Ольга Нуарэ - Беспокойные тени

Гимназистка шагнула в комнату. Длинные стеллажи тянулись вдоль стен. Даже для Марты комната оказалась слишком темной, но зов, который она слышала уже давно, был громким, как никогда. Никто не видел, как она ходила вдоль стеллажей, останавливаясь и прислушиваясь. Никто не видел, что ее глаза тускло светились в темноте.

Деньги требуют сил и времени, и граф Инрок всегда знал это. Сидя за огромным столом, он перебирал стопки бумаг. Тонкие белые перчатки с серебряной вышивкой на запястье выделялись в его темном наряде и черной комнате. Граф Инрок чувствовал себя уютно, когда его со всех сторон обнимал полумрак. Свет отвлекал богача от работы.

Инрок отложил в сторону одну бумагу, взял другую, но и ее тоже отложил. Потянулся к вазе с засахаренными вишнями, но остановился. Привычным движением откинул с глаз пряди тонких прямых волос. Постучал кончиками пальцев по столешнице, повторив простую мелодию, услышанную на ярмарке еще осенью.

Непонятное беспокойство заставило Инрока отвлечься от работы. Он встал, прошелся по комнате, остановился у окна. Телега фермера стояла рядом с дверью башни, но самого фермера рядом с ней Инрок не увидел. Прищурившись, он разглядел незнакомца в потертой кожаной куртке. Этот человек показался ему смутно знакомым.

Захлопнув окно, Инрок вышел из кабинета и быстрыми шагами направился вниз по лестнице. Его терзало неприятное предчувствие. Незваную гостью он встретил, когда та попыталась проскользнуть к выходу.

– Какой неприятный сюрприз, – тихо сказал граф Инрок, встретившись взглядом с кудрявой девчонкой маленького роста. Потрескивающее пламя факела освещало их лица.

– Знаешь, что губит людей? Самоуверенность. Это ведь она поселила тебе в голову идею проникнуть в башню богатого человека? Да, должно быть, идея и неплоха – моя башня одинока, окна закрыты, стражи нет. Но, не будь ты столь самоуверенной, подумала бы, что тебе не может везти всегда и во всем. Сейчас ты, пожалуй, уже понимаешь это.

Граф Инрок стоял, опираясь на тяжелый письменный стол и сложив руки на груди. Марта смотрела на него и молчала. Это одновременно раздражало и удивляло графа. Наглая воровка вела себя так, будто это не она забралась к нему в башню, а он к ней.

– Тебе нравится моя Камея? – спросил вдруг граф. На его широком низком лбу появились две тонкие морщинки.

Марта удивленно вскинула брови.

– Ну, – замялась она. – Город. Просто город. Очень уж серый.

Граф Инрок подошел к окну и широко распахнул его. Марта разглядела вдали Камею, холодный камень среди полей, лесов, рек.

– Не серый. Серебряный!

В голосе графа звучало истинное восхищение. Лицо его просветлело, на губах появилась улыбка.

Марта рассеянно пожала плечами.

– Не делай этого, – поморщился граф Инрок, покосившись на Марту. Настроение у него менялось так же быстро, как и темы разговора.

– Не пожимать плечами? Или не называть Камею серой? – удивилась она.

Граф Инрок вернулся к столу. Две бутылки дорогого вина, которые Марта попыталась украсть и которые ей пришлось вернуть богачу, стояли рядом с важными бумагами и костяной шкатулкой. Инрок открыл ее. В лучах солнца заблестело золото. Граф немного поковырялся в драгоценностях, а затем, подойдя к Марте, взял двумя пальцами непослушную прядь, свисающую ей на лицо почти до кончика носа. Марта вздрогнула и зажмурилась.

– Не трогай больше свои волосы, – сказал граф. – Ты делаешь это постоянно. Немного раздражает.

Марта провела рукой по волосам, пальцы коснулись чего-то шершавого.

– Ну чего ты дрожишь? – усмехнулся граф. – Это просто заколка. Считай, что подарок. Она стоила гроши и уже успела надоесть моей сестре. А теперь можешь идти.

Незваная гостья несколько мгновений смотрела на него, широко раскрыв глаза.

– Почему?

– А что мне еще делать? Могу отрубить тебе руку за кражу. Могу отправить в тюрьму. Вот только надо ли мне это? Пачкать ковер кровью безродной. Или ехать в такую погоду в город, – заметив, как Марта вдруг крепко сжала кулаки, граф снова усмехнулся. – Ты воруешь и обманываешь, но не можешь стерпеть, когда я оскорбляю твоих предков. Что делать, такие настали времена. Какими бы знатными ни были твои прадеды, сейчас их правнучка ворует у того, чей прадед вспахивал земли. Теперь мы все безродные, кровь больше ничего не значит. Хочешь засахаренную вишню?

Привычно перескочив на другую тему, граф Инрок протянул собеседнице вазу с вишнями. Марта медленно взяла ягоду, словно опасаясь, что та вспыхнет у нее в руке.

– Ты получила больше, чем полагается воровке – ты уходишь отсюда живая, и руки твои на месте. Подумай сейчас и ответь, все ли ты мне вернула? – граф смотрел своими болотно-зелеными глазами, и Марте казалось, что взгляд этот вытягивает из нее душу, сдавливает грудь и мешает дышать.

– Да, я вернула все, – хрипло ответила она, с трудом проглотив приторную вишню, вставшую комом в горле.

Инрок кивнул и отвел взгляд в сторону.

– Превосходно. Тогда уходи, пока я не передумал.

Марта облизнула пересохшие губы и медленно направилась к двери. Граф Инрок слышал ее тяжелое хрипловатое дыхание.

– А можно еще одну вишню? – спросила она, вдруг остановившись.

На лице графа отразилось недоумение. Он молча протянул Марте вазу. Взяв ягоду, гостья улыбнулась и, сжав ее в руке, выскользнула из комнаты, оставив графа наедине с распахнутым окном и бумагами, дрожащими на ветру.

Часто люди думают, что уйти тихо и молча – это лучшее решение. Долгие прощания приносят слова, сказанные не в свое время.

Марта покидала Камею ранним утром. Она даже не заглянула в «Серебро и сталь», а книжную лавку обошла, сделав крюк через соседние улицы. За воротами города ждало продолжение истории: долгая дорога, надежный попутчик. И лошадь, с которой, по словам Рэймона, Марта обязательно поладит. Она сама считала иначе.

– Марта!

Шлепая башмаками по лужам, рыжеволосый Руди бежал навстречу подруге. Тяжело вздохнув, Марта замерла на месте. Мальчик остановился рядом, тяжело дыша.

– Я знаю, тебе нужно уйти. Путешественники живут этим. Но почему ты не попрощалась?

Марта замялась и отвела взгляд. Она боялась расстроить друга, который был так добр к ней на протяжении холодных зимних месяцев.

– Я приготовил тебе прощальный подарок! – сказал вдруг мальчик. – Я бы хотел, чтобы ты помнила о Камее. И чтобы вернулась сюда однажды.

Марта улыбнулась. Страх исчез, как исчезают черные тени, когда солнце просыпается.

Черный шнурок слегка давил на запястье, а неровный серый камешек царапал кожу. Но не существовало для Марты вещицы более ценной, чем этот простой браслет – камень, обвязанный черным шнурком. Подарок от Руди.