Ирина Солоненко - Наследие

– Что, опять разговариваешь сама с собой? – спросила у Юнклиды расстроенная Сатура. Ведь Юнклида давно не разговаривала с ней.

Сатура зашла в воду и обернулась лицом к подруге, стоявшей на берегу. Казалось, вот-вот и она прорежет в ней огромную дыру от огорчения. Сморщив губы от недовольства, что часто невыносимо раздражало, Сатура все-таки дождалась к себе внимания. Приклеенная улыбка сразу появилась, хоть и не скрасила до того мрачное лицо юной ведьмы.

– Я привыкла говорить с волнами, – в глазах Юнклиды появились слезы, а в голосе нежность, не присущая ее грубому характеру.

– Ты еще можешь стать счастливой, просто не делаешь шаг навстречу судьбе. Чем тебе не нравится маг Оссо? Он довольно красивый. У меня аж дух захватило, когда ты в прошлый раз отказала ему в свидании.

– Ничего, как-то переживет.

– Ну зачем ты так? На нем же совсем не было лица.

– Ах, перестань!

– Ты боишься снова полюбить. Но, дорогая подруга, этого не надо бояться. Любовь прекрасна!

– Слушай, да, я не от мира сего, и мне не нравятся маги, вампиры, и я не смогу переубедить свое сердце. Может, ты и права, и новая любовь заставила бы меня забыть обо всем, но как-то не получается выкинуть из головы его последние слова.

– Какие?

– Кому я после его смерти достанусь.

– Ну а ты?

– Никому, конечно.

Между живыми и мертвыми всегда существовал закон равновесия. Мертвые не вмешивались в дела живых, ну и живые, по возможности, старались избегать встречи с ушедшими. Не всегда это так получалось, но Юнклида пока держала дистанцию.

Другие были не такого мнения. Они с удовольствием принимали ухаживания со стороны духов. Одна чуть не вышла замуж от скуки. Юнклида переубеждала ее довольно долго, говорила о невозможности этих отношений, хотя сама была бы не прочь вернуть любимого мужчину, и совсем не важно, что эта любовь невозможна, потому как мертвые навсегда останутся мертвыми.

Солнце стояло высоко. Его лучи обжигали кожу. Вода тоже была теплой. Энни спустилась к берегу и встретила там Лозаруса.

– Сегодня слишком жаркий день, не так ли? – произнес он, взглянув на миловидное личико Энни. Ему было странно, что сколько бы он ни наблюдал за ее непеременчивой красотой и сколько бы времени ни проходило, она оставалась не просто прелестна. В ней не была заметна гордость, превосходство, когда ведьмам приходило в голову учить ее жизни. Нет, она была просто Энни – миловидное и искреннее мудрое создание. Она стояла как королева всех ведьм, держа на руке свою любимую птицу, внимая совету Юнклиды, которая стала для нее как мать, соглашалась не со всем, но прислушивалась, и что более странно – всегда благодарила за помощь, не выставляя себя выше других ведьм. Ей удалось сплотить всех настолько, что никто не чувствовал себя ненужным или обделенным.

– Хотелось бы немного дождя. Из-за этой засухи и лености Астор мои любимые растения почти засохли. Куда она опять пропала? Неужели охмуряет очередного мага? – размышляла Энни.

– Сказала, будет вечером.

– Тогда это серьезно. Интересно, что для нее вечер? Следующий день? Или опять придет вразвалочку через несколько?

– Ну а почему ты ей не запретишь?

– Что?

– Прогулки под луной с очередным магом. Говорят, он настоящий красавец. Приехал с востока в поисках счастья.

– Да пусть гуляет, главное, не сильно далеко; ты же знаешь, пока наша стена еще не укреплена, не стоит рисковать.

– Она взрослая и самодостаточная женщина, к тому же еще и ведьма, так что не переживай, нагуляется и вернется. Ты же не станешь ее нянчить? – Лозарус широко улыбнулся.

– Тревожно мне как-то. Подождем несколько часов, и отправишься за ней.

– Я не нанимался ее караулить.

Лозарус вспомнил предыдущее свидание Астор. Ему пришлось всю ночь делать ей комплименты, чтоб та забыла неприятного мага, который всю ночь кормил ее сладкими речами о самых к ней благих намерениях, а под утро исчез. Он уже три года, как ушел восвояси и всё никак не найдет сюда дороги, а бедная Астор страдала недолго: поплакала, затем забыла о нем и нашла себе нового ухажера.

– Какая она все-таки глупая. Похоже, всё начинается заново. Ну как можно быть такой доверчивой? Ведь не впервой разочаровывается. Зачем входить в одну и ту же воду дважды, если заранее знаешь, чем всё закончится?

– Но я же не могу запретить ей любить. Такая уж она чувственная и эмоциональная, – вздохнула Энни.

– Этот маг, говорят, еще и пройдоха редкостный. Он ведь и к Юнклиде приставал, предлагая непристойные вещи. Ему всё одно. Всё равно кто-то да согласится.

– Юнклида, это правда? – спросила Энни у ведьмы.

– Ой, Энни, еще как! Такого глупца еще не видела. Гуляет с Астор, а посматривает на остальных. Да был бы еще красавец, а то ни рожи ни кожи, невысокий, с мелкими прыщами по всему лицу, зато задирает свой нос, будто какая-то важная персона.

– А ты говоришь, красивый… – обратилась Энни к Лозарусу.

– Астор влюблена, поэтому ей и кажется, что принц на волшебном коне.

Юнклида перекривила:

– Он-то принц?! Да он не то что не принц, ему не взобраться даже на коня!

Энни засмеялась во весь голос, видя, как Юнклида взяла ее посох и, изгибаясь, прошлась, копируя его корявую походку.

– Хорошо, что хоть маг, а не дух из подземелья. Лгуны еще те.

Они не договорили, как вернулась опечаленная Астор. И была она одна, без своего кавалера. Она шла по песку, раскидывая мелкие ракушки, лежавшие у нее на пути, злясь сейчас даже на пыль у себя под ногами. Да, ее еще раз разочаровали. Но в этот раз свидание длилось меньше обычного. По-видимому, она слишком быстро раскусила своего избранника и, не став дожидаться полного разочарования, дала ему пинка под зад. И так ему и надо; нечего цепляться к западной ведьме, ведь если вовремя не узнать свои границы, можно и вовсе не вернуться в родные края.

Астор остановилась возле воды, намочила ноги, стряхивая при этом песок с подошвы, и прикусила губу от злости. Видимо, этот тип проявил себя хуже десяти предыдущих.

– Привет, Астор.

– Здравствуй, Юнклида.

– Не удалось свидание?

– Не спрашивай. Хуже быть просто не может.

– Какие наши годы! Сколько их еще будет!

– Вот почему, скажи, мне так не везет?

– Не переживай, он всё равно тебя недостоин.

Астор наклонила свою голову на плечо Юнклиды и зарыдала.

– Поплачь, дитя мое, и всё скоро забудется. Может, ударим его молнией, и всё тут?

– Нет, у него жена и две очаровательные дочурки, – Астор вздохнула.

– Почему раньше не проверила?

– Мои чувства помешали мне увидеть. Ладно, пусть живет.

Астор вытерла слезы:

– Всё, больше ни одной слезинки из-за мужчины.

– А вот это верная позиция. Они этого просто недостойны. Постоянно в поиске, не удовлетворены тем, что имеют, а в конце концов страдаем от этого мы, женщины.