Катерина Овсянникова - Демоническая Пятёрка. Месть голометрона

– С ними всё прекрасно, можешь не волноваться по этому поводу, – он слегка наклонил голову, и пара длинных русых прядок упала ему прямо на лицо. – Тот, кто пока ещё не понял своё место, скоро обязательно поймёт. Или умрёт, – добавил он с невозмутимым выражением лица.

– Не скажу, что это самый хороший способ заполучить уважение подданных, – в который раз возразила Клементина. – Вспомни королеву. Разве её методы кажутся тебе вполне нормальными?

– Нормальными, ненормальными, зато её боялись! – неожиданно повысил голос король Голомеруса. – А если боятся, значит уважают!

– Не кричи на меня! – обиделась Клементина, отвернулась, подошла к балкону.

Лоранс закатил глаза. Он терпеть не мог, когда она обижалась похожим образом. И когда капризничала, прямо как маленький ребёнок, доказывала его неправоту, хотя прекрасно понимала, что Лоранс прав. Всегда и во всём.

– Ну-ну, перестань уже так реагировать на мои слова, – он сотворил улыбку на лице, приобнял Клементину за плечи.

Колдунья молча отстранилась.

– Я обижаюсь явно не на слова… – протянула она с какой-то долей грусти и засмотрелась вниз.

– Тогда что тебе не нравится? – любезно спросил Лоранс, хотя внутри весь пылал от негодования.

После их восхода на престол Клементина словно совсем изменилась для него – стала более мягкой, чувствительной, вечно требующей к себе особого внимания. Словом, обычной примитивной девушкой. Он давно скучал по той колдунье, что могла одним лишь словом заставить всех членов Союза Чернокрылых предстать перед её ногами, подчиняться только её приказам. Да она даже могла заставить подчиниться своей воле его, Лоранса! А сейчас… Что ни предложи, что ни скажи – со всем соглашается, будто совсем не имеет своего мнения. И только сейчас впервые позволила себе возразить ему.

– Никто не имеет права говорить со мной в таком тоне, – произнесла она непривычно мягко и тихо, затем повернулась к нему. – Ещё тогда, в нашу первую встречу, ты сказал, что после смерти королевы моя жизнь изменится, а пустота, проедающая меня изнутри полностью, исчезнет навсегда.

– Но разве мы не добились всего, чего хотели? – Лоранс снова приблизился к Клементине, однако на этот раз не стал прикасаться к ней.

– Понимаешь, я думала, месть позволит мне наконец избавиться от мучений, но они только усилились… Может, всё дело лишь в том, что тогда я не знала точно, чего именно хочу… Но сейчас знаю.

Она задержала на нём взгляд чуть длиннее обычного. Лоранс же, казалось, совсем не слушал её, рассматривал свиток в руках, лишь изредка поглядывая на колдунью.

– Прости, моя дорогая Клементина, но ты очень придираешься к моим словам. Даже больше к эмоциям, – ответил он спустя несколько секунд молчания.

– Что за свиток? – поинтересовалась Клементина, всё это время внимательно наблюдая за ним. Она уже была готова заглянуть в свиток, когда Лоранс быстро свернул бумагу обратно.

– Не поняла… – протянула колдунья в негодовании.

– Это сюрприз, – Лоранс усмехнулся. – Знаю, ты их не любишь, но, думаю, этот тебя удивит… Приятно удивит, – добавил он, и его брови тут же взлетели вверх от удовольствия.

– Не уверена, что это так, – фыркнула Клементина, всё ещё обиженная на короля.

– Пойдём со мной, я покажу, – не дожидаясь ответа, Лоранс медленно вышел из комнаты.

Она последовала за ним, сильно заинтригованная его заявлением. Лоранс уже давно привык чувствовать за собой чьи-то быстрые шаги. Да и ему, как полноценному королю всего Голомеруса, вообще не стоило задумываться об этом. Как же он любит вставать по утрам и не видеть перед собой этого грязного старого эльфа с компрессами в руках, не делать вид больного, погибшего изнутри человека перед гадкой королевой и остальными её слугами, а гордо, величаво подниматься с кровати, выходить на балкон с чашкой горячего какао и с лёгкой презрительной улыбкой наблюдать за уставшими, умирающими лицами тех, кто ещё недавно считал его жалким ничтожеством. «И кто же теперь ничтожество?» – спрашивал он словно самого себя каждое утро.

Лоранс ещё никогда не чувствовал себя так хорошо в этом замке: каждый, кто посмел хотя бы случайно встретиться взором с самим королём, испуганно преклонял голову перед ним, некоторые даже падали на колени под влиянием его сурового грозного взгляда. Прислуга беспрекословно исполняла все его приказы, стоило ему лишь обратить на неё внимание как бы невзначай, и, конечно же, самым приятным зрелищем было смотреть на остальных…

Хотя разделять обычный народ и других магических существ и так было весьма не затруднительно, больше даже глупо, ведь кто способен перепутать эльфа с гномом? Но Лоранс всё же посчитал необходимым показать каждому его место: все коалиции оставались проживать на своих территориях, да только теперь жители не могли больше заниматься тем, чем хотели, как раньше. Им казалось, они работают беспрерывно, хотя отдых на небольшой сон и еду у них, безусловно, был, а кому не нравилось, тот лишался и этого.

Сбежать от короля было невозможно, никто не сможет просто так избавиться от знака креста на запястье, который помогает Лорансу отслеживать на огромной карте каждого из своих подчинённых. Тем более, за их работой пристально следили его рыцари. Они были повсюду. В каждом месте, в каждом укромном уголке территорий, разве что их не показывалось лишь в некоторых, совсем заброшенных местах, где никто больше и не жил.

Спускаясь по лестнице, Лоранс коснулся ледяных перил и снова задумался. А ведь поначалу усложнять жизнь всем рыцарям замка не входило в его планы, так как ему было совсем не до жителей Голомеруса. То, что все будут подчиняться именно ему, хранителю почти всех гомокликонов Властелинов, ни для кого не было секретом. Ему даже не нужна была обычная корона правителей, для этого у него и были его рога, символизирующие величественность демонов, их всемогущество…

А ведь никто из жителей даже не задумывался, что придётся столько работать, тратить время на поиски того, чего они даже не знают, о чём даже не догадываются… Лоранс уже давно понял, что Стенли Престон был очень умным магом и не стал бы прятать своё бессмертие у всех на глазах, тем более за триста прошедших луноворотов никто даже не задумался о существовании шестого гомокликона. Никто, кроме самого Лоранса.

Внезапно какое-то неприятное острое чувство подступило прямо к его сердцу, а затем проскользнуло вниз, пробежалось по всему телу. Теперь в этом мире никто не может быть равным ему, новому королю Голомеруса – единственному и теперь уж точно вечному. Разве что Спаситель… Но на этот счёт у него были особые планы, делиться которыми он пока что не собирался ни с кем.