Александра Крючкова - ИСПОВЕДЬ ПРИЗРАКА. Игра в Иную Реальность. Премия им. Ф.М. Достоевского

Лондон… Что-то внутри ёкнуло, и одновременно я увидела Монаха. Того самого! Он вышел на площадь перед Башней, пересёк её и…

– Извини, клиент! – шепнула Димитра и нырнула в свой магазин.

Я встала и сделала несколько шагов вперёд, но Димитра вернулась:

– Прости, ложная тревога!

– А эта Башня, ты говорила, что она закрыта?

– Да, уже пять лет как. Типа, у государства нет денег, чтобы содержать музей. И с крышей проблема, обрати внимание: на старых открытках Башня выше. У нас периодически происходят землетрясения. Последний этаж разрушился, а денег на восстановление нет, – объяснила она и протянула мне нечто, завёрнутое в фольгу. – Моя мама тебе лично просила передать! Это пряники, она сама их готовит! К чаю!

Я поблагодарила Димитру и её маму, мы попрощались, а я… подошла к Башне и, резко замедлив шаг, обошла её со стороны площади, затем – со стороны моря. Да, Башня однозначно закрыта: замок на двери, ограда заперта, света в окнах нет. Но я была готова поклясться Всеми Святыми, что буквально пару минут назад в неё зашёл Тот Монах!

***

Я долго не могла заснуть, вышла на балкон. Тихо-тихо. Чёрное-пречёрное Небо. Луна будто хотела мне что-то сказать, но не могла. Внезапно я снова увидела перед собой икону Божьей Матери из магазина Яниса, и мне слышалось: «Ну же, Алиса! Вспомни меня, вспомни!» Тщетно… Но я была уверена: с этой иконой связано что-то очень важное. Я вернулась в комнату, легла на огромную двуспальную кровать, выключила ночник и снова попыталась уснуть.

***

Я оказалась в неизвестном здании со множеством дверей, где молниеносно проносились люди с крыльями. Внезапно один из них, похожий на Ангела-Хранителя с моей афонской иконы, подошёл ко мне, взял за руку и быстро повёл по коридору, будто мы куда-то опаздывали, и я не стала его ни о чём расспрашивать. Я заметила в очереди в «Справочный стол» мужа моей соседки в Москве. Он улыбнулся и помахал мне рукой: «Удачи!», но, возможно, мне послышалось – здесь очень шумно, то ли от шуршания крыльев, то ли оттого, что у каждой двери – многолюдные очереди, и все что-то бурно обсуждают друг с другом.

Мы поднялись на последний этаж здания и зашли в дверь с надписью: «Прямой эфир». За столом сидел крылатый служащий в белых одеждах и что-то записывал пёрышком с невидимыми чернилами в призрачной книге, лежащей на столь же призрачном столе. Впрочем, и всё, что я видела здесь, в загадочном здании, было достаточно призрачным и туманным. Дописав нечто, служащий взглянул на нас и спросил:

– Стандартная?

– Ну да, Брат, – кивнул Ангел.

– Как зовут? – на этот раз служащий обратился ко мне, и я ответила, после чего он записал моё имя, поставил рядом галочку и протянул книгу Ангелу: – Даты и время сам проставь, чтобы я чего не перепутал. И распишись рядом. А то тут намедни прецедент нехороший возник. Меня обвинили, что я неверную цифирь поставил. Стали разбираться, а это Хранитель намудрил. Там ровно полночь была, а часы чуть-чуть отставали.

Ангел записал всё необходимое невидимыми чернилами и спросил:

– А когда отправится?

– В прямом эфире будет выходить по три раза на Божьем Дню. У нас тут новое постановление вышло, так что не переживай, Брат, до всех долетит! Удачи, Алиса!

Мы вышли из кабинета. Я хотела спросить Ангела, что это значит и где мы находимся, но кто-то окликнул меня. Я обернулась и увидела Рэя. И мгновенно… здание исчезло. Не было больше ни людей, ни очередей, ни служащих с крыльями – только Чёрное Небо, звёзды, я и Рэй. Внезапно по Небу побежали зарницы. Оно вспыхивало красными зигзагами, похожими на молнию, и затихало, вспыхивало и затихало. Но грома не было.

– Рэй, что происходит? – спросила я, ничего не понимая.

– Разве не видишь? Молния, – спокойно ответил Рэй, подойдя ко мне близко-близко.

– Какая ещё молния?

– Телеграмма – молния.

– Телеграмма? – удивилась я. – Кому?

– Всей Вселенной, Алиса, – ответил Рэй и… исчез.

***

Я проснулась. На Афоне по-прежнему была ночь. Я вышла на балкон. Абсолютная тишина и чёрное-пречёрное Небо, ни облачка, как вдруг…

…я увидела ту же вспышку, что и во сне! Небо вспыхивало красными зигзагами! Вспыхивало и затихало, вспыхивало и затихало, вспыхивало и затихало…

– Теперь поговорим обо мне, – произнёс Старец, покачиваясь в кресле-качалке у камина. – Я – Сатурн, тяжёлая планета, опоясанная множеством колец, приношу в ту Сферу Жизни, где оказываюсь, всяческие ограничения. Лишаю чего-то либо создаю препятствия в достижении результата, заставляю человека трудиться с максимальной самоотдачей, брать на себя ответственность, проявлять строгую дисциплину. В то же время я – символ мудрости, крепости Духа, разума, рассудка и даже расчёта, достаточно одинок и консервативен. Я означаю Старца, старших родственников в семье – бабушек и дедушек, но, как говорят многие волхвы, «не люблю детей», поскольку мне ближе до духу «мудрая старость». Я строг с детьми, предпочитаю зрелых личностей. На момент твоего воплощения я нахожусь в гостях у Луны. И мне плохо. Я не люблю воду, поэтому частенько сижу у камина – грею косточки. И ты тоже полюбишь камины на Земле. С Луной мы слишком разные. Она живёт эмоциями, а я – разумом. Она хаотична и изменчива, а я – системен, меня угнетает всё, что выходит за рамки правил и нарушает стабильность, я люблю постоянство. Она – ведомая, а я – ведущий, более того, я жёстко диктую свои условия и требую безоговорочного подчинения. Она – гуманитарий, а у меня «математический склад ума». Она – расплывчата, а я – сверхточен. Она – волна, а я – скала. Сатурна в Раке называют изгнанником.

– Я буду изгнанником? И вы оба, Луна и Сатурн, – мои главные планеты? – уточнила я.

– Конфликт налицо. И он – в твоём «Я», здесь, в этой Башне, просуществует в течение всего твоего воплощения. Луне сложно выражать разнообразные чувства и эмоции, а я склоняю к чёткости и ограничиваю количество. Твоя задача – перерабатывать количество в качество, структурировать хаос, выстраивая осмысленные системы, и выдавать их миру, например, в немногих словах, которые ценятся «на вес золота». Ты сможешь делать карьеру, будучи отличным организатором и властной личностью, как я, а вне работы оставаться мягкой и ведомой Луной. Тебя потянет к старшим по возрасту, и вообще к мудрым людям, а с детьми ты двояка: будешь рассказывать им сказки на ночь, как Луна, но проявлять крайнюю строгость в воспитании, как Сатурн, при этом самоотверженно защищая их, стоя за них «стеной». Повышенное чувство долга провисит на твоих плечах тяжёлым грузом ответственности.