокром воздухе поселился холод. Закончилась песня, родившаяся в далеком детстве. И, вот чудо, Марта перестала петь, но мелодия по-прежнему звучала.

На покосившейся деревянной скамье, торчавшей рядом с домом, дверь которого даже в темноте сияла свежей краской, сидел человек с флейтой в руках. Флейта незнакомца пела ту же песню, что и флейта кузнеца Джона, друга из далекого детства Марты.

Правой рукой Марта нащупала метательный топорик, висящий на поясе и скрытый краем туники.

– Кто ты и откуда знаешь эту песню? – спросила она, нахмурив брови. Голос ее не дрожал.

Мелодия замерла, повиснув в воздухе на последней ноте. Незнакомец опустил флейту и, встав со скамьи, вышел в полосу тусклого красного солнца.

На человека из тени Марта смотрела снизу вверх. Его узкое лицо с впалыми щеками показалось ей смутно знакомым. Как будто незнакомец успел попасть на одну из картин памяти, но стоял на ней в тени, как и сейчас.

– Меня зовут Рэймон из Латрэка, – представился незнакомец, склонив голову по старому обычаю.

– Я не графиня, поэтому тебе необязательно смотреть себе под ноги, стоя передо мной, – ответила Марта.

– Ваше лицо выдает благородство. И даже загар не скроет это от тех, кто может узнать происхождение человека, лишь раз посмотрев на него.

Человек, называвший себя Рэймоном из Латрэка, снова взглянул на Марту. Картинка жгучей искрой сверкнула в ее памяти.

– Вы играли на флейте, когда три шарлатанки пытались выдать дикий танец за древнюю магию! – воскликнула Марта.

– Нам не дано узнать, какой была древняя магия, – улыбнулся Рэймон из Латрэка. – А значит, вы не можете утверждать, что эти девушки обманывали зрителей. То, что не дано больше никому увидеть, каждый представляет по-своему. И никто не лжет, просто у каждого своя правда.

Заметив, что лицо Марты осталось каменным, как город, в котором они вели вечернюю беседу, Рэймон из Латрэка, еще раз склонив голову, произнес:

– Вынужден оставить вас наедине с вашими мыслями.

Марта не ответила. Когда Рэймон из Латрэка проходил мимо, путешественница вдруг повернулась к нему.

– Ваше лицо выдает ту же тайну, что и мое, – сказала она.

В этот раз промолчал уже Рэймон из Латрэка.

Каша была слишком жидкая, но Марта все равно чувствовала себя счастливой. Таверна «Серебро и сталь» соседствовала с Домом Путешественника, поэтому каждый день Марта завтракала именно там.

– Что пить будешь? – Девушка в белом фартуке, разносящая по столикам еду и выпивку, остановилась рядом с Мартой.

– Как и всегда, – ответила путешественница.

Девушка в фартуке пожала плечами и принесла то, что путешественница заказывала каждый день в течение тех двух недель, что прожила в Камее. Стакан с водой. Марта не пила ни пива, ни вина, ни любого другого напитка, стоявшего на столиках посетителей таверны. Всегда только чистую воду. В детстве Марте говорили, что чистая вода очищает мысли.

В таверне, как и всегда по утрам, почти все столы пустовали, но новый посетитель сел именно за стол Марты. Высокий юноша с длинными волосами, стянутыми шнурком. В этот раз она узнала его сразу.

– Доброго утра тебе, благородный рыцарь-флейтист из выдуманного города!

Марта с наигранной учтивостью склонила голову.

– И тебе доброго утра, благородная любительница метательных топориков, – ответил человек, называющий себя Рэймоном из Латрэка.

На щеках Марты выступили красные пятна.

– Мы не успели нормально пообщаться, – продолжал странствующий рыцарь. – Расскажи, кто ты и зачем пришла в Камею. Не думай, что я всегда столь любопытен. Просто мне показалось, что тебе нужна компания.

Путешественница сделала глоток воды.

– Меня зовут Марта, – ответила она. – Не всегда благородное происхождение означает большой достаток. И не всегда деньги делают человека благородным. Мой род обнищал. Здесь я ищу работу на зиму наравне с другими путешественниками.

Девушка в белом фартуке подошла к Рэймону, чтобы принять его заказ.

– Иди к благородным, – сказала она. – В их домах тепло. И кормят вкусно. Конечно, если работа слуги не задевает твое самолюбие. А если умеешь с травами обращаться, лучше иди в деревню. Тут недалеко есть одна. С музыкальным названием. Травница у них умерла совсем недавно.

– Травница умерла? – переспросил Рэймон. Марте показалось, что лицо его побледнело.

– Ну да, – небрежно махнула рукой девушка. – Слышала, как на ярмарке купцы об этом говорили. Совсем молодая девчонка была.

– Я почти не разбираюсь в травах. – Марта сделала еще один глоток. Она говорила с официанткой, но смотрела на Рэймона из Латрэка. Желание вести беседу, очевидно, покинуло рыцаря. Он помрачнел.

– Полы мыть умеешь? – спросила девушка. – Белье стирать? Еду говорить? Иди к благородным, зимой слуги им всегда нужны! Из башен они почти не выходят. Должен же кто-то их развлекать.

Марта доела кашу и отдала пустую тарелку девушке.

– К кому посоветуешь обратиться? На ярмарке я видела много благородных.

– Они часто приходят в городские лавки, – сказала официантка, забирая тарелку. – Особенно в ювелирную и книжную. Спроси там. – Девушка повернулась к Рэймону из Латрэка. – Что принести вам?

Рыцарь, все еще хмурый, коротко извинился и, встав из-за стола, направился к выходу. Марта, с которой он даже не попрощался, с легким недоумением посмотрела вслед новому знакомому, но почти сразу забыла о нем. В тот момент, как Рэймон из Латрэка вышел из таверны «Серебро и сталь», Марта уже снова разговаривала с официанткой. Путешественнице хотелось поскорее узнать, где можно найти лавки, в которые заходят богачи.

Улица Бархатной Фиалки – не самое приятное место в Камее. Там, где ходят иногда богачи, всегда сидят бедняки. Впрочем, Марта не назвала бы Камею таким уж бедным городом. Нищие здесь встречались намного реже, чем в Изидоре или в Карлине, втором по величине городе из всех, в которых побывала путешественница.