Татьяна Тананина - Выдуманные. В клетке чужого мира

– Возможно. Мне изредка удавалось увидеть их. Эль казалась вполне… счастливой.

– Тебе повезло. Мне из-за твоей прически было видно разве что своды потолка, – фыркнул Ивон. – Почему бы тебе не подстричь волосы? Ты ведь так хочешь походить на парня.

– Кто тебе сказал эту чушь?

– Вокруг все шептались. Ты разве не слышала?

– Я не пытаюсь быть похожей на парня.

– Да ну? – Ивон закатил глаза.

– Почему никто не говорит такого об Эль?

– Уж она-то пришла в платье.

– Не знаю, что на нее нашло.

– А на тебя?

– Нравится тебе или нет, эта одежда будет на мне всегда. В реальном мире ни у кого не возникло бы даже вопроса. Ни у кого, – с досадой выпалила Гвен. – Даже у вас с Келеросом. Там каждый мог быть свободным, носил то, что было удобно. Брюки – лишь повод. Они охаяли бы и платье, подаренное Амиоджиной. Оно для них слишком легкое. Вульгарное. Хотя им вульгарно все, что не впивается в кожу.

– Не замечал.

– Конечно, тебе ведь не приходилось сталкиваться с корсетом! – Гвен была зла. – Я думала, ты изменился.

– А я думал, ты осталась прежней, – парировал Ивон.

– Такой тихой и покорной я больше не буду.

– Я не это имел ввиду, – качнул он головой. – Раньше ты была рассудительной и хладнокровной. Но там, в реальном мире, в тебе будто что-то переключилось. Для местных ты теперь просто глупая хулиганка. И их большинство.

– Но я не останусь здесь! – крикнула Гвендолин и замерла.

Ивон тоже не сдвинулся с места.

– Значит, встретимся ТАМ, – выразительно посмотрел он на подругу. – А пока держись подальше от меня.

– Ты это серьёзно?

– Как никогда.

Гвен опустила взгляд:

– Уж от кого, но от тебя не ожидала.

– Извини. Так будет безопаснее.

Они приближались к ее покоям, и это нервировало Гвендолин ещё сильнее. Осознание, что этот разговор может оборваться прямо здесь и сейчас, болезненно било в грудь.

Кто знает, возможно, Ивон сдержит свое обещание. Надо что-то предпринять и быстро.

– Для кого безопаснее? Для тебя? – она ухватилась за ручку двери, но тут же отпрянула.

Пальцы коснулись чего-то мерзко-липкого, и это ощущение никуда не делось.

– Вот об этом я и говорил, – кисло констатировал Ивон, глядя на крошечные яркие пятнышки крови на пиджаке Гвен. Если бы только она так сильно не трясла рукой… – Спокойной ночи, графиня, – и Ивон развернулся, чтобы зашагать в противоположном направлении.

– И что, ты просто бросил ее вот так совсем одну? – не веря своим ушам, спросила Эльса.

– Конечно же нет, – устало вздохнул он. – Я остался, мы вытерли кровь и заперли двери.

– Но чья это была кровь?

– Возможно, свиная, – ответил ей Келерос. – Здесь это обычное дело.

Они сидели в комнате Линниэлы, наблюдая как ветер стучит в окна голыми ветками. Эль поежилась, будто на себе ощущая его холодные порывы.

– Значит, кто-то делал подобное раньше? Вы уже натыкались на кровь?

– Нет, – уклончиво отозвался Келерос.

– Мы всегда знали, где проходят границы дозволенного, – пояснил Ивон. – Конечно, играли с огнем, но не бунтовали в открытую.

– То есть, кровь можно считать посланием? – уточнила Эльса. – Что-то вроде «в следующий раз она окажется твоей»?

– Не совсем так. Здесь все-таки живут цивилизованные люди.

– Я вижу. Угрозы, кровь, кишки.

– Да говорю же, это вовсе не угроза. Просто кто-то хотел страху нагнать. Ты же знаешь местных девушек. На них бы такое подействовало. Сразу бы начали визжать. А это просто манипуляция, – Кел явно не воспринимал произошедшее всерьез.

– Ох, уж эти удивительные дворцовые игры. Надеюсь, Гвен и правда в безопасности, – Эльса устало встряхнула головой и принялась распутывать мудреную прическу.

Ивон смотрел на нее внимательно, не отводя взгляд. Он снова ловил себя на мысли, как гармонично Эль вписалась в шик Феррокаррилеры. Спросить ее или лучше не стоит?

– Я рада, что мы наконец увиделись, – прервала его раздумья Эльса.

– Прости, что не заходил к тебе, – ответил Ивон и почувствовал укол неловкости.

– Все нормально, – Эль еле заметно улыбнулась. – Хоть я и надеюсь, что это изменится.

– Так и будет. Особенно когда гости схлынут, и никто не будет вас тормошить каждый прием… – быстро проговорил Ивон и, набравшись смелости, начал. – Слушай, Эль, я хотел поговорить с тобой по поводу реального мира.

– Я устала, – оборвала его Эльса, и голова ее опустилась, словно под тяжестью неразобранной до конца прически.

– Ладно. Тогда до завтра, – Ивон понимал, что ее слова были лишь отчасти правдой. Скорее всего, она боялась этого разговора и не знала, что сказать.

Откровенно говоря, он и сам чувствовал то же самое, именно поэтому хотел обсудить это именно с Эльсой. Но если ей нужно время, он даст ей его столько, сколько потребуется.

Король заглянул внезапно. Не церемонясь, он распахнул двери, провозглашая свое появление раскатистым:

– Келерос!

Кел вздрогнул и захлопнул книгу. Довольно шумно, чем привлек и без того неугомонное внимание родителя:

– Что это?

– Ничего, – и, как бы невзначай, положил ее как можно дальше на прикроватный столик, после чего повернулся к королю с лицом полным деланного равнодушия.

– Ты, как и раньше, не перестаешь летать в облаках. Почитываешь сказочки, – пренебрежительно бросил родитель и подошел почти вплотную, глядя на сына сверху вниз.

– И что с того? Люди не меняются за какие-то пару дней.

– Но некоторые события способны сделать из мальчишки мужчину. Ты спас знатную девушку. Наконец, ты хоть что-то сделал правильно.

Кел вздохнул. Он не желал заводить этот разговор. Если в первый день возвращения он был бы рад произвести подобное впечатление на отца, рад тому, что его необдуманный поступок оказался так высоко оценен, то спустя несколько ночей в компании мук совести, Келерос глубоко сожалел о содеянном.

«Почему я не спросил саму Эль вместо того, чтобы принимать такое решение?» – задавался он вопросом. Но ответа не было.

– Как тебе сегодняшний прием? – решил поинтересоваться Кел. И это тоже было не менее важно. В конце концов, этим вечером состоялся дебют Эль, и он нервничал о каждой мелочи как никогда.

– О, эта девушка была невероятна. Похожа на маленькую своенравную птичку. Честно говоря, я беспокоился о ее положении в обществе, когда увидел впервые в этих обносках, – король скривился так, словно только что проглотил конский волос.

– Прекрати уже! – довольно грубо прервал его Келерос. – Ты концентрируешься совершенно не на тех вещах.

– Ты чего-то недоговариваешь, сын, – король сдвинул брови. – Есть в этой истории что-то недосказанное. Я прав?

– Это не важно.

– Да уж, мы никогда с тобой не были близки. И ты никогда не приходил ко мне изливать душу. Но если есть что-то, что мучает тебя, Кел, я могу выслушать, – король Габриэль отступил и, кажется, даже впервые посмотрел на него как на равного.